Джозеф Дэйвис - Посол к Сталину

(Примечание Мемуариста. Опять секретный визит человека без фамилии.)

Первые обсуждения по урегулированию русского долгового вопроса.

Номер 68, Москва, 18-е февраля 1937-го.

Достопочтенному государственному секретарю.

Американо-Советские отношения. Неофициальное обсуждение долгового и кредитного вопросов.

Совершенно секретно.

Народный комиссар внешней торговли Розенгольц пригласил нас на обед в свой загородный дом (дачу) пятого февраля. К нашему удивлению, мы встретили там Ворошилова, народного комиссара обороны, Микояна, народного комиссара пищевой промышленности, Вышинского, обвинителя, который вёл процесс Радека и Розова, нового главу Амторга в Нью-Йорке.

За кофе и сигарами после ланча Розенгольц явно повернул беседу от торговых вопросов к ситуации с долгом. Розенгольц заявил, что спорные вопросы могут быть урегулированы при практическом подходе. Их правительство не видит моральных обязательств платить по долгам Керенского, но даже в этом случае он надеется, что вопрос может быть урегулирован.

Проблема долгов перед другими странами ставит его правительство в неудобное положение. С Великобританией и Францией они согласовали временное соглашение рассматривать долговую и кредитную историю раздельно. Он сказал, что спорные вопросы между нашими странами могут продвигаться к разрешению подобным же подходом и спросил нет ли у меня идей как нам подойти к этому вопросу.

Я ответил, что у меня нет точных указаний моего правительства начать обсуждения долгового вопроса или предложить какой-либо план. Он сказал, что полагает, вопрос может быть скорее проработан путём переговоров частным порядком Розовым, как главой Амторга, чем решён через министерства иностранных дел.

На это я ответил, что не могу говорить за моё правительство, но обсужу это с государственным секретарём и, разумеется, хотел бы узнать больше об конкретных планах урегулирования этого вопроса путём частных переговоров. Он сказал, что полагает целесообразным, чтобы Розов изучил ситуацию и где-нибудь в июле вернулся к вопросу уже с возможными предложениями. Я сказал, что лично я не вижу никакого вреда в таких изысканиях Розова, если таково желание его руководства.

Розенгольц настаивал на позиции, принятой Англией и Францией, по рассмотрению своих внутренних сложностей и отделении долгового вопроса от ситуации с кредитованием. На это я ответил, что по образованию не дипломат и не вполне уверен, но моей первой обязанностью является обсудить долговую проблему с мистером Литвиновым и наркоматом иностранных дел когда он сочтёт удобным обговорить это со мной.

Но поскольку, они облечённые ответственностью члены Совета народных комиссаров и заинтересованы в разрешении проблемы, то я готов говорить с ними вполне откровенно, особенно в виду того, что они сами начали этот разговор.

Затем я заявил, что вполне понимаю трудности, столкнувшие друг с другом государственных деятелей обеих стран, по причине особых условий, которые налагаются силами, независимыми от того, что может требовать простой здравый смысл. А именно, с одной стороны, возможно, требования Акта Джонсона в Соединённых Штатах, которые я детально объяснил и затруднения, которые Россия может испытывать по причине наличия договорных обязательств вести себя по отношению ко всем своим кредиторам точно так же, как Россия поведёт себя по отношению к Соединённым Штатам.

(Примечание Мемуариста. Акт Джонсона, он же Акт об иностранных ценных бумагах был принят в 1934-м году. Смысл очень простой и на первый взгляд логичный. Закон запрещает США покупать иностранные бумаги, по сути давать другой стране в долг, если она не платит по другим своим долгам перед США.

Хитрость, как обычно, в деталях. Акт принимался по итогам Бреттон-Вудского соглашения и был направлен, в первую очередь, против Советского Союза. Всем было понятно, что Советский Союз не может нести ответственности за сотни миллионов, что назанимал по всему миру царь.

Приняв такой акт, власти США по сути ввели санкции против СССР – никаких кредитов, в том числе и торговых, пока не признаете и не вернёте царские долги. Что характерно, Акт Джонсона не отменён до сих пор. Продолжаем.)

Говоря от себя лично, по моему мнению, долговые обязательства по отношению к нам имеют особую важность для СССР в силу особых обстоятельств. В этой ситуации существует крайне важное различие между их отношением к Англии и Франции и их отношением к Соединённым Штатам.

Их обязательство вести себя со всеми нациями-кредиторами одинаково – противостоит им. Сложности в связи с этим были хорошо известны им еще до момента заключения соглашения с Литвиновым.

Необратимый факт состоит в том, что президент Соединённых Штатов великодушно предложил план, крайне ценный для Советского правительства в то время. Соглашение между джентльменами было заключено с полным пониманием фактов и условий там, где не могло быть недопонимания о том, что подразумевается под этим джентльменским соглашением в принципе.

Я внимательно изучил меморандум джентльменского соглашения и он предусматривает, что ссуда могла быть выдана как национальным правительством, так и его соотечественниками. Основной долг, который может достигать двухсот миллионов долларов или более, был для нашей национальной экономики относительно, но "мушиной какашкой" на огромной стене и значил для нас не более, чем дело принципа.

При этом для них являлось серьезным делом сохранить доверие нашего правительства при выполнении этого соглашения. У нас нет агрессивных милитаристских соседей, угрожающих нашему миру. У нас есть огромный корпус гуманитарной демократической мысли, оказывающей сильное влияние на мировое мнение среди либерально-настроенных людей повсюду, что может оказаться неоценимо важно для России когда-нибудь в будущем.

Говоря как друг гуманитарных побуждений и целей русских людей, лично я чувствую себя обязанным сказать, что будет очень жалко, если Советское правительство позволит затуманить доверие, которое могло бы иметь моё правительство к честности и характеру ведущих здесь дела людей.

По моему мнению, это особенно верно оттого, что среди великих наций Земли нет руководителей, рассматривающих с настолько большой симпатией фундаментальные гуманитарные цели русских людей, насколько это делают президент Рузвельт и госсекретарь Халл. Будет очень плохо, если Советское правительство допустит условия, которые подорвут или уничтожат доверие в честность русского руководства. Финансовые кредиты и деловые соображения по своей значимости абсолютно тускнеют по контрасту с этим затронутым делом принципа.