Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

Журнал, Вашингтон, 7-е июля 1941-го.

К своему удивлению, обнаружил, что моего друга Линдберга цитируют, будто он предпочел бы нацизм коммунизму. Я не могу поверить, что он сказал подобное, но отчёты кажутся авторитетными. Если так, мне очень жаль. Это не соответствует ни традициям его народа, ни карьере его отца.

(Примечание Мемуариста. Не врут, к сожалению, те отчёты. Это лишь показывает насколько даже лучшие люди Америки были подвержены нацистским идеям, лишь бы навредить этим "проклятым красным".

Чарли Линдберг – выдающийся американский пилот. Первый из тех, кто смог в одиночку пересечь на самолёте Атлантику. Много занимался общественной деятельностью. Поучаствовал даже в разработке искусственного сердца.

А потом в этом замечательном парне явственно проклюнулась нацистская нотка. И вот, он уже большой друг фашистов, его принимают как дорогого гостя на германских авиазаводах. Сам Герман Геринг вручает Чарли высший орден для иностранцев – Германского орла.

Линдберг становится активным борцом за невмешательство Америки в Европейскую войну. Никаких тебе вторых фронтов. Позицию свою он объяснял предельно просто:

"Я был глубоко обеспокоен тем, что потенциально гигантская по своей мощи Америка могла совершить крестовый поход в Европу ради поражения Гитлера, не понимая того, что поражение Гитлера оставило бы Европу беззащитной перед насилием, грабежом и варварством Советской России. Что могло бы нанести смертельную рану западной цивилизации."

Рузвельту в тот момент такое не нравилось и Чарли пришлось уйти на службу к другому видному стороннику нацистов – Генри Форду. Ничего, после войны этому другу нацистов ещё и бригадного генерала ВВС дадут.

А вот папа Чарли, Линдберг старший – напротив был сенатором – пацифистом. Еще и против создания Федеральной резервной системы для печатания необеспеченных долларов выступал. Такие вот разные яблонька и яблочко получились. Продолжаем.)

Это был бы отчаянный выбор (между нацизмом и коммунизмом), но между ними есть очень большая разница. Мы должны быть вечно благодарны, что нам не приходится делать выбор. Наша форма правления – лучшая из всех, когда-либо созданных человеком, и демократия ещё не умерла.

Она продемонстрировала резервы силы и мощи, когда кризис развивался, как это было в Дюнкерке и Лондоне в сентябре, и здесь, в реакции нашего собственного народа на агрессию Гитлера. На мой взгляд, говорить о необходимости выбора между тем и другим – пораженческая позиция, а не хороший американизм. Мы не должны признавать, что такой выбор необходим или возможен. Наша демократия – лучшая форма правления.

И Германия, и Советская Россия являются тоталитарными государствами. И то и другое реалистичны. Оба сильны и безжалостны в своих методах. Однако есть одно различие, и оно так же ясно, как чёрное и белое.

Его можно просто проиллюстрировать. Если бы Маркс, Ленин или Сталин твёрдо основывались на христианской вере, католической или протестантской, и если бы, в силу этого факта, коммунистический эксперимент в России проводился на этой основе, он, вероятно, был бы объявлен одной из величайших в истории попыток христианского альтруизма перевести идеалы братства и милосердия, проповедуемые в учении Христа, в управление людьми.

Дело в том, что христианская религия может быть навязана коммунистическим принципам без насилия над её экономическими и политическими целями, главная из которых основана на "братстве людей". Применяя тот же тест к нацизму, разница между ними очевидна.

Принципы христианской религии не могут быть навязаны нацистской философии без разрушения политической основы государства. Нацистская философия ставит государство выше христианской религии и фактически, является религией сама по себе. С этой целью она пыталась уничтожить христианство в Германии посредством гонений.

Нацистская философия создаёт правительство, фактически основанное на отрицании альтруистических принципов христианской религии. Нацистское государство обожествляется. Для него война – добродетель.

Братская любовь, милосердие, справедливость и христианские добродетели являются признаками слабости и упадка, если они противоречат утилитарным потребностям государства. Государство стало церковью и вероисповеданием. Сила, могущество, мощь, как выражение нордической расовой религии, являются основой нацистской идеологии.

Навязать нацизму христианскую религию невозможно. Они совершенно противоположны друг другу.

Вот в чём разница – коммунистическое Советское государство могло бы функционировать вместе с христианской религией в её основной цели – служить братству людей. Для нацистского государства это было бы невозможно.

Коммунистический идеал состоит в том, что государство может испариться и больше не быть необходимым, по мере того, как человек продвигается к совершенному братству. Нацистский идеал прямо противоположен – государство есть высшая цель всего.

(Примечание Мемуариста. Не следует забывать, что Дэйвис сын евангелистки. Прикладывая христианскую линейку к СССР и Германии, он пытается проиллюстрировать простую мысль. Советские идеалы – это жизнь и добро, нацистские – бездна зла и разрушения. Для Дэйвиса "христианский" практически равняется "хороший". Продолжаем.)

Дневник, Вашингтон, 7-е июля 1941-го.

Сегодня обедал с Самнером Уэллсом, исполняющим обязанности секретаря в отсутствие секретаря Халла. Хотел обсудить с ним ситуацию в России. Черчилль только что объявил, что Великобритания окажет "решительную" помощь России как союзнику, невзирая ни на какие конфликтующие идеологии и не думая о будущих послевоенных делах.

(Примечание Мемуариста. На словах всё замечательно, только вот первые обязывающие бумаги на эту тему Черчилль подпишет только в середине 1942-го. И только после легендарного перелёта Молотова, сидящего в неотапливаемом фюзеляже бомбардировщика в резиновой лодке и с кислородным аппаратом. Сначала в Британию, а потом в США. Продолжаем.)

Я настаивал, чтобы Соединённые Штаты сделали то же самое энергично и быстро по двум причинам. Во-первых, несмотря на богатство и военную мощь, которыми, как я полагаю, обладала Россия, мои доклады из России показали бы, что тем не менее, было сомнительно, сможет ли вторая линия обороны России – военное механизированное промышленное производство – в долгосрочной перспективе противостоять немецкой промышленной военной промышленности. Россия, в конечном счете, должна будет получать военные поставки отсюда.

Во-вторых, Советские лидеры и русский народ горды и чрезвычайно чувствительны. Франция и Англия совершили большую ошибку, пренебрегая ими в 1938-м и 1939-м годах с почти катастрофическими последствиями, когда они бросили Советы в лагерь Гитлера.