Борис Поршнев - Загадка «снежного человека» [Современное состояние вопроса о реликтовых гоминоидах]

Высокой приспособленности реликтового гоминоида к миграциям отвечает в общем малая приспособленность его к оседлой жизни. Мы за редкими исключениями почти не встречаем данных о его долговременных логовищах, напротив, информаторы нередко подчеркивают, что он не имеет постоянных жилищ (Напр., ИМ, I, с. 2, 77). Подчас речь идет о находках его временных лежек и гнезд, выстланных спутанными ветвями, травой, камышом (ИМ, I, с. 39; II, с. 33 и др.). Эти лежки невольно вызывают в памяти сопоставление с однодневными гнездами антропоидов. Немало есть указаний и на то, что для временного обитания реликтовый гоминоид использует естественные пещеры и навесы, ямы и промоины. «Логова — пишет В. А. Хахлов, — обнаруживали под нависшими камнями, в углублениях под густыми кустами, в нишах глинистых обрывов. Всегда в логовах обнаруживали какую-то выстилку, состоящую из крупных стеблей и травы. В камышах, как говорили казахи, временные жилища „дикий человек“ устраивает в ямах или промоинах, прикрытых сверху камышом, или под завалами старых камышей. Здесь подстилкой служил камыш» (ИМ, IV, с. 74). Однако пастухи-монголы в Гоби, нашедшие по следам «алмаса» его логово, яму, утверждали, что они обнаружили там лишь кости животных, обглоданные «алмасом», но никакой подстилки, так же как орудий или следов огня (ИМ, IV, с. 98). О навыках использования чисто временных убежищ свидетельствуют и довольно многочисленные утверждения, что этого гоминоида заставали живущим в пустующих человеческих строениях или в ямах, вырытых людьми (Напр., ИМ, II, с. 86, а также кавказские данные). В то же время имеется некоторое число известий, что он сам выкапывает себе ямы для временного обитания, даже выкладывает или укрепляет их камнями, или складывает из камней временный заслон от ветра.

Но все же нельзя делать категорических выводов о полном отсутствии мест оседлого обитания реликтового гоминоида. Проф. Ринчен и проф. Г. П. Дементьев собрали сведения об «холмах алмасов» в юго-западных районах МНР, может быть свидетельствующие об относительно большей оседлости части этих существ в еще совсем недавнем прошлом. Это — заросшие саксаулом холмы, внутри которых вырыты просторные норы и отдушины для воздуха. Размер одного из таких холмов, с которого сделана зарисовка, — 3,5 м., ход в нору — 1,6 х 1 м., немного выше сбоку имеется другое отверстие. Посетивший эту искусственную пещеру заведующий местным кабинетом краеведения Цоодол нашел в ней кости зайца и кал, похожий на человеческий. По словам стариков, в этих норах, теперь уже в большинстве обрушившихся и обвалившихся, несколько десятков лет назад жили «алмасы», по местному наименованию «нухны алмас», т. е. норовые или пещерные «алмасы» (ИМ, IV, с. 90–91). Не следует ли отсюда, что в недавнем прошлом в этих местах кормовая база «алмасов» была еще настолько обильной, что не требовала, по крайней мере от всех них, постоянных перемещений?

С этим вопросом следует связать и другой, более широкий: не является ли современная предельная «дисперсность» изучаемого нами вида результатом резкого сокращения или исчезновения его прежней кормовой базы, не принужден ли он в настоящее время перейти к «викарному», т. е. не самому желательному и характерному для него, вспомогательному корму? Прежде чем пытаться хотя бы совершенно гипотетически ответить на этот вопрос, надо суммировать современные данные о питании реликтового гоминоида.

Хотя немногие информаторы пытаются охарактеризовать этого гоминоида то как «вегетарианца», то как «плотоядного», подавляющая масса описательных данных ясно рисует его нам как животное всеядное, как эврифага. В отличие от антропоидов и большинства других обезьян, он далеко не растительнояден по преимуществу, в его рационе важное (а может быть даже и первенствующее) место занимает мясная пища.

Всеядность реликтового гоминоида выступает и как вариабильность его питания в разных географических зонах и локальных условиях, в разные сезоны. По этой огромной вариабильности питания реликтовый гоминоид может быть сравнен с бурым медведем, у которого в пределах одного вида отмечается великое множество местных вариантов питания, а также индивидуальных навыков и сезонных изменений.

Как и всякий примат, реликтовый гоминоид прежде всего растительнояден, и разнообразная растительная пища, судя по обильному описательному материалу, является если и не излюбленной, то, во всяком случае, спасительным резервом при отсутствии иной, хотя ее собирание и представляет довольно экстенсивный биологический процесс для такого крупного прямоходящего примата в перечисленных выше ландшафтных условиях (в отличие от биотопов обезьян — тропических лесов). Исключением служат только леса диких плодовых и ореховых деревьев на некоторых горных склонах, например в Тянь-Шане.

Мы можем констатировать наличие серии указаний на употребление реликтовым гоминоидом в пищу «травы и листьев», побегов бамбука, некоторых разновидностей папоротника, ревеня и других растений, по-видимому некоторых видов мхов и лишайников, всевозможных ягод (например, тутовника), диких плодов и фруктов; среди последних подчеркивается его пристрастие к яблокам. В этой связи следует подчеркнуть случаи появления реликтового гоминоида в некоторых районах вблизи человеческих поселений в сезоны поспевания культурных фруктов, плодов и овощей, поедания им алычи, тутовника и разных фруктов в садах, дынь на бахчах, початков кукурузы и овощей на полях к огородах. Но в безлюдных горных условиях едва ли не основным ресурсом растительной пищи реликтового гоминоида являются не столько наружные, сколько подземные питательные части растений. Серия указаний на употребление им в пищу корней растений особенно велика. Упоминаются корни рододендронов, женьшень; не раз тот или иной наблюдатель описывает фигуру реликтового гоминоида, как нагибающегося к земле, что-то вырывающего или выдергивающего, снова нагибающегося: «землю копали и траву ели», «каждой рукой поочередно выдергивал какие-то маленькие растения, разглядывал их, очищал корешки от земли и ел» и т. п. (ИМ, I, с. 2, 16, 20, 76, 69, 68, 59; II, с. 9, 16, 18, 48, 52, 69, 117; III, с. 41, 42, 45, 46, 51, 77, 84, 88; IV, с. 75, а также данные по Средней Азии, Кавказу и пр.).

Использование реликтовым гоминоидом этих подземных частей растений — корневищ, клубней и луковиц особенно важно подчеркнуть, как указание на источники его питания в наиболее неблагоприятное зимнее время, если, конечно, поверхность земли не покрыта толстым слоем снега. Высказывалось предположение, что реликтовый гоминоид, хотя, конечно, не «запасает на зиму мышей», как по недоразумению записано в одном сообщении, но извлекает запасы растительной пищи, сделанные на зиму мышами-полевками, каждый такой склад содержит килограммы пищи, при неглубоком снежном покрове реликтовый гоминоид может находить их по следам полевок.