Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 1

5. В «Одиссее» образно запечатлена весьма устрашающая и печальная картина, отражающая впечатление эллинов от первичного знакомства с Северным Причерноморьем (ксенофобия и людоедство лестригонов, превращение чужестранцев в животных или лишение их «мужества» Киркой, мглистый Аид, где «увядшие души» теряют память, где даже властвующий над ними и сохраняющий память Ахилл предпочел бы вернуться в живой эллинский мир хотя бы «поденщиком у нищего»). Это первичное и исходное впечатление греков от знакомства с прибрежной частью будущей Скифии разительно отличается от картины воплощенного царства гармонии на острове Схерия, где Одиссей и рассказывает добрым феакам о своей поездке на дальний север (Мачинский 2008). Переосмысление, оптимизация и затем принятие и освоение в обновленных образах и трактовках этих древнейших впечатлений и мифологем были насущно необходимы для организации и относительной гармонизации жизни эллинов на северных берегах Понта.

В истории человечества были периоды и события, которые на тысячелетия вперед определяли ее магистральное направление. Таким событием является эллинская колонизация Средиземноморья VIII–VI вв. до н. э., заложившая основы Европейской цивилизации, и, в частности, колонизация в VII–VI вв. до н. э. Северного Причерноморья, приведшая к возникновению особого мира Европейской Скифии (позже — Европейской Сарматии), порождением коей являются в конечном счете Русь, Россия и Украина. Посему следует пытаться максимально точно определить территориально-хронологические параметры, этапы, причины и обстоятельства этого явления.

Не являясь специалистом в том круге проблем, который очерчен заголовком статьи, считаю необходимым в сжатой форме заострить внимание специалистов на некоторых из них.

Дата основания Борисфена содержится в ряде рукописей, восходящих к «Хронике» Евсевия. Ю. Г. Виноградов в вопросе «о датах в разных рукописях» отсылает читателя к книге В. В. Латышева (Виноградов 1983; Латышев 1887), который как наиболее вероятную принимает 4-й г. 33-й Ол. (т. е. 645/4 г.). Эту же дату принимает и Л. В. Копейкина (Копейкина 1982). При этом обычно не замечают, что тот же Латышев в 1890 г. уже принимает дату 1-й г. 34 Ол. (644/3 г.), по другой рукописи (SC I: 670–671). Ю. Г. Виноградов с соавторами принял дату 2-й г. 33 Ол. (647/6 г.), даваемую большинством рукописей (Виноградов, Доманский, Марченко 1990). Если учитывать даты большинства рукописей, то основание Борисфена, по Евсевию, следует помещать в диапазоне 649–643 гг. до н. э. Еще в одной рукописи «основание городов Аканфа, Стагиры, Истра, Лампсака, Абдер и Борисфена приписано между прочими историческими событиями к периоду времени от 4-го г. 30 Ол. до 3-го г. 31 Ол. (657–654 до P. X.)». Исходя из этого, «основание Борисфена поставлено под 3-м г. 31 Ол.» (Латышев 1887), т. е. под 655/4 г. до н. э.

Основание Истрии, по Евсевию, обычно относят к 657/6 г. до н. э., В. В. Латышев относит его к 656/5 г. до н. э. Даты основания Борисфена и Истрии, территориально ближайшего к нему полиса в Понте, хронологически максимально сближены: разница составляет около 10 лет, а в последней упомянутой рукописи — не более 3 лет. Судя по археологическим материалам (учитывая материалы и расположенного рядом с Истрией поселения Orgame), они возникли практически одновременно. Немаловажно, что в сообщении Евсевия (по крайней мере, в рукописях, использованных В. В. Латышевым) Истрия, в отличие от Борисфена, названа полисом, что не акцентируется исследователями [69]. Возможно, это говорит об отличии первоначального статуса двух поселений, о характере их взаимной соотнесенности.

Обычно с сообщением Евсевия об основании Борисфена сопоставляют свидетельство Псевдо-Скимна о том, что полис Ольвия, позднее переименованный в Борисфен, был основан милетянами «во время мидийского владычества». Но, во-первых, это сообщение относится к Ольвии, а не к древнейшему Борисфену-Березани, во-вторых, хронологический диапазон «мидийского владычества» (начало VII — середина VI в. до н. э.) таков, что не дает сколько-нибудь значимого временного репера. Ввиду теснейшей территориальной и хронологической соотнесенности оснований Истра и Борисфена, куда более информативно свидетельство Псевдо-Скимна об основании Истрии: «Полис Истрос, получивший название от реки. Этот полис основали милетяне, когда перешло в Азию войско скифов, преследовавшее киммерийцев от Боспора» (Ps.-Skymn. 767–773). Как известно из восточных источников, киммерийцы впервые фиксируются у границ Урарту в последней четверти VIII в. до н. э., а скифы появились у северных границ Ассирии в 670-х гг. до н. э. Серьезные военные успехи киммерийцев имеют место лишь в 670-х гг. до н. э., когда они занимают господствующее положение в северо-восточной части Малой Азии. Однако первое появление киммерийцев близ Урарту, а, возможно, и первое вторжение их в Малую Азию происходили за пределами тогдашнего географического и политического кругозора эллинов. Определенные сведения о вторжении киммерийцев (а за ними позднее и скифов) в Лидию, Ионию и Эолию греки получают начиная с 660-х гг. до н. э. Стих поэта Каллина, сообщающий о нападении киммерийцев, ныне относят к 644 г. до н. э. (Тохтасьев 1993: 9). Таким образом, и Псевдо-Скимн в общих чертах подтверждает дату основания Истрии, а, следовательно, и дату основанного чуть позднее Борисфена по Евсевию, помещая их в диапазоне 670/660–640/630-е гг. до н. э., т. е. не позже третьей четверти VII в. до н. э. Данные Псевдо-Скимна об основании и Истрии, и Борисфена именно милетянами подтверждаются целым рядом античных источников. Существенно, что, судя по свидетельству Псевдо-Скимна, древнегреческая историко-географическая традиция связывала основание Истрии и Борисфена со временем вскоре после ухода киммерийцев из Северного Причерноморья и замещения их здесь скифами. Исходя из вышеизложенного, уход киммерийцев отсюда следует относить либо ко времени не позднее 720-х гг. до н. э., либо (что менее вероятно) к началу VII в. до н. э. Создается впечатление, что эллины еще до основания колоний знали о доминировании киммерийцев в Северо-Западном Причерноморье до изгнания их скифами.

Таким образом, сопоставление прямых данных Евсевия и косвенных Псевдо-Скимна позволяет уверенно помещать основание Борисфена между 650 и 630 г. до н. э.

Лишь начиная с 1920 г. ряд исследователей начал склоняться к тому, что древнейший Борисфен VII в. — это не Ольвия, а поселение на острове Березань (Bilabel 1920 и др.). Но только в 1970–1986 гг. это положение, равно как и дата основания по Евсевию, получают, благодаря статьям Л. В. Копейкиной, обоснованное подтверждение в археологическом материале Березани: она выявляет целую серию фрагментов греческих сосудов, датируемых третьей четвертью VII в. до н. э. Л. В. Копейкина глубоко полюбила Борисфен-Березань и осознавала его историческую уникальность. Она была призвана дать «археологическую плоть» древнейшему периоду существования Борисфена и успела это сделать за свою короткую 40-летнюю жизнь. Но она работала в ту эпоху, когда непосредственные контакты с Западом были затруднены, и поэтому не могла ни в достаточной мере пользоваться консультациями исследователей, знающих «вживе» архаическую керамику Ионии, ни сама изучать ее в музеях и на раскопках. Поэтому некоторые ее датировки ныне представляются не вполне точными и несколько удревненными. Однако даже ее нынешний оппонент С. Л. Соловьев, автор новой даты возникновения постоянного поселения на Березани (ок. 610–600 гг. до н. э.), признает наличие здесь «нескольких десятков» фрагментов керамики третьей четверти VII в. и значительно большего количества в пределах втор. пол. VII в. до н. э. (Соловьев 2005: 14, 16).