Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

Даже если Гитлер захватит Украину и Белоруссию, Сталин, по всей вероятности, сможет продержаться за Уралом довольно долго.

По моим наблюдениям и контактам, начиная с 1936-го года, я считаю, что ни одно правительство в мире, кроме президента Соединённых Штатов, не видело более ясно угрозы миру и необходимости коллективной безопасности и союзов между неагрессивными нациями, чем Советское правительство. Они были готовы сражаться за Чехословакию. Они отменили свой пакт о ненападении с Польшей ещё до Мюнхена, потому что хотели расчистить дорогу для прохождения своих войск через Польшу, чтобы в случае необходимости пойти на помощь Чехословакии для выполнения своих договорных обязательств.

Даже после Мюнхена и еще весной 1939-го года Советское правительство согласилось присоединиться к Англии и Франции, если Германия нападет на Польшу или Румынию. Но настаивало на проведении международной конференции государств – неагрессоров, чтобы объективно и реалистично определить, что каждый из них может сделать, а затем уведомить Гитлера об их объединённом сопротивлении.

Они утверждали, это единственное, что может остановить агрессию Гитлера против европейского мира. Это предложение было отклонено Чемберленом в связи с возражениями Польши и Румынии против привлечения России. И тогда гибельные односторонние соглашения были поддержаны и заключены Великобританией.

Всю весну 1939-го года Советы, опасаясь, что их используют "для вытаскивания каштанов из огня" и оставят воевать с Гитлером в одиночку, пытались добиться определённого соглашения, которое предполагало бы единство действий и координацию военных планов по остановке Гитлера.

Еще в августе 1939-го года комиссии Франции и Германии находились с этой целью в Москве. Британия, однако, отказалась предоставить России те же гарантии защиты в отношении прибалтийских государств, которые Россия предоставляла Франции и Великобритании в случае агрессии против Бельгии или Голландии.

Советы убедились, и не без оснований, что с Францией и Англией не может быть достигнуто никакого эффективного, прямого и практического общего соглашения. Они были вынуждены заключить пакт о ненападении с Гитлером.

Советский Союз с самого начала никогда не колебался в оказании помощи и содействия Китаю. На протяжении всего своего участия в Лиге Наций Советское правительство энергично и смело вело борьбу за защиту малых народов. Так было в случае с Эфиопией и Испанией.

Ни одно правительство не видело яснее и не заявляло с большей точностью, что именно делает и будет делать Гитлер и что следует делать для сохранения мира и предотвращения разжигания войны Гитлером, чем Советы. Это факт, вне зависимости от того, были ли их мотивы идеологическими или же они были направлены на безопасность собственного народа.

Я нашел среди руководства Советов подлинное дружелюбие к Соединённым Штатам, возможно, основанное на факте, что у них не было ничего, что мы хотели бы иметь, и у нас не было ничего, что они могли бы взять. Таким образом, существовала естественная основа для политики "живи и дай жить другим" между нашими народами. Они горько возмущались, что Англия и Франция смотрели на Советы, задрав носы, и это усиливало их недоверие и в конечном счёте, загоняло их в гитлеровский лагерь.

Относительно Японии, очевидно, нам выгодно иметь дружественную Россию в тылу Японии. Я считаю, что в их намерения не входит продвигать коммунизм в Соединённых Штатах, и после этой войны или в течение многих последующих лет Советы не могли бы продвигать коммунизм, если бы захотели, в Соединённых Штатах или даже в Европе.

В частности, я опасаюсь, если у них сложится впечатление, что Соединённые Штаты только используют их, и если настроения вырастут и найдут выражение, что Соединённые Штаты в равной степени являются капиталистическим врагом, это будет играть прямо на руку Гитлеру. Он может рассчитывать, что использует это в своих усилиях заполучить либо перемирие, либо мир на русском фронте после того, как возьмёт Украину и Белоруссию.

Сталину следовало бы сказать прямо, что наше отношение решительно настроено на победу над Гитлером и наша историческая политика дружелюбия к России всё еще существует.

Стратегия Советского верховного командования.

Журнал, Вашингтон, 31-го июля 1941-го.

Сегодня в кабинетах Белого дома я встретил генерала Филиппа Голикова, помощника начальника Генерального штаба Красной армии, только что прибывшего через Лондон с русского фронта. Он типичный русский. Он невысок ростом, но производит впечатление большой физической силы. Когда он говорит, в нём чувствуется сильная внутренняя энергия, которая усиливается спокойной сдержанностью. Он не говорит по-английски.

Однако из того, что я узнал через посла Уманского, я нахожу очень много подтверждений силы российской обороны. Гитлер атаковал без всякого уведомления Советского правительства, но разведка Красной армии знала о мобилизации Гитлера и была готова к любой возможности.

У Гитлера было большое начальное стратегическое преимущество в том, что он "напрыгнул" внезапной атакой. Было подсчитано, что у Гитлера в этом походе было около тридцати тысяч танков, "Красная армия также имела очень большое количество танков".

Советский Генеральный штаб был полностью знаком, благодаря наблюдениям во Франции, с танковой механизированной атакой и ее техникой и разработал то, что они считали обороной. Это они опробовали в стратегическом отступлении, которое Красная армия проводила через Прибалтику.

Это было сопряжено со значительным риском, но они чувствовали, что у них был ответ на это. Попросту говоря, техника состояла просто в том, чтобы позволить этим механизированным ударам проникнуть через русские линии, а затем дать возможность русским силам приблизиться к ним сзади и, наконец, использовать ту же атаку на атакующего. Было признано, что некоторые крупные части армии могут быть окружены, но от них ожидалось, что они будут пробиваться с боем, и потери были приняты во внимание.

Он упомянул, что некоторые из этих частей сражались до последнего человека. Планами Верховного командования предусматривалось создание сильной резервной армии и самодостаточной экономики за Волгой и на Урале для поддержки там правительства в случае, если Гитлер захватит значительную часть Украины. Он подтвердил заявление Уманского, что русские уже оголяют свои заводы в опасных зонах и перевозят оборудование на восток.

К регулярной немецкой армии он относился с большим уважением. Они были хорошими бойцами, но, по его мнению, не такими хорошими, как Советские регулярные части. Немецкий резерв состоит в основном из молодых людей, которые были не так хороши и не могли противостоять штыковой атаке.