Дмитрий Мачинский - Скифия–Россия. Узловые события и сквозные проблемы. Том 2

Упоминаемая в саге о Хрольве горная цепь или горная ограда (fiallgardr), отделяющая на востоке Holmgardariki от лежащего восточнее Ётунхейма, видимо, соответствует труднопроходимой местности, именуемой в саге о Хальвдане fioll ok eydimork (горы и пустынная пограничная область) и лежащей по контексту восточнее Приладожья (перевод eydimork, по Стеблин-Каменскому (1955: 231). Эти топонимы, как будет показано ниже, обозначали Валдайскую возвышенность в широком смысле – главный водораздел по пути из Балтики в Поволжье, протянувшийся от истоков Ловати и Днепра до южного берега оз. Онего (Мильков, Гвоздецкий 1976: 193, карта) и отмеченный Константином Багрянородным (горы кривитеинов-кривичей), во вводной части ПВЛ («Оковьский лес», откуда текут Двина, Днепр, Волга и где живут кривичи) и среднеазиатским ученым IX в. аль-Хорезми («гора Рус», откуда течет река Др. ус – Данапрос? – см. Новосельцев 1965: 373).

Приведенные примеры дают основание полагать, что саги о Хальвдане и о Хрольве несут в себе элементы одного и того же пласта историко-географических сведений о Северной Руси, сформировавшегося в середине IX – середине X в. и тогда же отложившегося в эпической памяти. Это обязывает нас подойти с позиции «презумпции доверия» к другим уникальным свидетельствам этих «ладожских саг» и проверить их сопоставлением с данными иных письменных источников, а также археологии и топонимики. Кроме того, присутствующий в обеих сагах образ прекрасной и деятельной дочери конунга Ингигерд, женитьба на которой дает право на обладание Альдейгьюборгом (сага о Хальвдане) и Хольмгардом-Ногардом (сага о Хрольве), убеждает в наличии в них пласта сведений, относящихся к периоду от 1019 г. до примерно 1070-х гг., когда Ладогой, полученной в виде свадебного дара Ингигерд-Ириной, управляли ее скандинавскими родичи – Рёгнвальд-ярл и его энергичная жена Ингибьёрг, сестра Олава Трюггвасона, их сыновья Ульв и Эйлив и, вероятно, их потомки (см.: Мачинский, Мачинская 1988: 55, 56).

Два отмеченных пласта сведений содержатся и в двух отдельных эпизодах «Саги о Стурлауге Трудолюбивом» (Sturlaugs saga starfsama), недавно переведенной Г. В. Глазыриной (Глазырина 1996). В этих эпизодах два неглавных (в отличие от саг о Халфдане и о Хрольве) героя сватаются к двум дочерям двух конунгов (конунга Гардарики и конунга Гардов и Альдейгьюборга), причем обеих дочерей зовут Ингибьёрг. Особенно информативен сюжет сватовства Франмара к Ингибьёрг, которая является дочерью конунга Альдейгьюборга по имени Ингвар. Г. В. Глазырина совершенно права, сопоставляя этого конунга с Игорем-Ингорем русских и византийских источников (Глазырина 1996), тем более что имеются основания говорить о существовании северного домена Игоря с центром в Ладоге (Мачинский 1986; Мачинская, Мачинский 1995). Нужно от-метить и редкий для саг о древних временах архаизм географической лексики в этом эпизоде: Русь названа первичным термином Gardar, а не, как обычно, производным Gardariki, Ладога в одном случае названа не Aldeigjuborg, а более древним именем Aldeigia. Однако имя героини – Ингибьёрг – напоминает нам об XI в., тем более что и качества ее – мудрость и прозорливость – вполне соответствуют сведениям об исторической Ингибьёрг, хозяйке Ладоги.

Любопытно, что одна уникальная и потому выглядящая достоверной деталь образа Ингибьёрг саги – то, что она лекарь (laeknir) и содержит больницу, – находит аналогию в одном конкретном и достоверном эпизоде из жизни исторической Ингигерд-Ирины, ближайшей сподвижницей и старшей подругой которой была историческая Ингибьёрг. В эпизоде исцеления королем Олавом Харальдссоном в Гардарики мальчика с нарывом в горле рассказывается, что первоначально мать мальчика «обращается к княгине Ингигерд и просит у нее доброго совета» («Легендарная сага об Олафе Святом», см.: Джаксон 1994: 44), но княгиня посылает ее к Олаву со словами: «Пойди… к конунгу Олаву. И проси у него полезного совета. Но люди не зовут его лекарем» (Джаксон 1994: 44). В «Отдельной саге об Олаве Святом» эта история рассказывается с другими деталями: княгиня говорит, «что она не знает никакого лечения, чтобы помогло», а, посылая женщину к Олаву, говорит, что он здесь лучший лекарь (laeknir)» (Джаксон 1994: 81). Из этого эпизода явствует, что первоначально мать считала естественным обратиться за помощью к Ингигерд как к лекарю (laeknir). Приведенные свидетельства саг об Ингибьёрг и Ингигерд являются редкими (если не единственными) свидетельствами о лекарской деятельности родовитых женщин X – начала XII в. на территории Руси и, вероятно, отражают реальную ситуацию, когда две христианки скандинавского происхождения занимались врачеванием как формой христианского милосердия. Приведенные сопоставления позволяют нам включить эпизоды саги о Стурлауге, связанные с Ингибьёрг, в круг сюжетов «ладожской эпической традиции», сохраненной в сагах о древних временах.

Изданный Т. В. Глазыриной полный комментированный перевод саг о Хальвдане и о Стурлауге и аналогичная работа Т. Н. Джаксон в отношении «восточноевропейских мотивов» в королевских сагах создают совершенно новые возможности в исследовании древнейшего периода истории Руси. Используя также имеющийся у нас еще не изданный перевод саги о Хрольве [32] Перевод выполнен М. В. Панкратовой и Ю. Полуэктовым при участии И. Б. Губанова и В. О. Казанского под редакцией Ю. К. Кузьменко. , попытаемся выявить в тексте этих трех саг пласт историко-географической информации, относящейся к периоду от середины IX в. до третьей четверти XI в. включительно [33] Первый, краткий вариант этого исследования см.: Мачинский, Панкратова 1996; Панкратова 1996. .

Охарактеризуем основные черты «ладожских сюжетов» в привлекаемых сагах.

1. Главное деяние – женитьба героя-пришельца из Скандинавии на Ингигерд/Ингибьёрг, дочери конунга Альдейгьюборга/Гардарики, что обеспечивает пришельцу право стать законным конунгом в Gardar/Gardariki (или в какой-то ее части).

2. Максимально «положительны» именно «местные» герои, изначально правящие в Альдейгьюборге/Алаборге, даже если они погибают в результате действий «положительных» героев-пришельцев (Хергейр – от действий Хальвдана в саге о Хальвдане, Ингвар – от Франмара в саге о Стурлауге). Зачастую «местный» герой по сумме «положительных» качеств и поступков превосходит главного героя-пришельца (Скули – Хальвдана, Хреггвид и его призрак – Хрольва).

3. Авторы саг не знают предков «местных» героев (Хергейр, Скули, Ингвар) или знают их только в пределах местного рода и одного поколения (Хреггвид), в отличие от героев-пришельцев, чьи скандинавские предки всегда называются. В саге о Хальвдане указано, что Скули – отец Хреггвида (героя саги о Хальвдане), на дочери коего Ингигерд женился Хрольв Пешеход (главный герой саги о Хрольве). Сохранившийся вариант саги о Хрольве Пешеходе начинается с рассказа о Хреггвиде, правящем в Гардарики и, как выясняется в ходе повествования, имеющем резиденцию в Альдейгьюборге, но о его отце, вопреки обыкновению, не говорится ничего. Не исключено, что эта родословная была известна утраченным вариантам саги, о существовании которых говорится в послесловии к саге о Хрольве. В связи с «ладожской темой» может создаваться (и изменяться?) родословная героя-пришельца: так Хрольв в саге о Хрольве называется сыном Стурлауга, главного героя саги о Стурлауге, хотя в других авторитетных вариантах сказаний о Хрольве Пешеходе его отцом назван Рёгнвальд-ярл из Норвегии. Единственное, что особо объединяет Стурлауга и Хрольва – это завоевание ими Альдейгьюборга, где живет Ингигерд/Ингибьёрг, что, вероятно, и подтолкнуло авторов саги о Хрольве к созданию фиктивной родословной последнего.