Кирилл Вертяев - Курдский национализм. История и современность

Вотчины таких феодалов Османской империи, так называемые деребейлики [46] Деребейлик (тур. derebeylik) — термин, чаще всего обозначающий феодальное хозяйство, основанное на эксплуатации и принуждении. (дословно: «Вотчина хозяина долины»). В более широком повседневном смысле деребейлик означает также «феодализм». В современной турецкой научной литературе этот термин нередко обозначает феодальное протогосударство, которое явилось результатом процесса трансформации примитивных социальных структур и складывания ранних полунезависимых политических образований на территории Османской империи. , строились по принципу, схожему с тем, который лежал в основе административно-принудительной системы самой Высокой Порты, и к началу XIX века многие из них уже приобрели статус мирликов — княжеств. Политические границы таких протогосударственных образований (политические в широком смысле — т. е. границы распространения фактической власти эмира) представляли собой, если следовать терминологии Андерсона, сообщества, воображаемые местными элитами и проживающим в регионе населением, которые мало соотносились с административно-политическими границами собственно Османской империи. По сути такой деребейлик — чифтдом [47] Термин предложен в 1980 г. профессором Института Востоковедения РАН Л.С. Васильевым. (Л.С. Васильев. Становление политической администрации (от локальной группы охотников и собирателей к протогосударству-чифтдом). Народы Азии и Африки № 1. 1980, стр. 175). (от англ. chief — вождь), являлся промежуточной формой политической структуры, в которой уже бы централизованное управление и наследственная иерархия правителей, существовало социальное и имущественное неравенство, но еще не было, формально-легализованного аппарата принуждения и насилия, собственно, и именуемого государством.

К началу XIX века в восточной Анатолии и на территории нынешнего Северного Ирака имелось множество племенных союзов, объединенных вокруг наиболее успешного племенного лидера. Это были различные княжества (мирлики), пашалыки, езидские эмираты, байские владения. Как правило, все население одного деребейлика принадлежало к тем или иным племенам и кланам, включая «чужаков» (немусульман), которые адаптировались в существующие деребейлики, а их вожди при этом нередко занимали высокий пост в иерархии эмирата, либо создавали свой собственный (как, например, езидский эмират в Санджаре). Поставленный во главе такого образования вождь-эмир нуждался в прочной социальной опоре, прежде всего со стороны наиболее близких ему людей, членов своего племени. Для этого прежний клан, авторитет которого был отнюдь необязателен для всех входящих в него кланов и племен, подвергался такой реорганизации, чтобы в нем возникла прочная общепризнанная иерархическая структура, увенчанная эмиром — вождём привилегированного клана или племени. Институционализация такого неравенства в клане, будь то право наследования по старшинству рождения, подчиненное положение непривилегированных кланов и райя, а через него — институционализация неравенства в политической структуре такого деребейлика устраняла случайности и конфликты, связанные с вопросами преемственности и замещения вакантного места лидера. Особенностью курдских деребейликов являлось также и то, что подобная деперсонализация власти посредством введения принципа автоматического наследования не уничтожала то, что было характерно для носителя этой должности в прошлом — решающую роль личных качеств и достоинств. В новых условиях политического «протогосударства» это было весьма существенно, поскольку обычно некомпетентность наследника компенсировалась опытом тех, кто был рядом, т. е. тех, кто нередко представлял интересы других кланов, семейств, в иногда даже и целых государств.

Курдские деребейлики оставались под сильным влиянием интересов политической знати более крупных образований: эмиратов, пашалыков, равно как и находились на острие борьбы геополитических интересов двух империй — империи Османов и шахского Ирана. Чем энергичней и искуснее был курдский лидер, тем эффективней была легализация его высокого политического статуса.

В 1908 году часть аянов Османской империи (впрочем, нам не удалось обнаружить свидетельств того, что среди этих представителей аянов были и курдские эмиры) обратилась с прошением к султану о признании их политического статуса с целью институционализиции собственной местной власти. В результате подписания соглашения об альянсе, которое было заключено между султаном и четырьмя наиболее влиятельными аянами от имени всей феодальной знати, был зафиксирован первый политический статус аянов, что налагало на них верноподданнические обязанности и полномочия, даруя при этом значительные привилегии самоуправства на вверенной территории и в первую очередь — неприкосновенность династического наследования власти в деребейлике.

Указанный Договор об альянсе («Сенед-и Иттифак», 1808 г.) декларировал приверженность единым ценностям: религиозный союз в рамках исламской уммы и апеллировал к дальнейшей «завоевательной победоносности» («фетех-и зафер») Османской империи [48] Ссылка на текст Договора об альянсе на староосманском языке в турецкой транскрипции: http://www.tbmm.gov.tr/kultursanat/yayinlar/yayin001/001_00_004.pdf . Кроме этого «Сенед-и Иттифак» фиксировал и институционально закреплял власть и полномочия великого везиря (садразама), прообраза современной исполнительной власти. В первой же главе «Сенед-и Иттифака» говорилось о «беспрекословном подчинении указам садразама наряду с фетвами халифа», а также о совместно выступлении сторон соглашения против тех, кто «словом или делом намеревался расшатать власть халифа и султана» [49] Цит. по: http://www.tbmm.gov.tr/kultursanat/yayinlar/yayin001/001_00_004.pdf . Таким образом, от верноподданных аянов требовали направлять свои войска на подавление любого восстания против власти султана в Стамбуле, не дожидаясь соответствующего приказа.

Кроме того, «Сенед-и Иттифак» провозглашал неприкосновенность сторон этого соглашения, гарантами чего выступали как правительство, так и местные аяны: «Ни одна из сторон, не нарушившая словом или делом этот Договор, не может быть наказана с применением военной силы. А если же таковое случится, то все стороны договора должны воспрепятствовать этому» [50] Servet Feridun. Anayasalar ve Siyasal Belgeler. Ĭst., 1962, стр. 23. . Договором также провозглашалась универсализация принципов новой комплектации армии, что являлось продолжением реализации политики убитого в Стамбуле янычарами султана Селима III.

Как уже отмечалось, главным новшеством Сенед-и Иттифака являлось провозглашение династической неприкосновенности фамилий правящих в деребейликах аянов. Самостийная власть тех, кто становился стороной такого соглашения, сакрализировалась покровительством султана, что в контексте Османской империи автоматически означало ее институционализацию с одной стороны, а с другой — создавало иерархические отношения между теми аянами, кто оставался в договорных отношениях с государством, и теми из них, кто в силу слабости центральной власти империи стремился от нее дистанцироваться. Таким образом, наряду с гарантиями неприкосновенности династий власть султана и власть аянов уравновешивалась, становилась равнозначной, будучи одной из сторон такого соглашения.