Майкл Манн - Темная сторона демократии. Объяснение этнических чисток

ТУРЕЦКИЕ ЭЛИТЫ: ЧЬЯ ВИНА?

Мы можем назвать четыре главных государственных учреждения (во многом взаимосвязанных), осуществивших геноцид. Мы можем назвать поименно некоторых исполнителей, хотя их мотивация остается не всегда объяснимой.

МИНИСТЕРСКИЕ ЭЛИТЫ

Геноцид был организован государством, решения принимались на самом высоком правительственном уровне и проводились в жизнь гражданскими государственными учреждениями. В этом участвовала не вся государственная администрация, но ее главный эшелон. Турция была традиционной империей с отсталой экономикой. Бюрократическая гражданская система, охватывающая всю страну – образование, здравоохранение, транспорт, – была малоразвитой. Тяжеловесами внутренней политики были Министерство внутренних дел и военное министерство. Министерство внутренних дел распоряжалось внутренними войсками и жандармскими силами. Военное министерство командовало армией, сражавшейся на четырех фронтах почти по всему периметру турецкой границы. Армейские части беспрестанно передислоцировались через всю страну от Дарданелл до Кавказа, от Месопотамии до Сирии и вносили свою кровавую лепту в истребление людей. Два министерства несли ответственность за систему коммуникаций по всей стране: Министерство связи и Министерство путей сообщений.

Режим младотурков опирался на два ведомства, и именно они были основой их политического могущества. Триумвиры контролировали Министерство внутренних дел, военное министерство и Министерство военно-морского флота (Джемаль-паша был морским министром, в довесок еще и губернатором и командующим сирийским корпусом). МВД и Министерство обороны координировали геноцид. Приказы, исходившие от Талаата и его Министерства внутренних дел, были куда весомее, чем распоряжения и циркуляры правительства (Kaiser, 2000b). И хотя Специальная организация была достаточна независимой в проведении карательных операций, она все же подчинялась приказам МВД. Телеграф был очень эффективным средством координации действий. Все мэры и губернаторы, причастные к геноциду, регулярно получали приказы по телеграфу из Константинополя. Чиновники очень рано поняли, к чему готовят страну. Американская миссионерка Стелла Луридж в апреле-мае 1915 г. беседовала с чиновниками в Цезарии. Они с ужасом говорили ей об одном и том же: «не останется в живых ни одного армянина», « что-то страшное должно произойти с нашими школьниками и школьницами », « у армян не осталось надежды », что все они срочно должны принять ислам, если им дорога жизнь (Barton, 1998: 116; ср. Bryce, 1972). Очевидно, что и на ранней стадии правительство координировало все действия. Два параллельных департамента тоже делали свое дело. Департамент по депортациям с центром в Алеппо руководил высылкой армян на юг. Департамент организационно входил в Министерство внутренних дел, которое возглавлял генерал Шукру, видный член партии «Единение и прогресс» и Специальных сил. У этого человека были и высокие властные полномочия и радикальный фанатизм. Директорат по расселению племен, и иммигрантов, структура все того же МВД, накопил немалый опыт разработки планов переселений в предыдущие два года. Директорат проводил инвентаризацию, складировал и продавал конфискованную собственность армян и обустраивал на новых местах мусульманских переселенцев. Эта организация была любима в народе – конфискованную армянскую собственность и торговые фирмы продавали всем желающим по бросовой цене. Немусульмане такого счастья были лишены (Kaiser, 2000b). Идеологическое прикрытие обеспечивал якобы безобидный Переселенческий департамент, узаконивавший все эти беззакония.

Связь младотурков с этими государственными ведомствами становилась все прочнее. После 1918 г. начались первые судебные расследования военных преступлений, в том числе и преступлений гражданских служащих. Общественные симпатии были на их стороне. Общество горой встало и за военное министерство, и за Министерство внутренних дел и полевую жандармерию. Чистки 1913 г. сцементировали государственный аппарат на всех уровнях, и это стало предпосылкой геноцида – пусть даже и непреднамеренного. Государство стало партократическим; армией командовали офицеры-иттихадисты. Лишь немногие государственные служащие и военные входили в партию «Иттихад» – страна была большой, а партия немногочисленной. Но, по свидетельствам, очевидцев именно радикальные иттихадисты выполняли главную палаческую работу. А значит, необходимо выяснить, кем были эти люди, военными или гражданскими.

ФРАКЦИОННАЯ БОРЬБА В ГОСУДАРСТВЕННОМ АППАРАТЕ

Радикальная элита не нуждается в активной поддержке всего гражданского общества. Партия «Единение и прогресс» в военное время получила возможность нейтрализовать ненадежных функционеров в обход законной административной процедуры. Приказ о депортациях был проведен через кабинет министров, минуя парламент и публичные слушания. Инакомыслящие были и на самом высоком правительственном уровне, хотя источники и не сходятся в том, кто был главным противником репрессий. Трампенер (Trumpener, 1968) считает, что таковым был главный министр двора великий визирь Саид Халим (и его сторонники). Царедворец был слишком влиятелен, чтобы с ним можно было легко разделаться, но в октябре 1915 г. его сместили с поста в Министерстве иностранных дел. Ему на смену, пишет Трампенер, пришел более лояльный министр юстиции Халиль-бей. Образование он получил в Париже, младотурком стал в 1908 г. Однако у посла Моргентау совсем иная точка зрения – он считает, что именно Халим был радикалом, а Халиль в одном разговоре сказал ему следующее: « Я считаю, что правительство допустило серьезные ошибки в отношении армян » (добавив при этом, что никогда не рискнет сказать это публично). Влиятельный государственный клирик Шейх-уль-Ислам-Хайри в мае 1916 был смещен с поста главы Исламского фонда благочестия, на котором его заменил известный радикал Муса Кязим (www. armenian-genocide.org/chronology/1916). Кабинет министров становился все более декоративным учреждением, так как все чаще прямые распоряжения отдавал Центральный комитет «Иттихада».

В мае 1916 г. в верховном триумвирате независимую позицию занял Джемаль-паша. В мемуарах он пишет, что всячески противился переселению армян из прифронтовых районов во внутреннюю Анатолию. Депортация армян на юг, утверждал он, лишь осложнит течение боевых действий. Джемаль утверждает, что к его голосу не прислушались, и депортации были осуществлены по гражданским каналам, где он не имел никакого влияния. Еще он заявляет о том, что спас 150 тысяч депортированных на юг, вернув их в Бейрут и Алеппо (Djemal Pasha, 1922: 277-279). Есть мнения, что Джемаль действительно спасал богатых армян (за взятку), подключая их к работе на оборонную промышленность, и что он призвал всех армян Сирии принять ислам. В мемуарах черкесского офицера Хассана Амджи говорится, что Джемаль летом 1916 г. был вполне умеренным политиком. Кеворкян считает, что к этому его толкал не гуманизм, а политические соображения. Армяне могли стать полезными посредниками в будущем сближении с Россией. Джемаль как главнокомандующий и губернатор Сирии и Палестины был почти безраздельным хозяином в своей вотчине. Он мог бы пойти и на мир с русскими, если бы те помогли ему стать султаном (Hartunian, 1986: 115, 358-361; Kevorkian, 1998: 53-59, 228-237; MacFie, 1998: 137-139; Morgenthau, 1918: 174; Trumpener, 1968: 124-125, 230-231, 247). Но все это никак не согласуется с жесткой политикой Джемаля по отношению к арабским националистам и беспощадным обращением с евреями Палестины. Под давлением германского и американского послов партия отстранила твердокаменного Джемаля с поста губернатора Яффы за попытки депортировать всех евреев, которые не были подданными Османского государства. Джемаль извернулся и на этот раз. В свой аппарат он ввел человека, чтобы тот продолжал его дело. Одному из сионистских лидеров губернатор однажды сказал: « Мы, младотурки, считаем, что все евреи заслуживают петли, но я устал от виселиц. Мы рассеем вас по всей Турции и не позволим вам сбиваться в кучу нигде ». Он выслал на север 9 тысяч евреев из Тель-Авива и Яффы. Многие погибли на этапе. То же самое он хотел провернуть и с жителями Иерусалима, но Стамбул успел его остановить (опять-таки по настоянию немецкого посольства). Наступление британцев в 1917 г. спасло палестинских евреев от худшей участи (Karsh & Karsh, 1999: 166-170). Джемаля трудно отнести к умеренным, но независимую от соратников точку зрения он высказывал достаточно часто.