Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

Другое дело — гибель города феаков, где роковое предсказание пронизывает жизнь двух поколений долгожителей, а начало его исполнения приводит их в ужас. К слову, жизнь реальных «акротириотов» на острове с действующим вулканом давала все основания для тревоги и трагических предсказаний, тем более что около рубежа XVIII–XVII вв. до н. э. они пережили сильное землетрясение, предшествовавшее извержению около 1628 г. до н. э. (Doumas, Marthari 2007: 20). Землетрясения и извержения происходили здесь и впоследствии. Напомню, что сам Спиридон Маринатос погиб 1 октября 1974 г., заваленный огромной массой спрессованного пепла в результате обрушения 20–30-метровой стенки раскопа, наверху которой он стоял, т. е. погиб так же, как город, который он открыл.

Распространенное в научной и популярной литературе отождествление Схерии с Керкирой (Корфу) лишено оснований, хотя и восходит к античной традиции. Расстояние между Керкирой и Итакой (или Кефалленией, западную часть которой некоторые ныне считают древней Итакой) по прямой составляет 110 км; кроме того, между ними проходит маршрут каботажного плавания вдоль берега и между островами (как дважды плыл в V в. до н. э. афинский флот, направляющийся в Сицилию), так что в волшебном корабле феаков здесь не было надобности. Ярких следов древней цивилизации II тыс. до н. э. здесь не обнаружено. Единственное основание — наличие рядом с Керкирой скалы, напоминающей корабль, — явно недостаточно: подобных скал много во всем Восточном Средиземноморье. Любопытно, что Аполлоний Родосский (III в. до н. э.) не отождествляет остров феаков, называемый им Дрепана («Серп»), с Керкирой, которую он упоминает отдельно. Это отождествление у других античных авторов, видимо, основано лишь на очертаниях Керкиры, напоминающих серп, — имеется в виду тот серп, которым Крон оскопил Урана, как сообщает Аполлоний.

Однако очертания острова Фера (в том виде, в котором он был известен эллинам после катастрофы ок. 1628 г. до н. э.) в не меньшей степени напоминают серп. Капли же крови оскопленного Урана, по древнему мифу, упали в море, скорее в восточном Средиземноморье, поскольку из них родилась около Кипра Афродита Киприда. А остров Фера-Санторини расположен как раз на прямой линии между северными окончаниями Кипра и Киферы — местами наиболее интенсивного почитания Афродиты. Да и сами феаки, по Аполлонию (IV, 986–987), произошли из крови Урана — как и Афродита. Поэтому полагаю, что первичное архаическое предание об острове-серпе было связано с Ферой, а привязка к Керкире произошла позднее, в связи с изменениями представлений о маршруте аргонавтов в более позднее время. Реальным прообразом мифологичной Схерии может быть лишь Каллиста-Фера времени ее «акме» в XVII в. до н. э.

Перейдем к анализу тех пространственных и временных координат Схерии, которые содержатся в «Одиссее», и отнесемся к ним с известной долей доверия, если они непротиворечивы. Покинув Огигию, волшебный остров Калипсо (местоположение его мыслится где-то в Средиземном море, но точнее неопределимо), Одиссей 18 суток плывет на восток днем и ночью, имея слева Большую Медведицу. Когда вдали уже виднеются горы Схерии, его плот разбивает Посейдон, затем он двое суток добирается до земли, двигаясь на юг (Афина позволила дуть только Борею), и достигает ее утром третьего дня. Уже это говорит за то, что Схерия находится где-то в восточной части освоенного эллинами к рубежу VIII–VII вв. до н. э. Центрального и Восточного Средиземноморья и расположена несколько к югу от основного маршрута Одиссея, пролегавшего прямо на восток от Огигии (Od. V, 33–35, 270–281, 382–393).

Эта восточная локализация Схерии подтверждается еще несколькими местами в тексте поэмы. Так, Афина из Схерии прибывает сначала на восточный берег Аттики и лишь потом — на западный: «…морем бесплодным от Схерии тучной помчавшись, достигла она Марафона; потом в многолюдных Афинах в дом крепкозданный царя Эрехтея вошла» (Od. VII, 78–81). Это заставляет помещать Схерию где-то восточнее Аттики и неподалеку от нее, в Восточном Средиземноморье (что в целом соответствует местоположению Феры, расположенной в 180 км к юго-востоку от Аттики). Весьма показательно, что Одиссей, обращаясь к Навсикае, сравнивает ее с юнной пальмой, которую он видел на Делосе у алтаря Аполлона (Od. VI, 162–168), — видимо, Делос, священный остров Киклад, ей был хорошо известен. Наконец, чрезвычайно важно свидетельство, где Алкиной говорит Одиссею, что завтра он будет доставлен куда ни пожелает:

Радамант, рожденный на Крите от Зевса и Европы и давший критянам законы, тесно связан с Критом. Если при поездке в Эвбею ему понадобилось участие (или помощь) корабельщиков Схерии, значит, она мыслилась расположенной на пути от Крита к Эвбее, что полностью соответствует местоположению Каллисты-Феры. На пути от Крита на север Фера является первым островом, и расстояние от гавани Акротири на Фере до Эвбеи вдвое превышает расстояние между Критом и Акротири. Так что путь в Эвбею был действительно «далек» и пролегал через Киклады.

Соотнесенность Схерии с критским Радамантом имеет особенное значение. Именно она дает «хронологическую привязку» (при всей условности мифологического времени): для героев «Одиссеи» Радамант уже давно в мире ином. Старец Протей предсказывает Менелаю: «Ты за пределы земли, на поля Елисейские будешь послан богами — туда, где живет Радамант златовласый (где пробегают светло беспечальные дни человека…)» (Od. IV, 563–565). Миноса, брата Радаманта, Одиссей встречает в Аиде, где он судит души умерших. Да и Эрехтей, упоминаемый в связи с прибытием Афины со Схерии, тоже герой архаичный, старше Эгея. Весьма архаичен и великан Титий, по «Одиссее», сын Геи (Od. XI, 576), к которому едет Радамант с феаками; по другому варианту, он сын Зевса и Элары, родившей его под землей, куда ее скрыл Зевс от гнева Геры (Apollod. I, 4, 1); по второму варианту, Радамант и Титий — братья по отцу. Одиссей видит мучения давно погибшего Тития в Аиде. Таким образом, поездка корабельщиков Схерии с Радамантом отнесена к древним временам, к поколениям, отчасти даже более ранним, чем поколение Тезея и Геракла. Видимо, она мыслилась произошедшей еще при Навсифое, в молодые годы Алкиноя. Кроме привязки к весьма древнему пласту эгейской (частично — доэллинской) мифологии, легенда о поездке феаков с Радамантом через Киклады на Эвбею является отголоском лидирующего положения Крита в Эгейской цивилизации первой половины II тыс. до н. э., прекрасно подтверждаемого всем комплексом обнаруженных в Акротири реалий, говорящих о сильном влиянии Крита на разные стороны жизни акротириотов. Некоторые исследователи даже рассматривают Акротири как северный форпост Минойской цивилизации в конце XVIII–XVII вв. до н. э.