Мария Тендрякова - Охота на ведьм. Исторический опыт интолерантности

Иероним Босх. Искушения св. Антония (конец XV века). Фрагмент

Случаи одержимости монахинь в Экс-ан-Провансе, Лудене и Лувьере были одними из самых громких и широко обсуждавшихся процессов начала XVII века.

В Экс-ан-Провансе в 1609 году у молоденькой сестры Мадлен (а за нею и у других послушниц) начались странные конвульсии. Мадлен объявила, что одержима 6665 дьяволами, которых наслал на нее ее бывший духовник, отец Гофриди, и также обвинила его в тайном сожительстве с нею. Она билась в истерике, впадала в ступор, пела любовные песни, разбивала распятия, рвала ризы, мешала проведению мессы, сдергивала со священников головные уборы и говорила им непристойности… Экзорцизмы не помогли. Отца Гофриди заключили в подземелье, и за него взялась инквизиция. Сестра Мадлен выздоровела только после того, как отца Гофриди, явно тронувшегося рассудком от пыток, в 1611 году казнили самым мучительным образом (Роббинс, 1996, с. 538–543).

Знаменитые луденские монахини [9] Луденское дело связано с именем Урбена Грандье. Красавец-священник славился своими любовными похождениями и независимым нравом. Противники Грандье свели с ним счеты, призвав на помощь монахинь. Те, продемонстрировав все признаки одержимости, обвинили его в колдовстве. До последнего момента Грандье не принимал всерьез обвинений и не защищался. Ему не помогли запоздалые раскаяния некоторых монахинь. В том числе матушки-настоятельницы, явившейся на суд с петлей на шее и угрожавшей повеситься, чтобы искупить лжесвидетельство. Все попытки заступиться были признаны уловками дьявола, и отец Грандье после пыток был сожжен живьем в 1634 году (Роббинс, 1996, с. 261–262). , одержимые дьяволами, насланными отцом Урбеном Грандье, даже после его смерти продолжали свои припадки и безумные выходки. Одна из них упрашивала приора стать ее любовником: «Богохульствуя, она упала на землю в конвульсиях, задирая вверх нижнюю юбку и рубашку… Ее жесты были настолько неприличными, что аудитория отводила взгляд. Она выкрикивала снова и снова, оскверняя себя руками: "Приди, ну приди же, возьми меня!"» (там же, с. 261). Другие монахини «…ударяли себя по груди и спине головами, как будто у них были сломаны шеи… Их языки неожиданно вываливались изо рта… черные, твердые… Они опрокидывались назад, пока их головы не доходили до ног, и ходили в таком положении с удивительной скоростью и длительное время… Они пользовались неприличными выражениями, которые могли заставить покраснеть самых развращенных мужчин, и столь развратно обнажались и предлагали себя присутствующим, что могли бы удивить обитательниц худшего в стране борделя» (там же, с. 261–262).

Питер Брейгель. Зависть (1557). Гравюра. Фрагмент

Послушницы монастыря терциариев в Лувьере (1642 год) удивили мир, поведав о необычных порядках, царивших за монастырскими стенами: о причастиях обнаженных монахинь, об оргиях и распутствах, которым они предавались по настоянию капелланов, о полетах на шабаш и осквернении церковных святынь. Монахини обвинили в своей одержимости умершего отца Пикара, отца Буле и сестру Мадлен Бавен (последняя, возможно, была одной из зачинщиц этой истории). Эксгумированное тело отца Пикара было публично сожжено вместе с живым отцом Буле, а М. Бавен умерла в тюрьме, записав свою фантастическую исповедь о жизни в монастыре и о шабашах, устраиваемых духовенством (Роббинс, 1996, с. 254–258). Была ли в показаниях монахинь доля правды и что было поводом для вымыслов подобного рода – вряд ли возможно понять спустя века. Для нас это еще один пример, когда фантазии на тему антимира влекут за собой цепь реальных и трагичных событий, вписавших особую страницу в историю демономании во Франции.

Признания в богохульном поведении и россказни о своих связях с дьяволом и демонами такого рода были вовсе не безопасной игрой воображения. При желании на основании одних и тех же показаний судьи могли вынести различные вердикты, в зависимости от того, насколько добровольно обвиняемая соглашалась подчиняться дьяволу. Еще «Молот ведьм» в 1486 году уточнял категории, к которым относятся женщины: 1) те, кто подчиняется инкубу добровольно (ведьмы); 2) те, кого ведьмы заставляют спать с инкубами против их воли; 3) те, кого инкуб изнасиловал (Шпренгер, Инститорис, 2001, с. 307). Степень грехопадения и наказание зависели от трактовки отношений женщины с дьяволом.

Одержимые часто балансировали на тонкой грани, отделяющей одержимость от колдовства. Вышеупомянутую Мадлен Бавен, одну из одержимых лувьерских монахинь, судьи не признали жертвой дьявольских проделок, вменив ей в вину бесовский разгул в стенах монастыря. Описанные ею фантастические оргии и соития с инкубом в облике большого черного кота – все трактовалось против нее. Остаток своих дней М. Бавен провела в одиночном заключении, не раз пытаясь покончить с собою (Роббинс, 1996, с. 255–258).

В другом случае дело об одержимости обернулось фарсом. Молоденькой служанке Анне Торн, обвинившей старуху Ванхейм в околдовывании ее, строго-настрого рекомендовали почаще умывать лицо и руки и чтобы во время ее выздоровления за ней присматривал «молодой парень, охочий до девок». В данном случае лекарство подействовало как нельзя лучше. Это был последний официальный ведовской процесс в Англии. Шел 1712 год ( там же, с. 86–87).

Изредка попытки спасения одержимых сталкивались с неожиданными трудностями: одержимые не желали избавляться от демонов. Некий священник с изумлением повествует: «В 1643 году… церковное начальство приказало мне провести экзорцизм у молодой девушки двадцати лет, которую преследовал инкуб, она призналась без оговорок во всем, что этот проклятый дьявол делал с ней. Но после того, как она все рассказала мне, я пришел к выводу, что она все же косвенно поощряла дьявола, хотя и не желала в этом признаться. Действительно, сильное возбуждение в половых органах всегда возвещало ей о его приближении; но, вместо того, чтобы предаться молитве, она бежала прямо в свою комнату и бросалась на кровать, Я попытался пробудить в ней чувство веры в Господа, но не преуспел, и казалось, что одержимость дьяволом доставляет ей удовлетворение» (там же, с. 187).

При всей курьезности создавшейся ситуации она могла легко обернуться еще одним судом над ведьмой.

Если бы судьи всерьез отнеслись к непротивлению инкубу, красочные рассказы об одержимости демонами обернулись бы самооговором, добровольным признанием своей греховности. В этом случае пытки и казнь были бы неизбежны.