Тоби Уилкинсон - Древний Египет. Подъем и упадок

Для укрепления центральной власти Шешонк I (945–925) взялся за восстановление престижа монархии, а также за возвращение к государственному устройству времен Нового царства. Прежде всего, он ликвидировал институт божественных оракулов, который был инструментом в руках правителей. Слово фараона всегда было законом, и Шешонк не нуждался в одобрении принятых решений Амоном. Только в дальней Нубии, где в столице Напате находился великий храм Амона Ра, божественный оракул сохранился нетронутым, что имело отдаленные последствия для истории Нильской долины.

Несмотря на свое ливийское происхождение, Шешонк был бесспорным правителем всего Египта. Кроме того, у него были действенные способы навязать свою волю консервативному югу и обуздать недавно возникшее стремление к независимости Фив. Назначив своего сына Иуапета на пост верховного жреца Амона и главнокомандующего египетской армией, он заручился безоговорочной покорностью Верхнего Египта. Другие члены царской фамилии и сторонники династии также назначались на ключевые должности, а чтобы связать местных царьков узами верности, их вынуждали присоединиться к правящей династии. Когда Шешонк выдал свою дочь Ташепенбастет замуж за третьего пророка Амона, он знал, что фиванское жречество, как и в старые времена, у него в руках.

Чтобы продемонстрировать свою власть, Шешонк, сверившись с архивами, занялся традиционной для фараонов деятельностью. Он приказал возобновить добычу камня на каменоломнях и лично контролировал работу архитекторов, которые разрабатывали грандиозные строительные проекты. Несмотря на то что при Шешонке останки фараонов Нового царства продолжали вывозить из гробниц Долины царей, он все же стремился создать себе образ верующего и богобоязненного царя. Для этого ливийский правитель никогда не упускал возможности совершить пожертвования для храмов, стены которых впервые за целое столетие украсили изящные рельефы, восхваляющие подвиги монарха-чужака.

Но Шешонк осознавал, что показной религиозности и пафоса искусства и архитектуры недостаточно, чтобы стать могущественным владыкой Египта. В былые времена ни один великий царь, по праву носящий гордые титулы, не позволил бы себе праздно сидеть на троне, в то время как влияние его страны на международной арене стремительно падает. Все фараоны Нового царства были завоевателями, готовыми в любой момент не только защитить интересы государства, но и расширить его границы. Поэтому пришло время пробудить дремлющие захватнические амбиции и показать миру, что Египет снова в игре.

Удобным поводом для этого оказался приграничный инцидент 925 года (по другим данным, он случился около 930 года до н. э.). Во главе огромной армии, состоящей из ливийцев и, по старой традиции, усиленной отрядами наемников-нубийцев, Шешонк выступил из Бубастиса в поход на Палестину. Согласно библейским сообщениям [313], палестинской кампании предшествовали тайная дипломатия Шешонка, направленная на разжигание противоречий между ближневосточными державами и, возможно, активное содействие распаду некогда могущественного Израильского царства на два враждебных государства [314].

Вне зависимости от того, что послужило истинной причиной начала войны, после разгрома семитских племен, проникших в район Большого Горького озера, армия Шешонка немедленно атаковала Газу, которая традиционно служила плацдармом для дальнейшего похода на Ближний Восток. Захватив город, Шешонк разделил армию на четыре ударные группировки, как бы следуя примеру Рамзеса II при Кадеше. Целью первой, юго-восточной, был захват стратегически важной крепости Шарухен в пустыне Негев; восточная была отправлена для подчинения городов Беэр-Шева (библейская Вирсавия) и Арад; северо-восточная выступила на Хеврон и укрепленные горные поселения Иудеи. Основную армию возглавил лично фараон; он продолжил поход на север вдоль побережья, а затем повернул вглубь Иудеи для атаки с севера.

Как сообщает 2-я книга Паралипоменон (12:4–5), Шешонк «взял укрепленные города в Иудее и пришел к Иерусалиму» [315]. Как ни странно, в мемориальной надписи в Карнакском храме, перечисляющей покоренные иудейские города, священный город почему-то не упоминается. Скорее всего, Иерусалим откупился, и Шешонк не стал штурмовать его. Жалоба, что «…и взял сокровища дома Господня и сокровища дома царского…» [316], вполне могла отражать реальные события.

Завершив покорение Иудеи, египетская армия продолжила свой опустошительный поход по землям Ближнего Востока. Следующей целью стало Израильское царство и его новая столица Сихем (Сихар), где примерно тысячу лет назад Сенусерт III одержал крупную победу. Другие места также хранили память об успехах египетского оружия: Бейт-Шаан, одна из стратегических баз Рамзеса II, Таанах и, наконец, Мегиддо, возле которого Тутмос III одержал великую победу в 1458 году.

Стремясь занять свое место в истории и сравняться с великими фараонами-завоевателями XVIII династии, Шешонк приказал сделать мемориальную надпись внутри крепости Мегиддо. Увековечив таким образом свои блистательные победы, он опять повел войско на юг через Аруну и Йехем на Газу, пересек границу возле Рафии (современный Рафах) и по дороге Гора благополучно вернулся домой. По возвращении в Египет Шешонк, следуя старой традиции, значительно расширил Карнакский храм, построив грандиозные ворота, украшенные сценами побед. На них царь изображен разящим врагов-азиатов, в то время как Амон и персонификация «победоносных Фив» одобрительно смотрят на него.

Однако если фараон предполагал, что все это махание мечом и поднимание стягов вернет престиж царской власти, он просчитался. Египтян постигло горькое разочарование. Не успели завершиться строительные работы в Карнакском храме, как Шешонк неожиданно умер, и строительство тут же прекратилось. Но хуже всего было то, что его наследники продемонстрировали прискорбную ограниченность политического кругозора и с легкостью вернулись к пассивному созерцанию. Возрождение Египта на деле оказалось не более чем миражом, а вновь восстановленное влияние на Ближнем Востоке увяло, не успев расцвести. Фивы, на которые демонстрация силы Шешонком не произвела должного впечатления, быстро разочаровались в царях Дельты.

И вновь на улицах города появился призрак разлада.

Поставив своего сына во главе Фив, Шешонк I стремился подчинить своей власти весь юг. Именно благодаря этому обстоятельству, а также энергичности и напористости самого фараона, стало возможным проведение палестинской кампании. Шешонк сумел мобилизовать все доступные людские и материальные ресурсы, а также привлечь на свою сторону нубийских наемников. Но слишком сильны оказались этнические трения между коренным населением и пришлыми узурпаторами — а Танис в географическом и культурном аспектах находился слишком далеко от Фив, и было лишь вопросом времени, когда сдерживаемое недовольство южан прорвется наружу.