Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Но есть еще одна территория, где зарубинецкие фибулы позднейших типов продолжают свое существование и развитие. Это бассейн средней Березины, своего рода «глубинка» культуры поздней штрихованной керамики. На городище Турец на Свислочи в слое этой культуры обнаружены две такие фибулы, одна типа II–III, вторая варианта IV. Из Слободки происходит фибула варианта IV, а около деревни Бытча обнаружена богато орнаментированная фибула, близкая полесским IV–V вариантам, но в целом не имеющая аналогов (Егорейченко 2006: 106, рис. 22). Эти фибулы, в целом датируемые всем I в. н. э., вероятнее всего, попали сюда вместе с зарубинецкими женщинами, захваченными штриховиками и уведенными вглубь своей территории. Если бы носители культуры поздней штрихованной керамики хоронили умерших на археологически уловимых могильниках, то количество зарубинецких фибул в их культуре было бы значительно бо́льшим.

О возникновении нового горизонта памятников, сочетающих традиции культуры поздней штрихованной керамики и зарубинецкой культуры и одновремено находящихся на речных путях между Юго-Восточной Прибалтикой и Средним Поднепровьем, сигнализируют раскопки на селище Хабищи (середина II — начало III в. н. э.) на правобережье нижней Горыни, в том самом микрорайоне, где ранее функционировали зарубинецкие некрополи Велемичи I и II и Отвержичи, а позднее на них же появились отдельные погребения готов-вельбар(к)цев. Керамика из Хабищ сочетает традиции культуры поздней штрихованной керамики (штриховка и расчесы на сосудах) и зарубинецкой культуры; здесь же обнаружена подковообразная фибула с эмалью и гребенчатая фибула западного происхождения — вероятно, вельбар(к)ская (Беліцкая 2006).

Селище Хабищи, уверен, — лишь первая ласточка. Подобные памятники, сочетающие традиции этих двух культур и включающие в свою культуру предметы, свидетельствующие о путях и контактах между Юго-Восточной Прибалтикой и Средним Поднепровьем, будут обнаружены во всем бассейне Припяти, на месте некогда отмеченной мной «зоны археологической пустоты» как области окончательного оформления этноса «словен» («склавенов»), стержневого в ранней истории славянства (Mačinskij 1974; Мачинский, Тиханова 1976; Мачинский 1981). Штри-хованная посуда плавных очертаний из селища Курадово (близ впадения Ясельды в Припять), датируемого последней четвертью I — началом III в., — это уже «вторая ласточка» (Белявец, Вяргей 2005).

Относительно подковообразной фибулы с эмалью из Хабищ замечу, что в работе 1982 г. Е. Л. Гороховский опубликовал карты и комментарий к ним, свидетельствующие о неком «пути контактов» между вышеназванными областями, отмеченном распространением подвязных фибул верхнеднепровской серии и ранних подковообразных фибул с эмалью (Гороховский 1982). Однако чуть ранее, в работе 1981 г., мной было указано на эти же две группы вещей, маркирующие путь контактов между Юго-Восточной Прибалтикой и Средним Поднепровьем, но при этом, в отличие от Е. Л. Гороховского, я подчеркнул, что этот путь проходит через середину территории культуры штрихованной керамики и соответствует цепочке этносов со ст(л)аванами в середине, отмеченной Кл. Птолемеем (Мачинский 1981).

Теперь появляются данные (Хабищи), что одна ветвь этого пути проходила во второй половине II в. и по Припяти, в области, куда население культуры поздней штрихованной керамики особенно интенсивно проникает с конца I в. н. э. после гибели зарубинецкой культуры. Появились и новые свидетельства «эмалевого пути» через основную территорию культуры поздней штрихованной керамики. К находкам ранних (вторая половина II в.) подковообразных фибул из района Вильнюса на Вилии-Нярис и с городища Малышки (культура поздней штрихованной керамики) в бассейне верхней Вилии, где она сближается с истоками Березины днепровской, добавилась такая же находка на городище милоградской (?!) культуры Лиски к югу от устья Березины (Лошанков, Барцева 1995), на юго-восточной границе распространения культуры поздней штрихованной керамики. Вместе с находкой такой же фибулы на городище этой культуры в Витуничах, на одном из волоков между истоками Вилии и Березины (устное сообщение), эти четыре находки маркируют четыре важнейшие точки на пути Неман — Вилия (Нярис) — Березина — Днепр в той его части, которая проходит через территорию культуры поздней штрихованной керамики.

Думается, что есть еще одна группа вещей, распространение которых шло по той же системе Днепро-Неманских путей, хотя на территории собственно культуры поздней штрихованной керамики эти вещи не обнаружены. Речь идет о гривнах «типа Хавор» и подражаниях им. Недавно эти вещи были рассмотрены на широком культурно-историческом фоне М. Б. Щукиным (2005: 73–88), и мои соображения базируются в основном на его исследовании.

Гривны типа Хавор относятся к кругу изделий из серебра и золота, изготовленных с использованием античной техники зерни и филиграни и распространенных в Южной Скандинавии и на севере «Великой Германии» Птолемея от Эльбы до правобережья нижней Вислы; эти изделия неожиданно появляются в первой половине I в. н. э. и полностью исчезают к началу III в. Появление этой техники на германском севере М. Б. Щукин связывает с импульсом, исходящим от боспорско-кубанских античных мастеров, создававших во второй половине I в. до н. э. — первой половине I в. н. э. подобные по технике изделия, находимые в захоронениях зубово-воздвиженской группы на Кубани (сарматы-сираки, возможно, с примесью ранних алан — Раев, Яценко 1993). Распространение этой техники на север М. Б. Щукин связывает с резким перемещением на запад сарматских племен в середине I в. н. э. и дальнейшими торгово-культурными контактами между Подунавьем и Балтикой. Полагаю, что, помимо Подунавья, одним из путей таких контактов (и миграции мастеров?) мог быть Днепро-Неманский речной путь, что отчасти подкрепляется картой обратного распространения на юг самых ярких вещей этого круга — гривен типа Хавор.

Сами эти гривны созданы уже мастерами, работавшими на берегах Южной Балтики и взявшими за образец кельтские гривны с шаровидными и колбовидными окончаниями — вещи, имевшие сакрально-магическое значение. Гривны типа Хавор найдены по одной в Юго-Западной Швеции и в Ютландии, а единственная хорошо датированная гривна обнаружена на острове Готланд при раскопках городища Хавор римского времени в составе клада импортных римских бронзовых сосудов ступени В2 (70–170 гг. н. э.) (Nylén 1968). E. Nylén полагает, что гривна сделана раньше, чем сосуды, но, как мне представляется, не ранее ступени В1b (10–40 гг. н. э.), когда в Ютландии и Скандинавии появляются первые вещи «филигранного стиля» (Andersson 1995; Щукин 1991).

Но три подобные гривны обнаружены также и в Северном Причерноморье, и все они тесно связаны с днепровским речным путем. Одна обнаружена в Ольвии, т. е. рядом с Днепро-Бугским лиманом, и дата ее неопределенна. Две другие происходят из случайной находки (видимо, сарматского погребения) на берегу реки Тясьмин в Среднем Поднепровье, и этот комплекс, по сопутствующим вещам, датируется в интервале 20–80-х гг. I в. н. э. (Щукин 2005: 79). В обоих случаях вместе с гривнами были обнаружены золотые маски, редкие в погребениях Северного Причерноморья и свидетельствующие об особом сакральном статусе погребенных.