Йен Уортингтон - Филипп II Македонский

Феопомп приезжал к Филиппу в Македонию, и, по-видимому, его рассказ недалек от истины, так как находит подтверждение в других источниках. Демосфен говорит об опасностях придворной жизни и заявляет, что достижения Филиппа были обеспечены обилием предателей по всей Греции. [859] Демосфен 3.295 (он называет 27 человек, предавших свои города); ср. Диодор 16.54.2, который использует те же выражения. Юстин также утверждает, что Филипп лучше умел добывать деньги, чем копить их, и не был способен вести счет своим прибылям и расходам. [860] Юстин 9.8.6. И Диодор, и Юстин изображают его развратником, не делавшим различий между женщинами и мужчинами (приводя один довольно сомнительный пример — его шурина Александра Эпирского, когда тот в юности жил при македонском дворе), и человеком, для которого не было ничего постыдного. [861] Диодор 16.93.3–4, Юстин 8.6.5–8, и см. в целом Юстин 9.8. Сатир, написавший жизнеописание Филиппа, обвинял его в том, что его седьмой брак привел к разладу с Олимпиадой, [ 362 О Спарте см. C. D. Hamilton, 'Philip II and Archidamus', в книге W. L. Adams and E. N. Borza (eds), Philip II, Alexander the Great, and the Macedonian Heritage (Lanham, MD: 1982), pp. 61–77. 862] 862 Сатир цитируется Афинеем 13.557d-e. а по словам Плутарха, «неприятности в царской семье, вызванные браками и любовными похождениями Филиппа, перешагнули за пределы женской половины его дома и стали влиять на положение дел в государстве; это порождало многочисленные жалобы и жестокие раздоры, которые усугублялись тяжестью нрава ревнивой и скорой на гнев Олимпиады, постоянно восстанавливавшей Александра против отца». [863] Плутарх, Александр 9.5.

После хвалебного вступления упреки из уст Феопомпа звучат по меньшей мере неожиданно. Вероятнее всего, первые его слова, считающиеся похвалой Филиппу и часто цитируемые именно в этом качестве, были неверно истолкованы: автор преднамеренно допустил двусмысленность, и эта фраза вполне может быть понята в том смысле, что Европа никогда не порождала человека, подобного Филиппу, который, к счастью или к несчастью, изменил ход истории. [864] Об этом см. Flower, Theopompus of Chios, pp. 98–104. Допустим и иной перевод, также нелицеприятный для македонского царя: «Европа никогда еще не терпела такого человека, как Филипп, сын Аминты». [865] Buckler, Aegean Greece, p. 386. Феопомпа больше заботили его собственные соображения о нравственности, чем историческая методология. Поэтому он и приписывает успехи Филиппа везению, а особенно упадку нравственных устоев у греков, который позволил македонскому царю проложить себе путь к победе с помощью взяток. И по той же причине он уделяет так мало времени главному противнику Филиппа Демосфену. [866] См. Flower, Theopompus of Chios, pp. 136–47. И тем не менее Феопомп является важнейшим источником по истории этого периода, и, как мы увидим, оценка, данная им Филиппу и основанная, предположительно, на наблюдениях, которые он сделал во время своего пребывания при македонском дворе, в некоторых отношениях вполне справедлива.

Большую важность имеет и фрагмент из жизнеописания Филиппа, составленного писателем-перипатетиком Сатиром в IV веке до н. э. Только из этого отрывка мы узнаем имена семи жен македонского царя, порядок, в котором он на них женился, причины этих браков, а также последствия, к которым привел его седьмой и последний брак. Фрагмент вошел в состав произведения позднего автора Афинея Навкратийского, жившего во II веке н. э. Следует отметить, что с его толкованием возникает ряд сложностей. [867] Браки Филиппа: Афиней 13.557b-e; cp. A. D. Tronson, 'Satyrus the Peripatetic and the Marriages of Philip II, JHS 104 (1984), pp. 116–26.

Первое последовательное описание царствования Филиппа принадлежит Диодору Сицилийскому, который жил и работал в Риме с 30 по 8 год до н. э. [868] О Диодоре см. К. Sacks, Diodorus Siculus and the First Century (Princeton, NJ: 1990); см. также К. Sacks, 'Diodorus and his Sources: Conformity and Creativity', в книге S. Homblower (ed.), Greek Historiography (Oxford:[994), pp. 213–32. Кратко этой книги касается Е. I. McQueen, Diodorus Siculus. The Reign of Philip II. The Greek and Macedonian Narrative from Book XVI (Bristol: 1995). Его «Историческая библиотека» состояла из 40 книг (до нас дошли лишь 15) и охватывала период с мифологических времен до галльского похода Юлия Цезаря в 54 году до н. э. Эпоха Филиппа описана в книге 16, но поскольку Диодор создавал именно всемирную историю, то немалая часть этой книги оказалась посвящена событиям, происходившим в других местах греческого мира, особенно на Сицилии. Диодор не всегда называет свои источники, но сведения о правлении Филиппа до 340 года он черпал преимущественно из Эфора (рассказ которого о Третьей Священной войне был дополнен его сыном Демофилом). На этом году труд Эфора обрывался, и о событиях последующего времени Диодор пишет, опираясь, вероятнее всего, на Диилла (сочинение которого начинается с Третьей Священной войны) [869] FGrH 73; cp. Диодор 16.14.3–5, 16.76.5–6. и Феопомпа. [870] Об источниках см. далее N. G. L. Hammond, 'The Sources of Diodorus ХѴГ, CQ 31 (1937), pp. 79–91 и 32 (1938), pp. 37–51. Он рассказывает о периоде после 340 года менее подробно и, как ни странно, опускает подробности 337 года, когда Филипп установил македонскую гегемонию в Греции.

Несмотря на это, а также на ряд хронологических неточностей и некоторую скомканность изложения (неудивительную для такого грандиозного труда), Диодор в целом считается надежным источником. Это мнение в действительности основывается на том, что он широко использовал ранние сочинения — Эфора, критическое отношение которого к истории снискало всеобщее уважение, Феопомпа, который лично знал жизнь при македонском дворе и Филиппа, и Марсия, который родился в Пелле около 356 года и, возможно, также лично был знаком с Филиппом. Диодор дал высокую оценку деятельности Филиппа, воздавая ему хвалу за то, что он создал величайшее царство, несмотря на самые скудные средства, которыми поначалу располагал, и за то, что он достиг этого, чаще прибегая к дипломатии, чем к военной силе. [871] Диодор 16.95.2–3.

Сочинение Юстина представляет собой эпитому Истории Филиппа, написанной более ранним автором Помпеем Трогом в I веке до н. э. и не дошедшей до нас. [872] См. далее J. M. Alonso-Nunez, 'An Augustan World History: The Histo-riae Philippicae of Pompeius Trogus', G&R2 34 (1987), pp. 56–72, N. G. L. Hammond, The Sources of Justin on Macedonia to the Death of Philip', CQ2 41 (1991), pp. 496–508, W. Heckel and R. Develin, Justin, Epitome of the Philippic History of Pompeius Trogus (Atlanta, GA: 1994) и J. C. Yardley, Justin and Trogus: A Study of the Language of Justin's Epitome of Trogus (Toronto: 2003). Мы не знаем, когда жил Юстин; предлагаются самые разные даты — от II до IV века н. э. [873] См. R. Syme, The Date of Justin and the Discovery of Trogus' Historia', Historia 37 (1988), pp. 358–71, который рассматривает все датировки и высказывается в пользу более поздней. Правление Филиппа в его труде освещается с конца 7-й книги и до конца 9-й. Так как мы не имеем возможности сравнить произведение Юстина с его источником, то мы не в состоянии оценить его значимость. Его часто критиковали за ошибки и крайне сжатое изложение событий, но недавние исследования дают повод взглянуть с другой точки зрения. Юстин относится к Филиппу, которого считает жестоким человеком, весьма враждебно. Например, он утверждает, что Филипп не колеблясь грабил союзные города и продавал в рабство женщин и детей, и называет его вероломным и бесстыдным правителем. [874] Юстин 8.3.1–5.