Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

О многом говорит сама ее первичная территория в конце II — середине I тыс. до н. э., охватывающая правобережные притоки Вилии-Нярис и притоки среднего течения Западной Двины/Даугавы, с особенной концентрацией городищ в бассейне верхнего течения Швентойи и на левобережных притоках Даугавы. Эта территория, находящаяся в некотором отдалении от побережья Балтики, тем не менее напрямую связана с ней текущими на северо-запад Даугавой и на юго-запад Швентойей (приток Нярис). Это периферийная культура балтийского круга, что и объясняет прибалтийские и центральноевропейские истоки немногих бронзовых изделий, найденных на городищах ее ранней фазы и, возможно, даже производившихся там.

В этом отношении выделяется городище Наркунай в бассейне верхней Швентойи, где найдены два бронзовых браслета последней трети II тыс. до н. э.; их аналоги хорошо представлены, в частности, в памятниках Польши и Восточной Прибалтики. Кроме того, здесь же обнаружено 25 фрагментов литейных форм для отливки меларских кельтов (VIII–VII вв. до н. э., Центральная Швеция) и другие следы бронзолитейного производства. Отличается городище Наркунай и уникально большим количеством костей бобра (30–31 % от числа костей диких животных), что позволило А. Лухтану предположить, что бобровые меха и «бобровая струя» использовались как средство обмена на цветные металлы из Центральной Европы, что и привело к возникновению в IX–VIII вв. до н. э. бронзолитейной мастерской, в которой производились вещи прибалтийской традиции (Luchtanas 1981; Лухтан 1986). Добавлю, что, вероятно, вначале они изготовлялись пришлыми с запада мастерами [186]. О большой роли охоты в культуре ранней штрихованной керамики, в частности на пушных зверей, говорит, кроме костных остатков, большое количество костяных наконечников стрел, в том числе — наперстковидных, не повреждавших мех поражаемого зверька.

Очень важен нерешенный вопрос о соотношении культуры ранней штрихованной керамики с культурой Центральной Латвии, которая по формам штрихованной посуды, типам костяных и каменных вещей очень с ней близка. Главное отличие состоит в наличии там курганных и грунтовых погребений, тогда как и в культуре ранней, и в культуре поздней штрихованной керамики погребальные памятники начисто отсутствуют. Латвийская группа памятников со штрихованной керамикой достигает побережья Балтики около впадения Даугавы и территориально наиболее близка к тем местам, где источники Плиния фиксируют в III–II вв. до н. э. неких венедов.

Не ранее III в. до н. э. культура ранней штрихованной керамики распространяется на юг, и ее памятники появляются на Минской возвышенности, в месте сближения Свислочи днепровского бассейна и Ислочи неманского. Однако керамика эталонного в этой группе городища Лабенщина носит черты смешения традиций культуры ранней штрихованной керамики и милоградской культуры (Егорейченко 2006: 53). Резкое изменение всей ситуации наблюдается около рубежа эр; по Егорейченко, на юге, в Предполесье, это происходит «не ранее середины I в. до н. э.», но севернее изменения могли иметь место и несколько позднее. Эти изменения носят системный характер и говорят о возросшей «пассионарности», вооруженности и военизированности и одновременно об усложнении и развитии хозяйства и быта создателей культуры поздней штрихованной керамики, возникающей на базе культуры ранней штрихованной керамики.

«Век кости и камня» сразу сменяется веком железа. Костяные, роговые и каменные копья, дротики, кинжалы, стрелы, топоры и булавы этой культуры сменяются железными втульчатыми копьями, двушипными дротиками, топорами и кельтами при полном отсутствии каких-либо наконечников стрел. Производство железа ведется практически на каждом поселении. При этом, наряду с пехотой, вооруженной железными копьями и дротиками, на южной границе культуры поздней штрихованной керамики появляются и отдельные воины-всадники (единственная достоверная находка проволочной шпоры и двучленных удил в городище Ивань). Вообще влияние западного германского мира особенно сильно на южной границе (пинцет и ножницы с городища Мысли, имеющие наиближайшие аналогии в пшеворской культуре), хотя ощутимо и на всей территории этой культуры (бритвы и др.).

Чрезвычайно важно отметить, что в это время размеры территории, занимаемой культурой поздней штрихованной керамики, резко увеличиваются по сравнению с культурой ранней штрихованной керамики в южном направлении. Точнее, колонизация идет по двум направлениям. На юго-востоке и юге население культуры поздней штрихованной керамики осваивает стратегически очень важные верховья Вилии и Березины (днепровской) и волоки между ними, а также многочисленные истоки Немана и сближающиеся с ними верховья рек бассейна Припяти-Птичи, Случи, Лани и др. Заселяется все правобережье и поречье Березины, а на юге колонизация останавливается у северной границы Припятского Полесья. На юго-западе осваивается весь бассейн Нярис и все течение среднего Нямунаса-Немана. Такова картина по сводке А. А. Егорейченко. По данным других исследователей, памятники, несущие традиции культуры поздней штрихованной керамики, распространяются со второй половины I в. н. э. еще южнее, на территории Полесья (Белявец 2004). Таким образом, к рубежу I–II вв. н. э. носители этой культуры контролируют все речные пути от Балтики к Черному морю севернее зоны «взаимного страха».

Одновременно с мощным сдвигом на юг культура поздней штрихованной керамики отнюдь не утрачивает свои унаследованные от культуры ранней штрихованной керамики позиции на севере. По-прежнему самой густонаселенной остается область в верховьях Швентойи и на левобережье Даугавы. Наблюдается даже незначительное распространение поселений культуры поздней штрихованной керамики на правобережье Даугавы.

Такая успешная колонизация обширных новых земель на юге и резко улучшившаяся вооруженность сопровождаются возрастанием опасности военных нападений на всей территории культуры, что выражается в укреплении и перепланировке старых и возникновении новых городков новых типов со значительно более мощными фортификациями, чем в культуре ранней штрихованной керамики. При этом новые типы фортификаций возникают ранее всего на юге. Если в раннем периоде последней фиксируются лишь холмовые городища, то с проникновением ее носителей на Минскую возвышенность в III в. до н. э. появляются и мысовые укрепления. Уже в культуре поздней штрихованной керамики с середины I в. до н. э. на новой южной границе, в Предполесье и на Березине, усваивается новый тип городищ на ровной местности, заимствованный у живших здесь ранее «милоградцев», часто используются милоградские городки, а также возникают городки на высоком плато. Городки культуры поздней штрихованной керамики защищают валы высотой в 4–5 м (Ивань, Малышки), укрепленные с внешней стороны обкладкой плотной глиной или валунами.