Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Почему готы (по преданию и Аблавию) не двигались на юг вдоль Западного Буга, а предпочли трудный путь через Припять? Уверенно объяснить это нельзя, но весьма вероятно, что там, на этом «ожидаемом» пути в они могли встретить организованное сопротивление, дорога же через Припять обеспечивала неожиданность вторжения (рис. 53). Вероятно, готы расселялись на юго-восток по обоим путям, но в эпосе сохранилась память о более раннем и впечатляющем переселении народа. Кроме того, двигаясь через верхнюю Припять на Волынь, они сразу и неожиданно для населения Ойума попадали в отмеченную Тацитом область «обоюдного страха» между германцами и сарматами (Мачинский, Тиханова 1976: 67, 71–73; Мачинский 1976: 85–91; 2009: 468; 2012), т. е. в область «земель, заселенных слабо или заселенных слабыми» (Щукин 2005: 95). По готскому преданию, серьезные военные столкновения готы имели либо до перехода через реку и овладения землей Oium (с ульмеругами и вандалами в Поморье и Нижнем Повисленье), либо после этого (со спалами в украинской лесостепи). Сам же плодородный Oium был занят без боя.

Здесь могли обитать либо бастарны-певкины (зубрецкая группа?), о военной пассивности которых сообщает Тацит, либо проникающие с севера венеты-славене. О том, что какое-то население здесь было, свидетельствует косвенно и текст сказания, ведь от кого-то готы узнали о небывалом плодородии этих земель. Кроме того, переход с «легких» дерново-подзолистых почв с супесчаной основой на «тяжелые» черноземы на лессе требовал существенной перестройки всех способов, навыков и орудий пашенного земледелия, на что требовалось время. И, вероятно, готы в первом поколении пользовались услугами отчасти покоренного, отчасти включенного в их этносоциум местного населения, которым, скорее всего, были бастарны-певкины, часть которых к моменту вторжения готов уже имела почти 400-летний опыт возделывания черноземов. Возможно, готы встретили здесь и недавно (около 100 лет назад) осевших на эти земли славен-венетов, часть которых могла уже перейти от своего «разбойно-миграционного» периода жизни (кратко, но емко описанного в 98 г. Тацитом) к более оседлым ее формам.

Мы еще вернемся к локализации того отрезка течения Припяти, где переправлялись готы, и дальнейшего пути через Полесье на Волынь. Но сначала остановимся на двух дальнейших этапах их продвижения на юг.

После беспрепятственного овладения «желанной страной» Ойум готы (VI) «тотчас же без замедления приходят к племени спалов и, завязав сражение, добиваются победы. (VII) Отсюда уже как победители движутся они в крайнюю часть Скифии, соседящую с Понтийским морем» (Iord. Get. 28). Таким образом, спалы локализуются между землей Ойум (Волынью) и степным прибрежьем Понта.

Словом, придающим особую достоверность этому фрагменту (а также всему пересказу предания) является этноним spali (спалы), в готском эпосе звучавший, вероятно, как *spalaiōs. Реальность существования в первые века н. э. этноса с таким названием подтверждается уникальным свидетельством Плиния Старшего, фиксирующего одноименный этнос на Танаисе (Доне) в более раннее время, около 50–70 гг. н. э.: spalaei, спалеи (Plin. NH VI, 7). Этот этноним в Подонье не упоминается ни одним источником, кроме Плиния, да и у него только в одном месте, хотя этногеографии земель по Танаису и около него он касается неоднократно.

Отрывок, в котором упоминаются spalaei, исходя из контекста, можно перевести так: «Танаис протекает через [земли] сатархеев, <���перечень неизвестных племен>, спалеев» (Plin. NH VI, 7) [123]. Эти впервые упомянутые Плинием spalaei, хотя о них и ничего не известно, определенно относятся к числу небольших подразделений тех сармато-аланских этносов, которые, по данным того же Плиния и других авторов, начиная с 50-х гг. н. э. переселяются от Танаиса и Меотиды в степи и лесостепи между Днепром и нижним Дунаем и становятся весьма серьезной угрозой для Рима, иногда даже форсируя Дунай и нанося поражения римским войскам.

Таким образом, видимо, племя спалов/спалеев, исходя из контекста предания (и других источников, обрисовывающих северные границы доминирования сарматов в конце I–II в. н. э.: Tac. Germ. 48; Tabula Peutingeriana VI, 4–5; Iord. Get. 74), занимавшее во II в. н. э. южную часть лесной зоны и лесостепь к югу от Волыни в бассейне Днестра и Южного Буга, переместилось во втор. пол. I в. н. э. от Танаиса на запад и стало настолько сильным, что победа над ним отпечаталась в эпической памяти готов (возможно, потому, что spali были территориально первым из противостоящих готам алано-сарматских племен, и это имя было перенесено на весь их массив). О заметном следе, который spali оставили в сознании соседствовавших с ними этносов, говорит русское слово «исполин», известное в церковно-славянских текстах с XI в. и восходящее, по мнению авторитетных лингвистов, к этнониму spali с вероятным первоначальным значением «могущественный враг» (Фасмер 1967).

В любом случае победа над спалами где-то в лесах или лесостепи между Прутом и Южным Бугом представлялась в эпическом предании как решающее событие, после которого готы (VII) «отсюда уже как победите-ли движутся в крайнюю часть Скифии, соседящую с Понтийским морем», т. е. в степи и на черноморское побережье между Дунаем и Днепром.

Очень важно по возможности точно определить время, когда происходит эта победа над «спалами» и овладение готами означенной территорией (или хотя бы проникновение их сюда). М. Б. Щукин полагает, что война между вельбаркцами (готами) и пшеворцами (вандалами) могла иметь место в 170–180-х гг. «Одновременно или почти одновременно, несколько раньше или чуть позже происходит процесс продвижения носителей вельбаркской культуры к юго-востоку в виде <���…> брест-тришинской волны <���…> — закладываются могильники в Брест-Тришине, Любомле, <���…> в Баеве II» (Щукин 2005: 104). Есть все основания согласиться с сообщением источников о рождении императора Максимина (от гота и аланки) в приграничном фракийском поселке, по расчетам М. Б. Щукина, не позднее 171–175 гг. О весьма раннем проникновении отдельных готов очень далеко на юго-восток говорит эпитафия легионера по имени Гута, сына Эрманария, погибшего в 208 г. в Сирии (Щукин 2005: 91, 92).

Известно, что первое проникновение и первые десятилетия существования этноса на новой территории улавливаются археологически с большим трудом. Так, 100-летнее пребывание везиготов в Южной Галлии и Северной Испании (411–507 гг.) «практически не имеет отчетливых археологических следов» (Щукин 2005: 398–460). И тем не менее некоторые следы появления готов в Полесье, на Волыни и в Подолии не позже рубежа II–III вв. имеются. Но прежде чем говорить о них, необходимо рассмотреть сармато-аланские памятники и проанализировать этнополитическую ситуацию сер. I–II в. на той территории лесостепи, куда продвигались готы.