Тоби Уилкинсон - Древний Египет. Подъем и упадок

«Что касается того, кто осмелится нарушить мой приказ, то да падет на него гнев Амона-Ра, да опалит его пламя Мут яростной и сын его не наследует ему» [323] .

Ко всему этому он скромно добавляет: «Имя мое вечно пребудет твердым и непоколебимым» [324]. Священные камни храма Ипет-Сут, наверное, удовлетворенно вторили ему: наконец-то после выпавших на долю Египта в последние годы злоключений в царской семье нашелся человек старой закалки.

На следующий год Осоркон посещал Фивы не меньше трех раз: чтобы принять участие в крупных празднествах и принести жертвы богам. Царевич полагал, что частые появления перед подданными заставят замолчать скептиков и тем самым позволят избежать дальнейших проблем. Но он серьезно ошибся. Его жестокое обращение с мятежниками не запугало инакомыслящих, а только подогрело возмущение и ненависть жречества. В 823 году разразилось второе полномасштабное восстание, теперь во главе с Петубастисом. Это восстание стало серьезным потрясением для Египта, ввергнув страну в пучину гражданского противостояния, разделившего друзей и родичей на два непримиримых лагеря. На этот раз победителем вышел Петубастис — благодаря поддержке высших фиванских чиновников. Он быстро укрепил свои позиции, назначив верных людей на ключевые посты. Осоркон и Такелот II потеряли Фивы и отступили в свою северную твердыню, чтобы оправиться от поражения и оплакать свою судьбу. «Год за годом одни беспрепятственно терзали других» [325].

Эти события продемонстрировали ненадежность фиванского жречества как союзника. Через десять лет царевич Осоркон вернулся в Фивы как верховный жрец. Его подданные угодливо заискивали перед ним, говоря «мы будем рады тебе, не имеющему врагов, потому что их не существует» [326]. Естественно, все это была пустая болтовня. Петубастис так и не сложил оружие, а последовавшая вскоре смерть Такелота II только способствовала усилению враждебного лагеря. В 810 году Петубастис вновь захватывает Фивы — но уже в 806 году Осоркон вернул город обратно и совершил там щедрое жертвоприношение. На следующий год Петубастис повторно занял Фивы. Сторонники царевича не смогли быстро оправиться от предыдущей неудачи, что вынудило Осоркона отступить в Тауэджей, чтобы обдумать план дальнейших действий.

Смерть Петубастиса в 802 году до н. э. смешала карты, а его наследник оказался не настолько решительным, как отец. Поэтому в 796 году Осоркон, утвердившись в решении победить, вернулся в Фивы после десятилетнего изгнания. Его брат, полководец Бакенптах, командовал гарнизоном Гераклеополиса и, таким образом, располагал значительными военными силами. Братья взяли Фивы штурмом и предали смерти всех, кто осмелился им сопротивляться [327].

После тридцатилетней борьбы принц Осоркон наконец-то мог беспрепятственно провозгласить себя царем Фиваиды. Следующие восемьдесят лет судьба Фив, а с ними и Верхнего Египта, была связана с потомками Такелота II, как того и хотел старый царь. Показная преданность его семьи Амону окупилась сполна. Однако далеко на юге, в Нубии, правители другой династии, куда более фанатично преданные божеству, с растущей тревогой наблюдали за бурными событиями в Фивах. Они были твердо убеждены, что истинно верующие никогда не осмелились бы враждовать в священном городе Амона. Поэтому они пришли к суровому выводу, что Египет необходимо очистить от скверны, и для этого есть только одно средство. Настало время священной войны.

Блестящие победы, одержанные фараонами XVIII династии Тутмосом I и Тутмосом III в Нубии, распространили влияние Египта вплоть до Четвертого порога и серьезно ослабили, хотя и не уничтожили, царство Куш. На протяжении всей своей истории нубийцы демонстрировали прямо-таки поразительную живучесть, выжидая своего часа, чтобы восстать в тот момент, когда египетские хозяева не будут ждать этого. Этим часом стало время кризиса Нового царства. Нубия вновь возродилась как доминирующая сила, и ее цари, став хозяевами своей земли, богатели на торговле с народами Южной Сахары. В середине IX века до н. э. (когда Фивы вышли из-под власти царей Дельты) они строили великолепные усыпальницы в оригинальном стиле — куда более впечатляющие, нежели невыразительные гробницы ливийских правителей Египта.

Убежденность в собственном превосходстве кушитские цари демонстрировали и в другом важном вопросе. Они всерьез полагали, что являются защитниками египетской царственности. Эта убежденность была порождена великодержавными амбициями фараонов Нового царства. Когда Тутмос I во главе огромной армии вторгся в Нубию, вместе с ним прибыл и верховный жрец Амона. Фараон стремился не только подчинить себе Куш, но и обратить его невежественных обитателей в истинную веру. Ту же цель преследовал и его внук Тутмос III, когда начинал строительство храма Амона-Ра на вершине священной для нубийцев горы Джебель-Баркал [328]. Жрецы объявили эту гору южной резиденцией Амона и духовным двойником Карнакского храма. Особое внимание они уделяли остроконечной вершине Джебель-Баркал, очертаниями схожей с изготовившейся к прыжку коброй, символом египетской монархии. Наличие такого убедительного символа царской власти позволило египтянам объявить Джебель-Баркал центром египетской монархии, а территорию Нубии до священной горы — частью Верхнего Египта. Религия в очередной раз привела неоспоримые доказательства законности притязаний фараона, но едва ли египтяне могли представить себе, что распространяемые ими идеи в итоге обернутся против них самих.

Культ Амона-Ра и представления о горе Джебель-Баркал как о священном центре египетской монархии настолько укоренились среди правящей элиты, что продолжали существовать даже после ухода египтян. Уже правившая в X веке до н. э. царица Катимала могла смело объявить себя правительницей, ведущей священную войну за распространение истинной веры среди варваров. Первые правители XXV династии, правившие в VIII веке до н. э., были ревностными приверженцами Амона. Около 780 года царь Куша Алара, который называл себя не иначе как «сын Амона», восстановил разрушенный храм божественного «отца» на Джебель-Баркал. Его наследник Кашта, (т. е. «кушит») пошел еще дальше, провозгласив себя законным царем обеих стран. Подчинив своей власти Верхний Египет, Кашта был недалек от того, чтобы его притязания стали реальностью.

Цари Куша не замедлили воспользоваться ослаблением Фив при незадачливых наследниках Осоркона. В годы правления царя Рудамона (754–735), сына Осоркона III, кушитский царь Пианхи объявил о своих притязаниях на корону Верхнего Египта. Столкнувшись с сильной кушитской армией, фиванцы быстро капитулировали, и Пианхи практически без боя присоединил Верхний Египет к своим владениям. Далее он делает ловкий ход и берет себе тронное имя Тутмос III. Поступив так, он объявил себя воплощением фараона, который завоевал Куш и объявил о сакральном статусе Джебель-Баркал. В обмен на признание власти кушитского царя, Рудамону и его наследникам разрешили сохранить царский титул. Однако они были вынуждены отступить в Гераклеополис, откуда управляли сильно сократившейся территорией. Фивы же перешли в руки нубийских завоевателей.