Кирилл Вертяев - Курдский национализм. История и современность

Однако этот необратимый процесс в Иракском Курдистане противоречил интересам стран, разделивших в свое время курдов, а также некоторых арабских государств, ультраисламистских группировок и экстремистских политических течений. При этом главной задачей всех противников курдского освободительного движения явилось стремление не допустить создания в Иракском Курдистане экономической базы дальнейшего динамичного развития автономного района. Поэтому прилагались всевозможные усилия, чтобы отстранить курдов от использования сырьевых ресурсов КАР, не допустить создания масштабных межрегиональных проектов в рамках этнического Курдистана, в частности, с выходом на турецкую территорию.

Главная угроза существованию курдской автономии и самоуправления по-прежнему исходила из Багдада. С. Хусейн заблаговременно сосредоточил на границе с KAP крупную группировку вооруженных сил. Курды по праву опасались новых провокаций и военных действий со стороны правительственных войск. У них еще были свежи в памяти события 1988 г. в населенном пункте Халабдже, когда в результате применения иракскими войсками химического оружия погибло свыше 5 тыс. человек [506]. Поэтому население КАР старалось иметь запасы продуктов питания, медикаментов и других предметов первой необходимости, чтобы при первых признаках опасности быть в готовности укрыться в труднодоступных горных районах.

Другая угроза курдскому самоуправлению исходила от исламских экстремистских и террористических группировок, перебравшихся из Афганистана. Одна из них, «Солдаты ислама» («Джунуд аль-ислам»), стремилась парализовать работу двух ведущих политических сил Иракского Курдистана — ДПК и ПСК путем физического устранения их руководств, а также затруднить деятельность других умеренных исламских организаций в КАР, которые не разделяли их взглядов и тактики действий [507]. «Джунуд аль-иcлам» и ей подобные организации посягали на курдские национальные традиции и особенности, пытаясь насаждать силой мусульманские догмы и обычаи в повседневную жизнь курдского населения (заставляли женщин носить паранджу, запрещали музыку, танцы, просмотр телевизионных программ, фото и видео съемку и т. п.). Имели место жестокие расправы над инакомыслящими мусульманами и террористические акты на важных объектах жизнеобеспечения региона (промышленные предприятия, линии электропередач и пр.). Им удалась расколоть курдскую оппозицию и расчленить «Союз мусульман Курдистана», который претендовал на роль монополиста исламских идей в регионе. Боевики группировки «Джунуд аль-ислам» закрыли доступ для курдов-мусульман к могиле шейха Османа Биара и устроили там штаб-квартиру Курдского исламского движения, возглавляемого шейхом Али Абдул Азизом. Кроме того, они запретили деятельность суфийского ордена какаи, пользующегося большим уважением среди некоторой части иракских курдов на ирано-иракской границе, в иранской провинции Западный Азербайджан, в ряде районов Сирии, Турции и Закавказья [508].

Однако иракские курды активно выступили против исламских экстремистов и не допустили дальнейшего разжигания межрелигиозных противоречий в КАР, население которого всегда отличалась религиозной и этнической терпимостью, с одной стороны, а с другой — находилось под влиянием усиления центробежных тенденций, способных захлестнуть обширный регион. Одновременно иракские курды — сторонники сохранения курдской автономии в рамках единого Ирака — прилагали значительные усилия по поиску союзников. Представители курдского руководства старались наладить нормальные взаимоотношения как с США и их союзниками, так и с сопредельными странами. Большое значение курдскими лидерами придавалось развитию сотрудничества с Турцией, Ираном и Сирией, поскольку «их бойкот оторвет нас от остального мира», — заявлял Дж. Талабани в начале ноября 2002 г. в Дамаске [509]. В конце ноября 2002 г. в Сирии побывал и М. Барзани, который обсудил с президентом этой страны проблемы охраны границ, важность сохранения территориальной целостности и независимости Ирака. Сирийское руководство не скрывало своей озабоченности возможным расколом Ирака по этноконфессиональному признаку в результате свержения режима С. Хусейна с помощью вооруженных сил США. Однако курдские лидеры заверяли сирийцев, что они предпочитают расширенную автономию, но в рамках единого иракского государства.

Дж. Талабани также рассчитывал на помощь победившей на парламентских выборах в Турции Партии справедливости и развития (ПСР), заявив, что «эта партия состоит из большого числа сторонников курдов и они обладают глубоким пониманием курдской проблемы. Мы не слышали об угрозах с тех пор, как выиграла ПСР, что является хорошим признаком будущих взаимоотношений» [510].

Заручившись поддержкой или позитивным нейтралитетом Дамаска и Анкары, Дж. Талабани совершил визит в Тегеран, где ему также пообещали поддержку в борьбе с экстремистами и террористами в обмен на недопущение деятельности в северном Ираке иранской курдской марксистской организации «Комеле».

Вместе с тем, достигнутые договоренности иракских курдов с турецкими, иранскими и сирийскими властями не могли коренным образом изменить взгляды Анкары, Тегерана и Дамаска на решение курдской проблемы в своих странах и на севере Ирака. Любые шаги иракских курдов по расширению своих прав и свобод, а также повышению статуса КАР и расширению его границ, вызывали резко отрицательную реакцию в сопредельных государствах, и в первую очередь — в Турции. Становилось все более очевидным, что региональные соседи иракских курдов в своей политике по отношению к КАР руководствуются, прежде всего, интересами своих правящих режимов. Они продолжают панически бояться создания любого независимого курдского государства в регионе, опасаясь утратить власть и потерять часть своей территории. Они понимали, что дальнейшее игнорирование проблемы курдов в своих странах на фоне повышения статуса и расширения границ КАР может вызвать, так называемую, «цепную реакцию» и дестабилизировать внутриполитическую обстановку во всех странах, где компактно проживают лишенные элементарных прав и свобод миллионы курдов.

Город Киркук является важным ключевым фактором в турецко-иракских отношениях, поскольку он тесно связан с эксплуатацией «транскурдистанского» нефтепровода Киркук-Джейхан, обеспечивающем выход иракской нефти через Средиземное море на мировые рынки. Обе линии этого нефтепровода почти полностью проходят по территории Иракского и Турецкого Курдистана. Хотя иракские курды поддерживают межрегиональные проекты, затрагивающие территорию Иракского Курдистана, но они выступают за то, чтобы эти программы работали, прежде всего, на экономическое развитие КАР. Поэтому они всегда выступали против политики Багдада, направленной на арабизацию региона. Не случайно, в апреле 2001 года по инициативе ДПК Ирака университет «Салахеддин» совместно с центром «Браяти» провели в Эрбиле научную конференцию, в которой приняли участие и представители ПСК. Ученые и специалисты, выступавшие на этой конференции доказывали, что Киркук является «исконно курдским городом» [511], а иракский правящий режим стремился любыми способами изменить демографическую ситуацию в нем и в провинции Таамим. Отмечалось, что багдадские власти заметно активизировались по переселению сюда арабов после обнаружения в этом районе богатейших запасов нефти. Важность района обосновывалась также наличием транзитных путей, в первую очередь нефтепроводов для переброски каспийской нефти в порты Средиземноморья.