Сесили Веджвуд - Тридцатилетняя война. Величайшие битвы за господство в средневековой Европе. 1618—1648

Слабость Франции побудила Максимилиана Баварского снова выступить с политической инициативой. Он указал императору на то, что скорейшее нападение на Париж с большой вероятностью заставит кардинала договориться и положит конец войне. Поначалу этот план приняли с недоверием, но в конце концов его с энтузиазмом поддержал кардинал-инфант. В середине лета 1636 года он попросил Максимилиана прислать к нему Иоганна фон Верта и лучших баварских кавалеристов для совместных боевых действий с его войсками в Пикардии, в то время как Фердинанд договорился с Галласом об одновременном вторжении во Франш-Конте.

Своим промедлением кардинал-инфант, к сожалению, едва не погубил замысел. Верт, думая, что план отложен, не позаботился привести экипировку своих войск в боеготовое состояние. Тем не менее он соединился с кардиналом-инфантом у города Ла-Капель, и они, имея вместе армию в тридцать две тысячи человек, вторглись в Пикардию. Они совместно овладели территорией между Соммой и Уазой и заставили защитников Франции отступить к Парижу. 14 августа имперцы заняли важную крепость Корби восточнее Амьена на дороге в столицу.

На юге Галлае при содействии Карла Лотарингского двинулся через горный проход у Бельфора и занял весь Франш-Конте. Между тем Верт, опередив основную часть армии, взял Руа и Мондидье и дошел до Компьеня. Париж охватило смятение. На Ришелье посыпались упреки, а ближайшие ко двору вельможи предсказывали его скорый крах, но кардиналу вместе с его сюзереном удалось вернуть себе популярность в момент кризиса. Кардинал, который непрерывно смотрел в лицо опасности, сумел отвоевать благосклонность толпы, быстро приняв меры по обороне города, а король лично выехал к войскам в Санлис, готовый погибнуть, защищая свой народ.

Однако наступление внезапно прекратилось, поскольку Бернгард Саксен-Веймарский остановил Галласа между Шамплитом и Лангром и удерживал его там до тех пор, пока войска Галласа не начали таять из-за дезертирства и чумы и весть о наступлении шведов в Бранденбурге не заставила его отойти. Кардинал-инфант не осмелился атаковать, и в ноябре Максимилиан, встревоженный передвижениями гессенской армии у себя в тылу, вызвал к себе Верта. Захватчики скрепя сердце отступили и на севере, и на юге.

Провал вторжения Габсбургам отчасти компенсировал внезапный крах политики Ришелье в Вальтеллине. Пока Роган, вождь гугенотов, дрался с католиками-испанцами, чтобы отвоевать долину для швейцарцев-протестантов, все шло хорошо; но стоило ему настроиться на заключение мира, который бы устраивал правительство католической Франции как с военной, так и с религиозной точки зрения, предводители швейцарцев возмутились. Громко протестуя против условий, которые он хотел им навязать, они без его ведома обратились к испанцам и, узнав, что теперь испанцы готовы купить у них право пользоваться долиной ценой религиозных уступок, отказались от союза с французами и фактически выгнали Рогана вместе с его войсками. В этой дикой горной стране успех целиком зависел от доброй воли народа; утратив ее, Роган потерял все.

Пока династия Габсбургов сохраняла свою вновь обретенную силу в Европе, император Фердинанд II запланировал исчерпывающую демонстрацию единства Германской империи. Не считая обездоленных пфальцских принцев, Бернгарда Саксен-Веймарского, Вильгельма Гессен-Кассельского и герцога Брауншвейг-Люнебургского, на его стороне были все правители Германии. Три курфюрста, Баварский, Бранденбургский и Саксонский, фактически были готовы воевать за него; еще никогда прежде у него не было такой удобной возможности окончательно утвердить свою власть – добиться избрания своего сына «римским королем». С этой целью, а также для пропаганды и подтверждения Пражского мира Фердинанд созвал курфюрстов на съезд в Регенсбург осенью 1636 года.

Он открыл собрание 15 сентября и на этот раз успешно довел его до завершения без вмешательства французов. У эрцгерцогини Марии-Анны, молодой жены престарелого Максимилиана Баварского, родился сын, и это выглядело так, будто Небеса благословили его возвращение в стан Габсбургов. Двое других светских курфюрста, вынужденных выбирать между игом императора и гнетом Оксеншерны, выбрали первое, подписав Пражский мир, и подтвердили выбор тем, что весной 1636 года объявили войну бывшему союзнику. И наконец, воинская доблесть и личная популярность молодого короля Венгрии влили свою струю в нежданный поток политической уверенности, который нес потрепанный корабль старого императора в надежную гавань.

22 декабря 1636 года в Регенсбурге король Венгрии был единогласно избран «римским королем».

Князья лишь требовали, чтобы он обещал назначить в армию как можно больше немецких командиров, воздерживаться от необузданного расквартирования войск на территории империи, не давать своей местной австрийской канцелярии вмешиваться в имперские дела и соблюдать конституцию. Эта коронационная присяга была не более обременительной и вряд ли более действенной, чем та, что давал старый император семнадцатью годами раньше. Таким образом, конституционная политика Фердинанда II по всем статьям одержала успех: он отвоевал, укрепил и очистил от ереси земли Габсбургов, приобрел собственную армию, принудил большинство германских князей воевать вместе с ним и за него и обеспечил передачу короны сыну. С конституционной точки зрения собрание 1636 года является наивысшей точкой имперской власти австрийцев в Германии.

Правление кардинала-инфанта пользовалось в Нидерландах популярностью, и венгерский король был готов подняться на императорский трон, переступив через труп конституционной партии. Вальтеллина взята под контроль, правый берег Рейна оккупирован, во Францию вторглись имперские войска и едва не взяли Париж. Издерганный, покинутый всеми Оксеншерна и разобщенное правительство Соединенных провинций продолжали цепляться за Ришелье; от германской оппозиции остались только Вильгельм Гессен-Кассельский с небольшой армией в Восточной Фрисландии и Георг Брауншвейг-Люнебургский с войском поменьше на Везере, причем оба они бездействовали, а также Бернгард Саксен-Веймарский в ожидании французских субсидий на левом берегу Рейна и курфюрст Пфальцский, искавший сочувствия английской знати в Лондоне. В конфликте между Габсбургами и Бурбонами победа, казалось, суждена Австрийскому дому.

На регенсбургском съезде Фердинанд II был активен, как никогда, вникая в мельчайшие подробности всех дел. Он занимался участком набережной вдоль Дуная, который обрушился в Вене, девицей, выдававшей себя за пророчицу в Австрии, какой-то игрой, которую он послал венгерской королеве и опасался, что она окажется слишком трудной. Но немощи, особенно астма, клонили его к земле, и после избрания сына он с радостью и надеждой рассуждал уже об ином мире. «Римской империи я больше не нужен, – удовлетворенно говорил он, – она обеспечена преемником, и притом превосходным».