Тоби Уилкинсон - Древний Египет. Подъем и упадок

Военное прошлое Собекхотепа — одно время он служил личным телохранителем фараона — безусловно, дало ему глубокие познания в политике царского двора. Став фараоном, он использовал эти знания в собственных интересах, увеличив число чиновников на ключевых постах и заново запустив строительные проекты, что в некоторой мере восстановило стабильность администрации. Но этому не суждено было длиться долго. Сердце правительства фараонов давало сбои; даже этот странный взрыв деятельности не мог скрыть такой факт.

Кризис чувствовался особенно остро на отдаленных рубежах Египта, в крепостях завоеванного Уавата. Администрация, бессильная, как евнух, оказалась неспособной обеспечить систематическую смену гарнизонов, которыми были укомплектованы форты во время их расцвета при XII династии. Один за другим нубийские форты были оставлены египетским правительством, теперь не способным распространить свою власть за пределы традиционных границ Двух Земель.

Форты ущелья Семны были оставлены последними, поскольку XIII династия приложила все усилия, чтобы удержать рубеж Сенусерта III. В конце концов, даже Семна была сдана малочисленному постоянному населению, когда последние царские служащие собрали вещи и ушли навсегда. Предоставленные самим себе и все более и более сомневаясь в возможности получения денег или провианта из столицы, некоторые обитатели крепости начали приходить к недопустимым выводам и устремили взгляд на юг, к другому потенциальному покровителю. Царство Куш было, конечно, заклятым врагом Египта — но, по крайней мере, у него имелось золото, чтобы заплатить им за работу.

Подобная же судьба ожидала крепости северо-восточной Дельты. Когда патрулирование границы прекратилось и гарнизоны были отозваны домой, централизованный контроль над самой уязвимой границей Египта исчез. Не потребовалось много времени, чтобы появился амбициозный лидер, претендующий то, чтобы заполнить вакуум власти. Некто по имени Нехези не только объявил крепости своими, но и незамедлительно провозгласил себя царем независимого государства Дельты со столицей в Хутварете — прямой вызов правительству в Ити-Тауи.

Безопасно устроившись в пределах своей укрепленной базы, Нехези точно знал, чего люди ожидают от законного правителя Египта. Он восстановил традиционную систему администрации и отдал себя под покровительство Сета, бога-покровителя Хутварета. Египетский храм, заложенный в городе в то время, стал конкретным проявлением показного благочестия Нехези, хотя его затмил построенный рядом храм в азиатском стиле — пример смешанной культуры, повсеместно распространенной в Хутварете. Этот храм, с его ярко-синей облицовкой и открытым двором под тенью дубов, выстроенный на египетской земле, был одним из самых крупных на всем Ближнем Востоке. Это достаточно демонстрирует уверенность и процветание основанного Нехези царского дома.

Все же, несмотря на свою первоначальную стабильность, новая династия не обошлась без трудностей. Преднамеренное разграбление более ранних захоронений (статуя с прической в форме гриба была разбита вдребезги, а ее инкрустированные глаза выковыряны) указывало на общественные беспорядки, и общество было в значительной степени военизировано. Воинов хоронили с оружием в руках, и город оглашался звуками работы ремесленников, создающих новое оружие.

В прежние времена на раскол в провинции пришел бы быстрый и безжалостный ответ из центра. Но правительство в Ити-Тауи было едва ли в состоянии вернуть Хутварет силой. Действительно, декларация независимости Нехези нанесла режиму XIII династии сокрушительный удар, оборвав ее последние связи с Ближним Востоком и лишив ее доходов от торговли с ним. Династия все еще продолжала влачить существование, сохраняя остатки атрибутов государственной власти, но это выглядело малоубедительно. Конец был не за горами.

В течение нескольких десятилетий правительство в Ити-Тауи и отколовшаяся династия Дельты рухнули под напором бедствий — и стихийных, и рукотворных. Голод и эпидемии опустошили Хутварет. Целые семьи, взрослые и дети, были похоронены вместе, как попало, без обычных тщательных приготовлений. Ряд чрезвычайно коротких царствований в финале XIII династии свидетельствует, что это бедствие распространилось дальше на юг. Ослабленный эпидемией Нижний Египет стал легкой добычей для агрессоров извне. Войска хорошо вооруженных захватчиков, обладающих новейшей военной техникой — боевыми колесницами, — вторглись в Египет, осадили и взяли штурмом Хутварет и устремились на юг, чтобы завоевать древнюю столицу Мемфис. В страну пришли гиксосы.

Гиксосы были уникальным явлением в истории Древнего Египта. Больше века (1630–1520) семитоязычная знать с ливанского побережья управляла Северным Египтом, а остальная часть страны признала их доминирование. Они превратили свою столицу Хутварет в город, совершенно азиатский в культурном отношении, поклонялись чужеземному богу Баалу и хоронили умерших по чужеземному обычаю. Сами их имена были чуждыми, их завоевание казалось более поздним поколениям (а возможно, и кое-кому из современников) образом разрушения мирового порядка как такового.

На протяжении этого века их владения в северо-восточной Дельте процветали, как никогда прежде, благодаря оживленной торговле с другими регионами Восточного Средиземноморья и более отдаленными землями. Хутварет разросся в два, а то и три раза относительно первоначального размера и стал руководящим центром «мини-империи», которая охватила часть южной Палестины и ливанского побережья.

Завоевание Мемфиса гиксосами нанесло XIII династии решающий удар — и психологический, и практический. Древняя столица Египта символизировала само понятие национального единства, а его расположение на границе долины и дельты Нила было ключом к управлению перемещением товаров и людей внутри страны. Захват гиксосами такого стратегического пункта вынудил царский двор оставить Ити-Тауи и предпринять поспешное отступление на юг. Очевидно, у них даже не было времени, чтобы собрать драгоценности храма и государственные архивы — так что в итоге преемникам XIII династии пришлось повторно создавать канон религиозных текстов, не опираясь на мудрость, накопленную предыдущими поколениями.

Что касается самого царского двора, то он быстро восстановил своего рода правительство в Фивах — традиционном центре египетской независимости. Но его власть теперь распространялась лишь на семь южных номов Египта — старую «Главу Юга», из которой шестью веками ранее родилось Среднее царство. Пока правительство в изгнании свыкалось с новой политической реальностью и консолидировало оставшуюся власть, части центральной долины Нила переживали вакуум правления. В Абджу, центре культа Осириса, такое исчезновение верхушки общественной пирамиды — божественной царственности — сказалось особенно пагубно. В итоге местная элита взяла дело в свои руки и установила собственную правящую династию. Увы, без обычной поддержки умелых ремесленников и вышколенных бюрократов эти «цари» Абджу являли удручающий образ монархии, а их грубо сработанные памятники смотрелись пародиями на царскую роскошь. Это была отважная попытка сохранить самое важное учреждение Египта в главном религиозном центре страны. Но благие намерения не могли устоять перед хорошо организованными и хорошо обеспеченными гиксосами. Спустя немногим более двадцати лет династия Абджу была уничтожена, оставшись лишь строчкой в летописи.