Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Во всем корпусе древнескандинавских источников этот топоним встречается еще один раз. В «Саге о Скьёльдунгах» Кирьялаботнар помещен у западной границы Гардарики, где погибает (ок. 700–730 гг.?) во время похода знаменитый конунг Ивар Широкие Объятья, т. е. соответствует восточной части Финского залива. Но в саге о Хальвдане подобная его локализация невозможна, тогда как предложенная нами (северные заливы Онего) – наиболее вероятна, соответствует реальности X–XI вв. и находит археологическое подтверждение (Мачинский 1988: 103; Джаксон, Мачинский 1989а: 143–144).

Как давно отмечено (Рыдзевская 1978), в саге о Хальвдане содержатся уникальные свидетельства о прямых и опосредованных через Кирьялаботнар связях Северной Руси (Gardariki, Russaland, Nogardar) с Бьярмаландом. Эти сведения перекликаются с сообщением «Саги об Эгиле» о появлении в Финнмарке (т. е. на севере Скандинавии и на Кольском полуострове) в начале X в. явно связанных с Русью кюльфингов-колбягов, а также с вытекающим из контекста «Саги об Эймунде Хрингссоне» каком-то участии бьярмов в военных действиях на Руси в XI в., с рассказом ПВЛ о походах ладожан на север не позже 1070-х гг. и, наконец, с упоминанием в Иоакимовской летописи (Татищев 1962: 108) о войне восточнославянского князя Буривоя в Бьярмии.

Западные связи Приладожья, кроме неоднократных упоминаний о морском пути в Норег (Норвегию), выявляются в саге о Хальвдане в связи с упоминанием о том, что «купеческий корабль, плывущий с востока возле (мимо) Балагардссиды, попал в сильную бурю» (HsE VII) и разбился, после чего, как явствует из контекста, два плывших на нем человека (Скули ярл и Ингигерд инкогнито) явились в Альдейгьюборг, выдавая себя за купцов «из Руссии». Исходя из описаний ситуации и учитывая, что в сагах оз. Ладога воспринимается как продолжение Балтийского моря, Balagardssida (побережье Балагард) должно бы локализоваться где-то в Юго-Западном Приладожье.

Два других известных нам упоминания Балагардссиды связаны с юношескими подвигами конунга Олава Харальдссона, причем в одном случае (Heimskringla) это побережье локализуется, с опорой на вису Сигвата, в Юго-Западной Финляндии (Снорри Стурлусон 1980: 170), а в другом (Olafs saga hinshelga 9) она помещена в шведском Сьоланде, т. е. в Руслагене (Roslagen) [35] Во втором случае в рукописи стоит Basagauzsida, которое по аналогии с первым текстом восстановлено как Balagardssida (Джаксон 1994: 40, 42, 251, 257). . Последняя связка (Balagardssida – Sjolard – Roslagen) особенно ценна, так как перекликается со связкой (Balagardssida – Russia) в саге о Хальвдане; известно, что этнонимы и хоронимы с корнем ros-/rus- связаны этимологически с названием Roslagen. Полагаем, что авторы саги о Хальвдане допустили ошибку, поместив Балагардссиду слишком близко к Альдейгьюборгу, хотя и сохранили воспоминание, что она находится на пути с востока на запад от последнего, а также о связи ее с неким хоронимом с корнем rus-.

В самом конце основного текста саги о Хальвдане появляются, в явной связке, два топонима: Nogardar и Russaland. Однако на их локализации остановимся после анализа аналогичной связки в одной из рукописей саги о Хрольве, использованной при издании саги.

«Сага о Хрольве Пешеходе» – единственная из саг, где действие сразу начинается с подробного описания подвигов и героических качеств конунга Гардарики и Альдейгьюборга Хреггвида и достоинств его дочери Ингигерд. Это поистине «ладожская сага». Она содержит целый ряд ладожских топографических подробностей. Это единственная сага, в которой упоминаются большое «ровное место» неподалеку от Альдейгьюборга, где происходит битва подошедшего с юга (от Дюны – Западной Двины) Хрольва с захватившим Альдейгьюборг шведским конунгом Эйреком, кончившаяся победой Хрольва и освобождением города; напомним, что именно к югу от Ладоги находится урочище «Победище» – «широкое ровное поле, единственное в окрестностях Старой Ладоги, наиболее удобное место для битвы», как пишет специалист по военному делу Средневековья (Кирпичников, Сарабьянов 1996: 49). При описании битвы упоминается река, видимо большая и глубокая, поскольку в ней сразу тонет упавший в нее огромный богатырь (Волхов?) родом из соседнего Алуборга, а также гавань, куда корабли входят на веслах (что может соответствовать служившей гаванью р. Ладожке, добраться до которой вверх по Волхову и войти в нее возможно было преимущественно на веслах) (GHs 30). Около Альдейгьюборга, по саге, располагаются курганы героев, причем один из них, обладающий магической силой (Хреггвида, исконного конунга Гардарики и Альдейгьюборга), расположен, по контексту, к северу от города (как огромнейшая из ладожских «Полая сопка», так называемая «Олегова могила»), а другой (змееобразного антигероя Эгира, убийцы Хреггвида) – ближе к морю (т. е. к озеру, в направлении к которому расположена д. Велеша и куда тянутся цепочки сопок по правому берегу Волхова) (GHs 3, 15, 16, 32, 34). Во всех скандинавских и древнерусских источниках, вместе взятых, не содержится столько сведений о топографии окрестностей Ладоги эпохи викингов, сколько в саге о Хрольве, в которой они постоянно возникают в процессе изложения сюжета. Создается впечатление, что на некоем этапе своего формирования сага исполнялась теми и для тех, кто хорошо знал окрестности Ладоги.

Если сага о Хальвдане сохранила уникальные свидетельства о связи Приладожья с северным Бьярмаландом, то сага о Хрольве сохранила столь же редкие свидетельства о его южных связях – с областями по реке Dyna (Западная Двина). В самом начале саги о Хрольве сообщается, что конунг Хреггвид (по саге о Хальвдане, внук ярла Скули из Алаборга) в юности «подчинил себе долину реки Дюна, которая протекает по Гардарики» (GHs 1), где он добыл себе чудесного коня и чудесный меч, которые потом попадают в руки Хрольва и играют решающую роль в битвах. Это сообщение, обозначающее «южные пределы» владений конунга Альдейгьюборга, поразительно совпадает с сообщениями ПВЛ о том, что севший сначала в Ладоге, а потом в Новгороде (т. е. на «Рюриковом городище») Рюрик имеет южным пределом своих владений Полоцк на Западной Двине, где живут кривичи (Смоленск на Днепре уже оказывается за пределами его владений).

Насколько хорошо сага о Хрольве осведомлена о реальном местоположении Дюны, показывает рассказ о походе Хрольва из Ютландии к Альдейгьюборгу, когда он с огромным войском (в составе которого и подкрепление из Виндланда, т. е. поморские славяне) плывет сначала по морю, а потом, войдя в реку Дюну, грабит население ее берегов, подчиняет его, пополняет им свое войско и лишь затем двигается к Альдейгьюборгу (GHs 28, 30). Существенно, что в рассказе о первом прибытии Хрольва в Альдейгьюборг из Швеции «ничего не известно о том, каким путем они шли» (GHs 13).

Все это соответствует распространенному представлению о том, что двинский путь в Восточную Европу был освоен скандинавами раньше, чем невский. Еще больше это сообщение о движении скандинавов через Западную Двину к Ладоге перекликается с фактом поразительного совпадения женского убора населения Днепро-Двинского междуречья (кривичи) и Ладоги во второй половине VIII–IX в., причем «кривичские» вещи появляются и существуют в Ладоге совместно со «скандинавскими» (Давидан, Мачинская, Мачинский 1985; Мачинский, Кузьмин, Мачинская 1986; Мачинская 1990).