Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Почему, однако, летопись «посадила» Синеуса «на Белоозере», а не прямо в Ладоге? Возможная причина – знакомство с конкурирующим ладожским преданием о том, что первой «столицей» Рюрика была Ладога. В Приладожье были и другие древние центры, например безымянное городище у с. Городище на р. Сясь, окруженное сопками и курганами, к северо-востоку от которого – болото Бельский Мох, деревни Белая и Бесовка. Сложность соотношения кривичей и веси на Русском Севере выражена в известной фразе новгородцев XV в., что Владимир крестил «кривичску весь, рекше Белозерскую». Кривичи при расселении на север могли достигать и шекснинского Белоозера. Существование ладожских кривичей объяснило бы, какие кривичи находились (по ПВЛ и НПЛм) в войске Олега, когда он шел из Новгорода на кривичский Смоленск, и в войске Владимира, когда он (также из Новгорода) шел на кривичский Полоцк, а Смоленск принадлежал Ярополку или Рогволоду (рис. 1).

В связке «Трувор в Изборске у мере» речь идет о новгородской «мере», а не о ростовской. Вслед за М. X. Алешковским и В. Л. Яниным (Янин, Алешковский 1971) полагаю, что первоначально в новгородском сказании упоминался этноним с корнем мер/нер/нор/мор – летописная норова/нерева/морева , жившая, в частности, в бассейне Псковского озера, где и находится Изборск. Позднее, под влиянием Киево-Переяславской ПВЛ, неоднократно упоминающей о ростовской мере в связи с «рассказом о призвании», нерева/мерева превратилась и в новгородском летописании в мере . Не исключено и бытование на северо-западе укороченного этнонима типа мере/нере . Этнонимы и топонимы с этим корнем с одинаковым успехом выводятся из финского noro («низкий», «болотистый») или meri («большое озеро», «море»), но они же имеют убедительные аналогии в балтийской топонимике. Летописная норова объединялась именем и общностью погребальной обрядности, что еще не говорит о ее полном языковом единстве. В этом плане интерес представляет название Изборска – центра норовы/меревы , этимология которого на славянской языковой основе затруднительна. Имя «Избор» не встречено у восточных славян, да и топонимы с формантом – ьскъ в Древней Руси от имен собственных не образовывались. Отметим, что название реки Великая представляет странность в топонимии древних славян, которым были известны куда более «великие» реки. По гипотезе А. И. Попова, это название является переводом финского Иса – «великая» (из финск. iso – «великий», «высокий», «длинный»), как и сейчас называется один из главных притоков Великой. Таким образом, наряду со славянским вариантом издревле мог существовать и финско-скандинавский топоним «Исборг» или «Исаборг», т. е. – «град на Исе», или «Велиград», «Вышеград». О реальности такого древнего названия свидетельствует вариант СI: Ызборк («в Ызборце»), карты Московии 1600-х гг.: Isborg, карты Московии 1613 г.: Isburg и «Всемирного атласа Ортелия»: Yseborg. Название это образовано по той же финно-скандинавской модели, что и Альдейгьюборг, – при наличии славянских вариантов: Изборск и Ладога.

Однако то городище, которое ныне отождествляется с древним Изборском, находится не в бассейне Великой, а у истоков ничтожной речушки, впадающей в Псковское озеро. Трудно предположить, что центр, где осели варяго-русы (Трувор), находился в стороне от важных водных путей, тем более что определенная группа источников связывает Изборск-Исборг и с именем княгини Ольги-Хельги. В датируемом XIV в. списке РАСК ПВЛ, которым пользовался В. Н. Татищев, имелся ряд уникальных данных по древнейшей истории Руси, связанных с триадой Олег – Ольга – Игорь. Из них отметим сообщение, что Олег был «вуем», т. е. дядей по матери Игорю, и что Ольга была приведена в жены Игорю «из Изборска» (а не из Пскова, как в большинстве списков ПВЛ). В руках у Татищева была и летопись ИО, сведения которой можно разделить на фантастические историко-филологические конструкции XVI–XVII вв., загромождающие ее начало, отдельный рассказ о крещении Новгорода, в достоверности которого убеждены ряд историков, и последовательную историю Руси начиная с Рюрика. Последняя часть вполне достоверна и в основном совпадает с ПВЛ, а ряд своеобразных подробностей находит аналогии у польских историков – Длугоша и Стрыковского, пользовавшихся ранними списками русских летописей. И в этой-то части ИО, в полном согласии с достоверным РАСК, утверждается, что Олег был шурином Рюрика (т. е. братом матери Игоря) и что Олег привел Ольгу «от Изборска».

Ясно, что в этой части РАСК и ИО восходят к единой и очень древней традиции, не сохранившейся в других списках. Достоверность ее подтверждается тем, что она отражена в разных редакциях жития Ольги, восходящих, как полагают, к долетописной традиции. По Татищеву, Олег «в Прологе же в житии св. Ольги, дедею Ингорю, то есть братом Рюрику, именован», а относительно Ольги: «В Минее иулиа 11, в Житии ея написано тако: Родися Ольга в области Псковской в веси Выбутовской, яже и ныне есть близ Пскова. Града же оного тогда не бе. О роде ея Минея показует, якобы подлая была и на реке перевозилась, где ея Игорь узнал» (Татищев 1963: 34, 36, 208, 213 [10] Анализ данных Татищева произведен в курсовой работе А. Д. Мачинской «О происхождении некоторых татищевских сведений», выполненной на кафедре археологии ЛГУ в 1983 г. ). Заметим, что если Пскова тогда «не бе», то и весь Выбутовская не могла еще быть в «области Псковской», а была «в области Изборской». Погост Выбуты, известный по псковским летописям с XIV в., контролировал важнейшую переправу (брод) через Великую выше Пскова и был ключевым пунктом при его обороне. Ольга могла быть дочерью «княжа мужа», который управлял погостом при переправе. Важно, что место происхождения Ольги связано с Великой. Может быть, на месте погоста Выбуты и был древнейший Изборск – Исборг? Здесь, так же как под Ладогой, Новгородом и Руссой, имеются сопки, говорящие о раннем включении микрорайона в состав русского полиэтничного протогосударства.

Возможно, первичный Изборск находился и еще южнее. В «Списке русских городов» (XIV в.), наряду с хорошо известным «каменным» Изборском западнее Пскова, упомянут другой Изборск – в числе «литовских городов», рядом с городами Муравин и Вевереск (западнее среднего течения Великой) и г. Пустая Ржева (к северу от истоков Великой). Видимо, на этой широте, у впадения в Великую Исы, Сороти или Синей, и стоял древнейший малоизвестный Изборск; вскоре он окончательно опустел, и под 1518 г. ПСЛ сообщает: «А великого князя сила пришла с Лук с Великих и стояла за Соротою рекою в Ызборщине и в Володимерце. Иван Васильевич Ляцкой от больших воевод великого князя со многими людьми перевозился через Великую реку и через Синею реку». В этой полузабытой «Ызборщине», расположенной между устьями Синей и верховьями Великой, так же как и в низовьях Великой, у Пскова и Выбут, встречаются (правда, реже) сопки. Корень ис-/из- говорит в пользу финноязычности местного населения. Тот же корень звучит в первом слоге финского имени индивидуального посла Ольги при договоре с греками в 945 г. – Искусеви. Вспомним, что в переводе на славянский финно-скандинавский топоним «Исборг» означал Велиград/Вышеград. А южный Вышгород охарактеризован как «град Вользин». Значит, и Искусеви, видимо происходящий из изборской норовы, был приближенным Ольги в Вышгороде. Вышгород был княжеским замком, в котором располагались жены и наложницы. Видимо, не случайно, что посол второй высокопоставленной женщины в договоре 945 г. – Предславы – также имеет «чудское» имя – Каницар. А позднее, в XI в., Вышгородом управлял некто Чудин. В связи с этим вспомним, что в триаде этногрупп, приглашающих кня-зей, мере НПЛм заменены в ПВЛ чудью , при неизменном участии словен и кривичей. Не имеют ли ПВЛ и НПЛм в виду один и тот же этнос: чудь-норову/мереву , органично включенную с IX в. в систему Русского государства, в то время как собирание дани с чуди прибалтийской даже в XI–XIII вв. было связано с военными столкновениями?