Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Погребений кочевников на этих землях известно не так много. Для рубежа эр и первой половины I в. н. э. это погребение в Островце Ивано-Франковской области, впускные захоронения в Ленковцах и Кельменцах и грунтовый могильник в Киселево на Буковине, дата которого не очень выразительна (Щукин 1994а: 197). Эти захоронения находятся несколько западнее от территорий, на которых позже появляются вельбаркские и черняховские памятники, отражающие постепенное продвижение готов на юг.

Гораздо интереснее группа алано-сарматских памятников, хронологически более близкая ко времени движения готов и территориально расположенная на их пути. Речь идет преимущественно о впускных захоронениях алано-сарматской знати в курганах эпохи бронзы междуречья Южного Буга и Днестра в молдавско-украинском пограничье (рис. 53). Перечислим эти памятники: Гордеевка на правом берегу Южного Буга (Berezanskaja, Kokowski 1997/1998: 9–28), Пороги, Севериновка, Писаревка, Грушка и Мокра на левом берегу Днестра (Симоненко, Лобай 1991; Гросу 1986; Загоруйко, Прилипко 1989; Simonenko 2008: 78–79, Taf. 127–130; Кашуба и др. 2001–2002).

Все эти погребения были совершены в хронологическом интервале от середины I в. н. э. до конца первой четверти II в. н. э. и, по-видимому, имеют непосредственное отношение к этнополитической ситуации этого времени не только в степи региона, но и в Северо-Западном Причерноморье в целом. Гипотетическое отождествление погребенного в Порогах мужчины с сарматским царем Инисмеем (Симоненко, Лобай 1991: 66) и несомненно высокий социальный статус всех остальных погребенных позволяют предположить, что рассматриваемые памятники оставлены знатью алано-сарматского объединения, созданного в середине I в. н. э. царем Фарзоем (рис. 55). Расположение погребений в приблизительно намеченных исследователями границах царства Фарзоя — Инисмея и вовсе заставляет предположить, что мы имеем дело с территорией, на которой располагался своеобразный некрополь — «Геррос» (Симоненко 1999: 116) правящего алано-сарматского клана [124].

Размещение захоронений в необычной для кочевнических памятников географической зоне (рис. 53) (граница леса и лесостепи) и сокрытость могил в органичных для ландшафта старых курганах предшествующих эпох, скорее всего, были обусловлены стремлением избежать разграбления богатых могил (Воронятов 2011). Это предположение подтверждается одним наблюдением. Из семи погребений [125]рассматриваемой территории шесть были впускными и непотревоженными; седьмое, единствен-ное в индивидуальной сарматской насыпи (курган № 2 у с. Мокра) — разграблено в древности. И есть основания думать, что это не случайно.

Помимо основного сарматского погребения в кургане № 2 у с. Мокра, в его северо-западной полé исследователями было обнаружено вельбаркское трупосожжение. Хронологическое соотношение двух захоронений говорит о том, что время, прошедшее с момента сооружения сарматской насыпи до помещения в нее готского комплекса, могло быть непродолжительным. Молдавские коллеги датируют основное погребение первой четвертью II в. н. э., вельбаркский комплекс — концом II в. н. э., самое позднее — началом III в. н. э. (Кашуба и др. 2001–2002: 242–243; Kašuba, Kurčatov 2005: 185, Abb. 11). М. Б. Щукин датировку вельбаркского трупосожжения определял более широко — от конца I в. н. э. до конца II в. н. э. (Щукин 2005: 106). Т. е. появление готов на рассматриваемой территории могло произойти сразу после возведения сарматской насыпи или непродолжительное время спустя (Кашуба и др. 2001–2002: 213), и они могли видеть и понимать, что этот курган насыпан недавно, в отличие от курганов предшествующих эпох. Это обстоятельство могло побудить завоевателей к ограблению могил алано-сарматов, бывших в то время хозяевами в Поднестровье и Южном Побужье.

В нашем случае речь, возможно, идет даже не о разграблении, а о ритуальном разрушении. Учитывая, что останки погребений оказались полностью разрушенными и частично выброшенными из гроба, а в заполнении камеры и на ее дне был обнаружен многочисленный и довольно богатый инвентарь (Кашуба и др. 2001–2002: 213), можно предположить, что было совершенно именно ритуальное действие, направленное на предохранение новых хозяев территории — готов — от мертвых аборигенов алано-сарматов.

Следует сказать, что у готов отмечена пока слабо изученная практика нарушения погребений своих соплеменников (Kokowski 1992: 115–132), которая может трактоваться как ритуальное разрушение. Это явление прослеживается не только в Вельбаркской, но и в Черняховской культуре (Елпашев 1997). Не исключено, что в случае с разрушением основного алано-сарматского погребения кургана № 2 у с. Мокра и помещением в его полу вельбаркского трупосожжения мы имеем дело также с явлением ритуального характера.

Исходя из хронологии обоих погребений кургана № 2 у с. Мокра, наиболее вероятным периодом, когда могло произойти сражение готов Филимера с алано-сарматским племенем спалов, следует считать время со второй четверти по конец II в. н. э. Но, учитывая весь комплекс данных, изложенных в настоящей статье, полагаем возможным сократить этот интервал времени. Одним из факторов, позволяющим это сделать, можно считать появление на территории Польши пшеворских захоронений второй половины II в. н. э., в которых обнаружены наконечники копий с сарматскими тамгами.

Мы предполагаем, что сарматские тамги появляются на германских копьях в качестве трофеев в результате столкновений германцев — вандалов и готов — с алано-сарматами (рис. 55). Контакты враждебного характера между ними могли происходить и чуть ранее основного движения готов Филимера на юг, а у вандалов — и параллельно с ним. Готы и вандалы независимо друг от друга могли и должны были совершать рекогносцировочные рейды в области, подвластные кочевникам [126]. Возможно, уже тогда отдельные сарматские тамги оказываются на наконечниках вандальских копий. Большая же часть сарматских клановых знаков, вероятно, попадает к германцам после победы готов Филимера над спалами (подробнее см. Воронятов, Мачинский 2010: 66–69).

Появление наконечников копий с сарматскими тамгами в пшеворских погребениях (рис. 55) во второй половине II в. н. э. позволяет предположить, что разведочные действия германцев могли случаться уже в середине II в. н. э. Сражение же, отразившееся в тексте Иордана, вероятнее всего, произошло в 170–180-х гг. н. э. Готское трупосожжение в кургане у с. Мокра нам представляется очень выразительным отражением этих событий на территории лесостепи междуречья Южного Буга и Днестра.

Рисунок 55. Находки германских наконечников копий с сарматскими тамгами и алано-сарматские памятники Северо-Западного Причерноморья с тамгами: 1 — Валле, 2 — Мос, 3 — Медов, 4 — Мюнхенберг-Дамсдорф, 5 — Янково, 6 — Бодзаново, 7 — Вржесня, 8 — Задовице, 9 — Стрыцовицы, 10 — Розвадув, 11 — Сушично, 12 — Каменица, 13 — Недобоевицы, 14 — экземпляр в частной коллекции, 15 — Подлёдув, 16 — Мушов, 17 — Задрость, 18 — Корпач, 19 — Пороги, 20 — Грушка, 21 — Тараклия, 22 — Баштечки, 23 — Ольвийский регион