Никифор Константинопольский - Творения святого отца нашего Никифора, архиепископа Константинопольского

69. Но что всего этого тяжелее и достойно плача, стенаний и слез — это то, что их мыслями и речами завлечены и теперешние иереи и епископы; люди должные обращать и надзирать как погибших овец тех, кои не умеют отличить правой руки от левой, и уводить их от злобного зверя, гоняют их по скалам и пропастям неверия, хотя и можно было ожидать от них многого для их спасения. А они что? С ними происходит совершенно обратное. Тупее и во всех отношениях неразумнее своих учителей, они улавливаются ими, учатся от них всему преступному и, изменяя свой образ мыслей к худшему, низвергаются в одно и то же с ними грязное болото заблуждения, приводят с собою сотрудников и, как губительными орудиями, пользуются ими для поношения и оскорбления православных. Как бы совершенно отринув печать дара Духа, отвергнув все священные и канонические законоположения и забыв все церковное благочиние и порядок, они живут по гражданским законам и положению, подчиняются начальникам и в содержании, Жизни, образе действий и судах от них зависят и ими управляются. Но не таков удел Иакова, не таково учение и мысли украшающихся православием, не такова задача их деятельности: они идут в противность всему, вышеизложенному о делателях погибели, если только тут допустимо сопоставление. Говоря кратко, они возненавидели всякую скверну, возлюбили всякую добродетель, чтут все, что есть хорошего, любят все прекрасное, одобряют всякую богоугодную жизнь, принимают всякое святое и правое учение, усердно чтут все церковное, чем приближаются к Богу, делаются наследниками вечного царства, сожителями ангелов, сопричисляются к святым и во всем делают достохвальное и славное. Те же, не делая ничего такого, исполняются стыдом и будут навек осуждены судом Божиим.

70. Так как Христоборцы много болтают такого, что внушил им отец лжи, то мы должны рассмотреть и это. Они величаются тем, что Мамона, благодаря поношению Христа и Церкви, получил долгое царствование, долголетие и благополучную жизнь, что он достиг верха благоденствия, причем приписывают ему победы над варварами и весьма многие подвиги, о которых людям скромным не следует и слышать. Дабы кто-либо из людей простых или необразованных не потерпел вреда от измышлений обмана, мы, исследуя это подробно, покажем безумцам, что они обольщаются пустыми словами. Бесспорно, что так как жизнь его была постыдна, то он противен Богу, ангелам и людям благочестивым. Увлекаемый плотскими страстями, он дошел до скотства неразумных животных и замарал, несчастный, душу и тело тем, что возбраняется варварами и язычниками. Об этом могут свидетельствовать многие, служившие при нем и живущие до сих пор, а равно и о других его телесных приключениях. Поражаемый несказанными страданиями и мучениями, какие обыкновенно терпят люди, покрытые струпьями, он был несчастен и достоин сожаления. Некоторые из членов под язвами у него отнялись, в то время как в некоторых частях тела отпадали куски. В жестоких страданиях он проводил ночи, может быть, принимая решения при виде сопротивлявшейся ему и преследуемой им веры. Я не буду теперь говорить об отвратительном и скверном питании его: что принимал пищи горлом, тотчас извергал блеванием. А жестокость и грубость его в отношении ко служившим, мучение службы ему — какие потерпевшие тела могли бы рассказать о том? Каждый день истязая многочисленными бичеваниями их сильные руки, поступал он с ними не лучше плотоядных зверей, производил урезание членов, ослепление глаз и многие другие страшные наказания: несправедливое убийство людей невинных, смерть через сожжение. И зачем говорить? Одним он причинял это из зависти мужеству и добродетели, другим — из зависти к их славе и выдающимся способностям, касательно же пострадавших подобное и худшее этого за правую веру потребуется другое сочинение более полное.

71. Затем, достигнув предела своих преступлений, сожигаемый жаром жестокой лихорадки, он видел пламя предстоящей ему геенны и ядение червя не умирающего и вопил громко и непрерывно, что было преддверием геенны. Отсюда познав отчасти свое нечестие, он почувствовал нужду в помощи нашей веры. Он велел сопровождавшим его (в поход) священникам петь священные христианские песнопения. Но они отказались петь под предлогом неумения или потому, что действительно так было, или потому, что боялись его жестокости и гнева.

Умирая среди такого благоденствия и благополучия, при каком, как мы знаем, скончались Диоклетиан и Максимиан, этот злодей, бедственно и горестно погибая, кончает жизнь. Он умер во время плавания в нескольких стадиях от столицы, возвращаясь из Фракии, где был в походе. Земля, мать всех, не допустила умереть на ней убийце, наполнившему и замаравшему ее невинною кровью. Какого порицания и презрения достойны те, которые не стыдятся величать его блаженным. Вся жизнь его была не очень продолжительна. Прожив не более 58 лет, он умер душой и телом, да и это по Божию попущению, а не благоволению, ибо он был недостоин благодеяний Божиих. Или лучше сказать, Бог отсрочивал время и достойно присудил, чтобы он уже здесь отчасти за свои преступления получил воздаяние, горестно и болезненно закончил свою постыдную жизнь, зная, что получит несчастный в будущем то, что предназначено ему правосудием Божиим навек и без конца и подвергнуться суровому и длительному, уготованному ему в геенне, наказанию вместе с отцом и сонаследником его.

72. Пусть измышляют для него победы: некоторые из них таковы — припомним одну из самых значительных. Когда он готовился к борьбе со Скифским народом, поселившимся на Западе от нас, то собрал вот свои войска. Он вступил в сражение с врагом; каков был исход войны, свидетельствуют последствия: до сих пор около города Анхиала в долинах и полях лежат части тел там убитых. Все почти войско погибло от Скифских мечей. Если же он и совершил что-нибудь незначительное и недостопримечательное, то об этом можно читать в письмах его к жителям столицы; в них этот служитель и поклонник лжи весьма величается и проявляет великое богоборство в своих бесконечных клятвах к умалению Творца, хотя захватил этот народ во время восстания против его собственных вождей: у народов с варварскими правами можно наблюдать часто, как они разделяются на две стороны, а также и больше, когда видят противоречие своим желаниям.

Такое возмущение произошло и против тогдашнего их владыки Савина, убежавшего к Римлянам. Таким образом, внутренние омуты и мятежи доставили ему на время удачу. А что касается восточных варваров, то он боялся упоминания о них, так что даже на собраниях заявлял, что с небольшим числом их не дерзнет вступить в битву со всем своим войском. Когда же их разделила по обычаю междоусобная брань, когда судьею для борющихся партий сделалось оружие и они стали замышлять взаимное истребление друг друга, он, скорее, по-разбойничьи, чем по-воински, незаметно вошедши в пределы Армении, взял ее крепости с согласия ее жителей. Но Армяне и Сирийцы — Христиане, ибо с врагами-нехристианами он не вступал в борьбу никогда. Поправ клятвенно данные обещания, он переселил их и поселил во фракийских пределах; за нарушение этих клятв, фракийская земля, я думаю, мстит еще и теперь. Когда об этом нашествии (в Армении) узнали Сарацины, то они послали для нападения на него отряд тяжеловооруженной фаланги, считавшей в своих рядах не более пяти тысяч человек. Узнав об их выступлении, Мамона тотчас с сопровождавшим его войском обратился в бегство, не будучи в состоянии даже оставаться поблизости от них. Таковы его подвиги и трофеи побед над врагами.