Мунго Мелвин - История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

«Совет Безопасности подтверждает в этой связи территориальную целостность Украины в соответствии с Уставом Организации Объединенных Наций. Совет Безопасности напоминает, что в Договоре между Российской Федерацией и Украиной, подписанном в Киеве 19 ноября 1990 года, Высокие Договаривающиеся Стороны взяли на себя обязательство уважать территориальную целостность друг друга в рамках существующих между ними в настоящее время границ. Постановление Верховного Совета Российской Федерации несовместимо с этим обязательством, равно как и с целями и принципами Устава Организации Объединенных Наций, и не имеет силы».

В конце заявления указывалось, что Совет Безопасности ООН «приветствует усилия, прилагаемые президентами и правительствами Российской Федерации и Украины с целью улаживать любые разногласия мирными средствами» и призывает «принять все меры, чтобы не допустить возникновения напряженности» [1620].

К сожалению — и для России, и для Украины, — обсуждение в Совете Безопасности ООН не помогло урегулировать спор. Он омрачал двусторонние отношения еще четыре года. 9 июня 1995 г. президенты Борис Ельцин и Леонид Кучма встретились в Сочи, чтобы обсудить возможный раздел Черноморского флота, но соглашения достичь не удалось. Переговоры между Москвой и Киевом зашли в тупик. Вероятно, Кучма не соглашался, чтобы штаб российского флота оставался в Севастополе, тогда как русские настаивали на своем исключительном праве [1621]. Заявления военачальников и резолюции, принятые политиками в Москве в течение следующего года, еще больше осложнили ситуацию.

14 августа 1996 г. контр-адмирал Александр Гринько, начальник оперативного управления Черноморского флота, подробно рассказывал о непреходящем значении Севастополя и значительных вложениях в его военно-морскую инфраструктуру:

«Во всем Черном море нет более удобных, глубоких, закрытых и просторных бухт, чем бухты Севастополя. Их преимущества очевидны со всех точек зрения: геополитической, геостратегической, оперативной и тактической. В годы существования Советского Союза в Севастополе был построен причальный фронт протяженностью более 10 километров; была создана разветвленная система базирования, управления и контроля, обороны, оперативной и боевой поддержки и ремонта судов, а также отработана организация базы. Главная база флота, Севастополь был окружен системой обороны и защиты от ударов как с воздуха, так и под водой, с моря и суши. Были развернуты система опознавания и целеуказания, стабильная и надежная система навигации, системы гидрометеорологической поддержки и логистики».

Подчеркнув преимущества Севастополя, Гринько указал на стратегическую выгоду сохранения Севастополя как военно-морской базы Российской Федерации, и его слова перекликались с аргументацией Потемкина двумя столетиями раньше. «Силы Черноморского флота, — заявил адмирал, — способны контролировать все главные направления развертывания сил предполагаемого противника, а главное, выходы из пролива Босфор и западную и центральную часть Черного моря, таким образом обеспечивая защиту южных границ России» [1622]. Нельзя не признать, что географическое положение Севастополя и его мощные оборонительные сооружения придавали городу стратегическое значение. Неудивительно, что спор за обладание им длился так долго.

Несмотря на то что холодная война закончилась пять лет назад, Гринько по-прежнему ссылался на «силы вероятного противника» — по всей видимости, он имел в виду Организацию Североатлантического договора (НАТО). С главной базой в Севастополе российский Черноморский флот мог доминировать во всем регионе, включая южную и восточную часть Черного моря. Среди государственных кругов России, поддерживавших «севастопольскую» кампанию, самыми влиятельными фигурами были Александр Лебедь, глава российского Совета безопасности, и мэр Москвы Юрий Лужков. Московский мэр проявлял особую активность в Севастополе, где он открыл отделение Московского государственного университета. Во время визита в город 23 декабря 1994 г. он заявил: «Мы относимся к Севастополю как к 11-му округу Москвы, невзирая на пограничные и таможенные барьеры. Желание большинства его жителей быть и чувствовать себя русскими не должно здесь подавляться» [1623].

Под давлением патриотических настроений 16 октября 1996 г. российская Государственная дума единогласно одобрила проект закона, запрещающий раздел Черноморского флота, условия которого по-прежнему обсуждались на правительственном уровне. Несмотря на то что 22 октября в переговорах произошел прорыв, который мог бы разрешить проблему флота, что, в свою очередь, открыло бы путь к подписанию долгожданного договора о дружбе, российская Дума снова принялась вставлять палки в колеса переговорного процесса. 24 октября она приняла новое постановление, потребовав от Верховного Совета Украины «отказаться от одностороннего подхода к вопросам о произвольной передаче Крымской области из состава Российской Советской Федеративной Социалистической Республики в состав Украинской Советской Социалистической Республики в 1954 году, о статусе города-героя Севастополя». Неудивительно, что украинские власти возмутило это требование, и 6 декабря Рада одобрила резолюцию, в которой заявляла, что Севастополь был и останется украинской территорией, и обращалась за поддержкой к международным организациям по поводу нарушения своего суверенитета. Затем был подготовлен проект закона, требовавшего к 2000 г. вывести все иностранные войска с территории Украины [1624].

Несмотря на многие годы гневной риторики и растущего напряжения между Россией и Украиной из-за Севастополя, решение проблемы удалось найти 28 мая 1997 г., когда премьер-министры России и Украины Виктор Черномырдин и Павел Лазаренко подписали соглашение по Черноморскому флоту. Это была прагматичная сделка. Украина гарантировала право на использование Севастопольской военно-морской базы в течение 20 лет в обмен на сокращение задолженности и арендную плату. Всего в состав Черноморского флота на тот момент входили не менее 525 боевых и вспомогательных судов. Президенты Ельцин и Кучма в 1995 г. уже договорились разделить эти средства поровну. Теперь Россия согласилась выкупить 117 украинских кораблей в счет погашения государственного долга (на сумму 526 миллионов долларов). Таким образом, Украине досталось около 20 % флота, а России — 80 %. Что касается акватории (см. карту 2 ), то Россия получала в единоличное пользование Казачью и Карантинную бухты, а Севастопольская бухта (включая Южную) и Стрелецкая бухта переходили в совместное пользование.

Кроме того, были поделены казармы и вспомогательные сооружения на берегу — львиная доля отошла Российской Федерации. В их число вошли здание штаба флота, военно-морской госпиталь им. Пирогова в центре Севастополя, база 810-й бригады морской пехоты в Казачьей бухте и база 41-й бригады ракетных катеров в Карантинной бухте, а также главные склады боеприпасов и нефтехранилища флота. Российская Федерация сохранила за собой аэродромы морской авиации в Каче и Гвардейском (в 4 километрах севернее международного аэропорта Симферополя). Договор ограничивал численность российского военного контингента в Крыму 25 тысячами человек личного состава. Арендная плата составляла 98 миллионов долларов в год и должна была выплачиваться Россией в течение двадцати лет [1625].