Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Разобравшись, насколько это возможно, с локализацией спалов, со временем и обстоятельствами появления готов на их территории, обратимся к рассмотрению суперкраткого свидетельства готского предания о последней области, занятой ими при движении на юго-восток: (VII) «…движутся они в крайнюю часть Скифии, соседящую с Понтийским морем» (Iord. Get. 28).

Эта «крайняя часть» — причерноморская степь и само побережье Понта между нижним Дунаем и нижним Днепром. Мы уже отмечали в тексте готского предания отдельные сохраненные Иорданом готские слова, отражающие этапы их миграции: Oium<*aujōm, spali<*spalaiōs [127]. Для следующих рассуждений важно напомнить название той первой территории на юг от «Северного океана» (Балтики), где поселились готы, — Gothiscandza<*Gutisk-andiō-, что буквально означает «готский конец, готский край» (в значении «окраина»), но поскольку ясно, что готы поселились на берегу, то обычно это слово переводится как «готский берег» (Schmidt 1934; Анфертьев 1994). Возможно, и захваченная окраинная причерноморская земля могла именоваться у готов сходным словом. В связи с этим представляется уместным вспомнить предание о происхождении и ранней истории лангобардов, восходящее к утерянной «Origo gentis Langobardorum» (ок. сер. VII в.), частично сохраненное Павлом Диаконом (VIII в.) в «Historia Langobardorum» и в трех других рукописях X–XI вв. и проанализированное Ф. Брауном (Браун 1899: 308–320).

Поскольку целый ряд моментов ранней истории переселений лангобардов в этом предании, восходящем к эпической песни (прародина в Скандинавии, война с вандалами, миграция через области Восточной Европы вплоть до земли амазонок у Меотиды), не имеет никакого отношения к действительной истории лангобардов, но вполне согласуется с эпической историей готов, Ф. Браун заключает: «перед нами отзвук готской песни <���…> о победах готов над вандалами, голядью, антами, вятичами, вургундами, амазонками» (Браун 1899: 316).

Остановимся лишь на двух этнохоронимах этого предания. После победы над вандалами лангобарды (готы) проходят через Golanda (Golaida, Golada), затем овладевают Anthaib (Antaib, Anthaip, Anthabus), Banthaib (Bantaib, Bainab) и Vurgundaib. «Golanda я понимаю как германскую народно-этимологическую переделку из слова „голядь“, т. е. страну айстских галиндов <���…> Anthaib — явно область антов, юго-восточных славян» (Браун 1899: 314) (со ссылкой на Иордана). Для трех последних хоронимов Ф. Браун уверенно принимает формант *-aib, ср. др.-в. — нем. eiba — «область».

Понимание Ф. Брауном Anthaib как «область антов» на первый взгляд может показаться устаревшим. Anthaib разъясняется на материале готского языка (например, гот. andeis — «край», «конец») (Фасмер 1964). Отсюда делается вывод: «Anthaib и славянские анты — случайное созвучие» (Филин 1962: 61). Но в таком случае Anthaib переводится как «крайняя область» (украйна?), что идентично «крайней части (Скифии)» у Черного моря по Иордану. Но, по другому свидетельству Иордана, восходящему в этом месте к Кассиодору (нач. VI в.), «анты <���…> распространяются от Данастра до Данапра, там, где Понтийское море образует излучину» (Iord. Get. 35). По Прокопию Кесарийскому (сер. VI в.), анты уже живут к северу от нижнего Дуная (Procop. Goth. V, 27, 1–3; VII, 14, 30–32; 40, 5), а на востоке (если принимать во внимание представление Прокопия о сторонах света) до нижнего Поднепровья (Procop. Goth. VIII, 4, 7–9; ср. VIII, 3, 1–4; 5, 22–23). Возникает вероятность, что Anthaib в готской эпической песни соответствует «крайней части» («extrema pars») другой, но близкой по содержанию готской песни. Возможно, песнь с упоминанием Anthaib отражает поход другой группы готов на юго-восток. И если степи и прибрежье моря между Дунаем и Днестром назывались с рубежа II–III вв. на готском языке Anthaib то, вероятно, что появившееся здесь славенское (?) население получило имя Anti, Antes. Как явствует из сопоставления двух мест Иордана, анты короля Бооза, в пределы которых вторглись остроготы Винитария в конце IV в. (Iord. Get. 246–247), были (по представлению самого Иордана) теми же антами, о расселении которых «от Данастра до Данапра» в начале VI в. он сообщает ранее (Iord. Get. 35) [128].

Таким образом, вполне убедительно прослеживается путь готов от южного берега (края) Балтики до «крайней части Скифии» — северного побережья Черного моря, от Gothiscandza <*Gutisk-andiō- до Anth-eib (?) (с возможным последующим походом к городу Танаису на Азовском море). Наиболее вероятным временем решающего события — победы готов над спалами — представляется промежуток ок. 170–180 гг. (шире — 150–200 гг.).

Но у Иордана есть еще один пассаж, связанный с именем Филимера и первичным расселением готов: когда готы «жили на первом месте своего расселения в Скифии у Меотиды, то имели, как известно, королем Филимера» (Iord. Get. 39). Но еще ранее Иордан утверждал, что готы после занятия Ойума и победы над спалами двинулись «в крайнюю часть Скифии», соседнюю с Понтом (Iord. Get. 28), а Меотиду и Понт историк различал четко. Единственное непротиворечивое объяснение состоит в том, что готы, достигнув Понта, далее двинулись на восток к Меотиде, где попытались осесть, но Иордан в первичном рассказе упустил этот «эпизод».

В связи с этим наше внимание привлек доклад А. И. Иванчика, прочитанный на конференции «Боспорский феномен» в 2009 г. в Петербурге: «Новые данные о римском военном присутствии на Боспоре» [129]. В докладе анализировалась надпись на стеле из г. Танаиса, открытая в 1998 г., говорящая о присутствии в Танаисе вспомогательного римского военного соединения и широко датируемая первой третью III в. Это первый случай, когда присутствие римских войск, иногда появлявшихся на Боспоре, фиксируется далеко на севере, в Танаисе. По другим надписям, анализируемым А. И. Иванчиком, присутствие римских войск в то же время, что и в Танаисе, фиксируется на Боспоре. Автор доклада склонен датировать все эти надписи 229–232 гг. (Савромат III), впрочем, допускает датировку и первым десятилетием III в. Другие исследователи относят одну из надписей, как сообщил докладчик, даже к 194–195 гг. Эти надписи допускают сопоставление с надписью из Преслава, сообщающей об отправке на Боспор между 196 и 235 г. римских войск для участия в некой «Боспорской войне». Однако с кем была эта война — А. И. Иванчик затруднился сказать что-либо определенное. Для этого времени трудно представить таинственную войну боспорян с каким-нибудь из традиционно окружавших Боспор и Танаис этнополитических объединений и этносов: отношения с ними были в целом отлажены. Подчеркнем опасность, идущую именно с севера, от района Танаиса, и требующую впервые присутствия римских соединений в этом городе, в существовании которого были заинтересованы и в число жителей коего входили все издавна живущие рядом варвары. Учитывая это, а также последовавшие за этим строительство новых укреплений и прекращение выпадения монет в Танаисе, а с 255/56 г. до 275/76 г. активное присутствие готов и других германцев на Боспоре и у Меотиды, можно допустить, что в диапазоне конец 190-х гг. — ок. 230 г. у местного населения имела место война с совершенно новым врагом — готами, пытавшимися взять под свой контроль нижний Дон и Танаис и возглавляемых, по крайней мере на первых порах, королем Филимером.