Мунго Мелвин - История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Примечательно, что в разделе, посвященном АРК, не упоминается Севастополь. Статья 133 (раздел IX) просто устанавливает, что «города Киев и Севастополь имеют специальный статус, который определяется законами Украины». Таким образом, Севастополь, как и во времена Советского Союза, оставался отделенным от Крыма.

После принятия конституции Украины потребовалось почти два с половиной года обсуждений и переговоров, прежде чем украинская Рада утвердила конституцию Автономной Республики Крым; это произошло 23 декабря 1998 г. Примечательно, что статья 10 включала положение о защите языков национальных меньшинств: «наряду с государственным языком обеспечивается функционирование и развитие, использование и защита русского, крымско-татарского, а также языков других национальностей». Более того, в той же статье подчеркивалось, что «русский язык как язык большинства населения и приемлемый для межнационального общения используется во всех сферах общественной жизни». Статьи 11–13 разрешали использование русского языка в официальных документах, судопроизводстве, при предоставлении почтовых и телеграфных услуг, в сфере обслуживания, здравоохранении и на транспорте [1614].

Несмотря на кажущееся согласие между Киевом и Симферополем по поводу конституции, один важный вопрос остался нерешенным — статус, права и положение общин вернувшихся в Крым народов, которые были депортированы советскими властями в 1940-х гг. Среди этих «депортированных народов» были армяне, болгары, немцы и греки. Самую большую группу составляли крымские татары и другие «коренные» народы, такие как оставшиеся в Крыму крымчаки и караимы, исповедовавшие иудаизм. По данным последней советской переписи 1989 г., на полуострове жили 38 356 татар; к середине 1990-х гг. их численность оценивалась в 240 тысяч человек. Множество препятствий мешало татарам снова играть заметную роль в политической, экономической и общественной жизни Крыма. Среди этих препятствий были больные вопросы официального статуса, земли, жилья и собственности, участия в политической жизни, социально-экономические проблемы, язык, культура, религия и образование [1615].

Как бы то ни было, татары активно самоорганизовывались, стремясь улучшить свое положение. 29 июня 1992 г. в Симферополе собрался первый современный конгресс татар курултай, в составе 250 делегатов, избранных местными общинами. Делегаты, в свою очередь, избрали 33 членов меджлиса, неофициального парламента. Его председателем и лидером крымских татар стал Мустафа Джемилев [1616], бывший советский диссидент. Родившийся в Крыму в 1943 г. и выросший в Узбекистане, он боролся за право своего народа вернуться в Крым. В Советском Союзе его несколько раз сажали в тюрьму.

Татары являлись национальным меньшинством, и их представительство в симферопольском парламенте зависело от действующей электоральной системы. Изначально условия их участия в политической жизни были благоприятными, даже щедрыми. 14 октября 1993 г. утвердили специальную квоту для татар — четырнадцать из девяноста шести мест. Но это соглашение перестало действовать 17 марта 1995 г. после принятия конституции Крыма. При переходе на мажоритарную систему голосования со ста напрямую избираемыми членами парламента квота не сохранилась. На выборах 2010 г. в списках других партий было только шесть татар. Таким образом, влияние татарской общины на политический дискурс уменьшалось, а недовольство, усиливавшееся экономическим и социальным бесправием, росло. Русское население Крыма, с одной стороны, боялось требований создания отдельного татарского государства, а с другой — того факта, что большинство татар предпочитали Украину России. Таким образом, татар рассматривали как препятствие к воссоединению с Российской Федерацией.

Кажущееся урегулирование «крымского вопроса» с помощью конституционной реформы 1996 г. и окончание «войны законов» помогло улучшить отношения между Россией и Украиной. Это проявилось в Договоре о дружбе, сотрудничестве и партнерстве, подписанном президентами Ельциным и Кучмой в Киеве 31 мая 1997 г. Однако до подписания этого договора требовалось договориться о разделе Черноморского флота и его базы в Севастополе. Многие российские политики и их военные советники считали сохранение главной базы флота в Севастополе стратегически важным для будущего России. Этим объясняются попытки «изъять» Севастополь из Крыма и Украины. Признавая ценность военно-морской базы, украинцы тоже претендовали на флот.

Вскоре после обретения Украиной независимости, 3 января 1992 г. президент Кравчук потребовал, чтобы моряки Черноморского флота принесли присягу Украине. Командующий флотом адмирал Игорь Владимирович Касатонов ответил «Нет!», и над Севастополем и военными кораблями продолжали реять влаги Российской Федерации. Очевидец тех событий, полковник в отставке Виктор Алексеевич Потапов, с которым я беседовал в 2012 г., с гордостью рассказывал:

«Ельцин сказал: „Мне не нужен революционный Севастополь“. Поэтому город был отдан Украине. Только Черноморский флот не принес присягу новой Украине. Он остался верен Российской Федерации. Например, из 5000 человек личного состава полка морской пехоты только четверо присягнули Украине» [1617].

Последующие события показали, как постсоветская Россия сознательно оказывала давление на новое государство Украину, а будущее Черноморского флота стало постоянным источником глубоких разногласий и споров. Анализ кризиса в российско-украинских отношениях из-за Севастополя в 1990-е гг. позволяет понять предпосылки событий, произошедших двумя десятилетиями позже [1618].

9 июля 1993 г. Верховный Совет Российской Федерации принял постановление, которое подтверждало «федеральный статус города Севастополя в административно-территориальных границах городского округа по состоянию на декабрь 1991 года» и поручало российскому правительству разработать программу по сохранению статуса Севастополя. В ответ украинское правительство обратилось с официальным протестом в Совет Безопасности ООН. Украина жаловалась на «грубое попрание основополагающих принципов и норм международного права, в частности пункта 4 статьи 2 Устава Организации Объединенных Наций». Но как свидетельствует протокол заседания Совета Безопасности, представитель Российской Федерации подчеркнул, что постановление «расходится с линией Президента и Правительства Российской Федерации». Более того, он заявил, что Россия остается приверженной принципу неприкосновенности границ и «намерена строго придерживаться основополагающих норм цивилизованного поведения государств на международной арене, основанной на прочной почве международного права» [1619]. Тем не менее 20 июля 1993 г. Совет Безопасности выпустил официальное заявление, в котором говорилось: