Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

(Примечание Мемуариста. Судя по тонкой иронии посла, тот подозревает, что Бендер является не только сотрудником посольства, но и кадровым офицером НКВД. Продолжаем.)

Дневник, в поезде по пути в Берлин, 11-е июня 1938-го.

Когда мы проезжали Варшаву в два часа дня, мы были рады и удивлены, увидев на вокзале наших старых друзей Тони и Маргарет Биддль. Они приехали, чтобы проводить нас, и, как всегда задумчивые, принесли прекрасную корзину свежих фруктов. Мы посетили этих прекрасных людей, которые сделали такую яркую и успешную карьеру, сначала в Норвегии, а затем в Польше.

Дневник в поезде по пути в Остенде (в Бельгию), 12-е июня 1938-го.

Марджори ехала через Берлин прямо в Париж, но я свернул в Лондон через Брюссель. Прибыл в Лондон в пять тридцать вечера.

Мистер Гровс из американского посольства приехал на станцию, чтобы повидаться со мной, и забрал несколько папок, которые должны были храниться в посольстве. Он выглядит очень хорошим человеком – скромным, прямым и деловым.

Дневник, Лондон, 14-е июня 1938-го.

Прибыл сюда, по пути домой. Я приехал в посольство, чтобы повидаться со своим старым другом Джо Кеннеди. Его не оказалось на месте. Он пришел в Дорчестер позже, чтобы увидеть меня. Он очень пессимистичен. Я тоже.

Мне посчастливилось получить подарок на день рождения Марджори здесь, в русском антикварном магазине Вартски. Это красивый комод, который был подарен жене Павла Первого французским правительством по случаю её свадьбы более ста пятидесяти лет назад.

Дневник, на пути в Нью-Йорк, 17-е июня 1938-го.

В десять утра сел на поезд, чтобы успеть на пароход и присоединился к Марджори на корабле "Вашингтон" в Саутгемптоне. Она была в восторге от комода. Конечно, я был рад ее видеть.

Джон Монтгомери, посланник в Венгрии, мой старый друг, тоже на борту, как я понимаю, едет домой в летний отпуск. Я с нетерпением жду хорошего визита к нему.

Дневник, Нью-Йорк, 23-е июня 1938-го.

Мы прибыли в Нью-Йорк в шесть десять пополудни, но туман задержал нас в гавани до следующего полудня. Я сел на дневной поезд до Вашингтона.

Со мной ехала Екай, а Элеонора присоединилась к нам в Балтиморе.

Дневник, Вашингтон, 24-е июня 1938-го.

Сегодня утром у меня была расширенная конференция с государственным секретарём. Дал ему полную информацию о новых событиях в обстановке в Москве, вытекающих из моего разговора со Сталиным. Советское правительство, сказал он мне, имеет значение не только в связи с японско-китайской ситуацией, но и в связи с возможным европейским миром.

Он был весьма удовлетворен изменившимся отношением Советского правительства к соглашениям, заключенным в связи с инцидентом с погашением долга до "признания". В своей спокойной манере он сказал очень великодушные и добрые слова об успехе моей миссии в Москву, что показали предложения, которые я привёз.

Прочная основа взаимного уважения и доверия к обещаниям друг друга, между СССР и США, была очень важной вещью для будущего в эти опасные дни международной угрозы со стороны "бандитов-агрессоров" в мире.

В Теннеси, сказал он, и на Западе, когда преступники бесчинствуют, нарушая мир и безопасность миролюбивых граждан, все законопослушные люди поднимают на них руку и сажают в тюрьму или делают неспособными нарушить мир. Этот добрый и терпеливый человек очень энергичен, когда возбуждается его негодование. Госсекретарь очень подавлен развитием ситуации в Европе. Выглядит очень плохо, – сказал он. Всё, что я сказал ему сегодня, подтверждает это мнение.

Дневник, Вашингтон, 25-е июня 1938-го.

Сегодня долго совещались с президентом в его кабинете. Обедал вместе с ним за его столом. Он засыпал меня вопросами о подробностях беседы со Сталиным и подробно останавливался на каждом из обсуждавшихся вопросов.

Он был очень рад, что старое недоразумение, возникшее из-за долгового соглашения в связи с признанием СССР, прояснилось, и считал, что это прекрасный поступок со стороны Советского правительства. Он всегда слышал, что они выполняли свои обещания и были особенно щепетильны в том, что касалось данного ими слова.

Президент поручил мне проработать детали этого предложения в департаменте с целью представления Сенату. В этой связи он предложил мне изучить предложение, сделанное венгерским правительством по урегулированию их задолженности, которое в настоящее время находится на рассмотрении Комитета по международным отношениям Сената, – это было бы полезно.

Премьер Молотов, сказал я, поручил мистеру Розову из Амторга, Советского правительственного агентства, представлять его здесь для дальнейших обсуждений. Поскольку я не возвращался в Москву, я предположил, что моему преемнику было бы выгодно участвовать в этих дискуссиях с мистером Розовым. В этой связи я предложил, чтобы назначенный человек был либералом и человеком с бизнес образованием.

Он спросил, есть ли у меня кто-нибудь на примете. Я сказал, что, по моему мнению, Сидни Вайнберг будет именно таким типом дипломата, и он также будет очень полезен в разработке этого долгового соглашения, потому что хорошо знает банковское дело. Он поручил мне поговорить с Корделлом и, если тот согласится, переговорить об этом с Сидни и узнать, как он относится к поездке в Москву.

Это была прекрасная идея, сказал он, чтобы Сидни присутствовал на этих переговорах. Он хочет, чтобы я постарался прояснить ситуацию, прежде чем уеду в Брюссель. Он сказал несколько очень великодушных слов об успехе моего представительства, которые я всегда буду ценить как исходящее от величайшего человека, которого знал.

Дневник, Вашингтон, 26-е июня 1938-го.

Сидни Вайнберг и мистер Розов приехали сюда на целый день, и у нас состоялась продолжительная конференция. Мы подробно расписали всю ситуацию с задолженностью в связи с проработкой вопроса по предложенным в принципе направлениям.

Дневник, Вашингтон, 27-е июня 1938-го.

Совещался сегодня с Самнером Уэллсом. Характерно, что он был досконально знаком со Сталинским интервью – со всем, что оно подразумевало.

Уэллс – неутомимый работник, и я не удивился, обнаружив, что он уже тщательно рассмотрел все материалы, содержащиеся в этих докладах. Более того, его предложения в связи с обсуждениями с Розовым были очень практичными и полезными.

Он сказал, что следует указать Розову на возможность того, что статус венгерского предложения в Сенате может сделать целесообразным отложить принятие решения по Советскому предложению на короткое время, пока не будет выяснено, каково отношение Сената в связи с предложением об урегулировании венгерского правительства.