Михаил Крысин - Латышские «лесные братья» и немецкие спецслужбы. 1941—1956

Интересен следующий факт: беседа Молотова с Коциньшем продолжалась с 14 часов до 14 часов 23 минут, а ответ латвийское правительство должно было дать уже к 23 часам того же дня. В 22 часа 20 минут латвийское правительство сообщило о своей отставке 50.

Было образовано новое просоветское правительство во главе с профессором А. Кирхенштейном.

21 июля 1940 г. на своем первом заседании Народный сейм Латвии принял декларацию о восстановлении советской власти и обратился в Верховный Совет СССР с просьбой о принятии Советской Латвии в СССР.

Установление советской власти в Прибалтике сопровождалось осуществлением мероприятий по национализации.

В Латвии уже к декабрю 1940 г. на долю государственных торговых предприятий приходилось 58 % всего товарооборота 51.

В общем же, как отмечал М. Белов, вплоть до лета 1941 г. «экономическая система в балтийских республиках напоминала Советскую Россию при НЭПе» 52.

Еще в июне — начале июля 1940 г. в прибалтийских республиках были начаты мероприятия по разоружению и последующему расформированию националистических организаций.

Однако большое количество членов этих организаций отказалось сдавать оружие, а некоторые — даже ушли в леса.

Так, в Риге 16 июня 1940 г. было созвано совещание командиров айзсаргов, на котором командир батальона 5-го полка Степс предложил:

1. Разобрать и спрятать только что выданные автоматические пистолеты и патроны.

2. Уничтожить компрометирующие документы.

3. Избегать всяких инцидентов с советскими войсками.

4. «Отложить в сторону» планы тревоги и до подходящего момента спрятать находящееся на консервации оружие.

5. Укрыть коротковолновые радиоприемники 53.

Были предприняты серьезные меры по реорганизации вооруженных сил. Был введен институт политруководителей и соответствующее управление политпропаганды в руководстве вооруженных сил.

Хозяйство прибалтийских республик интегрировалось в советскую экономику. Выступая на XVIII Всесоюзной партийной конференции (февраль 1941 г.), председатель Госплана СССР Н.А. Вознесенский в своем докладе заявил: «Народное хозяйство Литовской ССР, Латвийской ССР, Эстонской ССР будет впервые выполнять программу строительства социалистических предприятий. Большое развитие получат здесь машиностроение, топливная промышленность, электростроительство и текстильная промышленность».

Выбор отраслей хозяйства, получивших приоритеты в развитии, определялся особенностями Прибалтики.

План хозяйственного развития Латвии предусматривал: «Превратить Латвию в течение ближайших 4–5 лет из аграрной страны в высокоразвитую индустриальную». Задания плана предусматривали реконструкцию предприятий машиностроительной и металлообрабатывающей промышленности (производство вагонов, электроприборов, водяных турбин, сельскохозяйственных машин), ликвидацию диспропорции в развитии отдельных отраслей промышленности, развитие производства местной топливной промышленности и строительных материалов.

Сразу же после вступления в СССР в новые советские республики Прибалтики стали завозить необходимое промышленное сырье.

В этих условиях промышленное производство в Прибалтике быстро росло. В 1940 г. в Латвии промышленное производство увеличилось на 21 % по сравнению с 1939 г.

Если в январе 1940 г. в Риге имелось 7082 безработных (из них 2/ 3— высококвалифицированные рабочие), то на 1 января 1941 г. в столице Латвии оставалось 900 безработных (среди них — ни одного высококвалифицированного рабочего). Они получали высокие пособия 54.

В Прибалтике вводились социальные нормы, принятые во всем Советском Союзе. В трех республиках были введены 8-часовой рабочий день, оплачиваемые отпуска. На промышленных предприятиях Латвии заработная плата поднялась до уровня ставок на аналогичных предприятиях Ленинграда. Осуществлялось уравнивание заработной платы женщин и мужчин. С 1 января 1941 г. — установлены пособия для многодетных семей. Снизилась квартплата и оплата коммунальных услуг. 23 ноября 1940 г. было учреждено бесплатное медицинское обслуживание.

Были приняты меры для быстрого развития образования.

Радикальные преобразования осуществлялись на селе. Земля была провозглашена общенародной собственностью. В трех республиках была установлена максимальная норма землепользования в 30 га. Земли, превышавшие эту норму, передавались в государственные земельные фонды.

В Латвии землю получили 51 762 безземельных крестьянина и 23 321 малоземельный крестьянин. 63 % «новохозяев» были батраками и сельскохозяйственными рабочими, 37 % — арендаторами. «Новоселы» получали кредиты для обзаведения сельскохозяйственным инвентарем и семенами. Одновременно был увеличен налог на хозяйства с нетрудовыми доходами на 25–50 % 55.

Хотя коллективизация в этот период еще не была начата, на селе создавались институты, аналогичные таковым в советском сельском хозяйстве. В Латвии к началу 1941 г. было создано 50 МТС и 502 машинно-конных прокатных пункта.

Нет сомнения в том, что от этих экономических и социальных мероприятий выиграла значительная часть трудящихся города и деревни, особенно бедные и малоимущие. В то же время эти преобразования вызывали яростное недовольство тех, кто от них пострадал. Крупные промышленники и торговцы переводили капитал за рубеж, прекратили пополнять товарные и производственные запасы. Это усугубило хозяйственные трудности в Прибалтике, которые возникли уже в июне 1940 г. Сразу же после июньских событий началась ажиотажная закупка продуктов, спекуляция ими, возникли перебои в снабжении.

Сопротивление оказывалось и аграрной реформе. Богатые землевладельцы прибегали к фиктивным разделам хозяйств между своими родственниками. С помощью угроз, запугивания, распространения провокационных слухов они старались удержать батраков и крестьян-бедняков от подачи заявлений на получение земли. Кое-где владельцы крупных хуторов стали разбазаривать или уничтожать скот, сельскохозяйственный инвентарь и урожай.

Успешному хозяйственному развитию мешал массовый приход на различные административные должности лиц, выдвинутых на руководящие посты из местных трудящихся или прибывших из различных районов СССР. Они зачастую не имели ни опыта управленческой работы, ни основательного образования. В начале 1941 г. в Прибалтике только 4 % руководителей предприятий в легкой промышленности имели высшее образование, а 64 % лишь посещали начальные школы.

Приезжие (в Прибалтику наблюдался приток эстонцев, латышей, литовцев и лиц других национальностей из РСФСР) зачастую не понимали местной обстановки. Их число было весьма значительным.

В то время как руководящие посты в республиках Прибалтики занимали члены коммунистических партий и сочувствующие им лица, основную массу управленческого аппарата составляли служащие старого режима. На заседании бюро ЦК КП(б) Латвии 15 января 1941 г. рассматривался вопрос «О засоренности чуждыми людьми наркомата госконтроля Латвийской ССР», где отмечалось, что в аппарате наркомата находится 120 чел. бывших айзсаргов, деникинцев, колчаковцев, меньшевиков, кулаков. В составе членов коллегии наркомата — 7 меньшевиков, 4 айзсарга, 1 колчаковский офицер, 1 — частный собственник, 1 — выходец из помещиков. «Такое положение, — указывалось в постановлении ЦК, — привело к тому, что наркомат госконтроля не только не проводил решительной борьбы за проверку выполнения и проведения в жизнь решений партии и правительства, но своим бездействием объективно способствовал имевшим место извращениям…»