Мунго Мелвин - История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Вражеский флот, попытавшийся войти на рейд Севастополя, в тот период был бы встречен пятью последовательными линиями огня, в основном пересекающимися: (1) от батареи № 10, (2) от Александровского и Константиновского фортов, (3) от батареи № 8 и бастиона № 7, (4) от Николаевского форта и Михайловской батареи, (5) от Павловского форта и батареи № 4. Для преодоления такой мощной эшелонированной обороны требуются значительные силы и большое искусство. Впечатляющая неудача морской бомбардировки Севастополя 17 октября 1854 г. продемонстрировала эффективность севастопольских батарей (как земляных, так и облицованных камнем) против деревянных судов. Результатом стал неравный бой, который союзники проиграли — они имели все основания пожалеть о своих действиях, несмотря на успех в бомбардировке русской крепости Бомарсунд на Балтике в августе 1854 г. Военные корабли того времени были вооружены гладкоствольными пушками, имевшими низкую скорострельность, и поэтому британским кораблям, даже имевшим 32-фунтовые пушки, приходилось вплотную (на расстояние 500 метров или ближе) подходить к каменному форту, чтобы залп бортовых орудий мог нанести неприятелю серьезный ущерб. Кроме того, деревянные корабли были уязвимы для ответного огня артиллерии, стрелявшей зажигательными или разрывными снарядами. Узкий вход на рейд Севастополя и особенно наличие опасных отмелей у самого берега не позволяли флоту союзников приблизиться к фортам на достаточно близкое расстояние.

Однако русским было недостаточно просто построить батареи и ждать, надеясь только на их физическое присутствие. Чтобы форты могли защитить город и отразить атаку противника, требовалось их снабжение всем необходимым, обучение артиллерийских расчетов и поддержание их боевой готовности. Это необходимое условие боевой эффективности. В начале 1853 г. оборонительные сооружения Севастополя инспектировала высокопоставленная комиссия, направленная Николаем I из Санкт-Петербурга; в ее составе были генерал Александр Павлович Безак, начальник штаба инспектора артиллерии, и генерал-майор Александр Алексеевич Баранцов, адъютант императора. Им помогал полковник артиллерии Карташевский, которому поручили детальную разработку всех мер, необходимых для обеспечения эффективности оборонительных сооружений Севастополя.

В докладе от 17 февраля (ст. ст.) 1853 г. Баранцов указывал, что в восьми береговых батареях Севастополя насчитывается 451 пушка разных типов и калибров. Важно, однако, что только восемь из них (на бастионе 7) были установлены для защиты от нападения с суши, тогда как приблизительно 300 орудий предназначались для оборонительного встречного огня по рейду [343] Ванеев Г. И., Кондранов И. П., Коротков М. А., Фомина Н. Н. Севастополю 200 лет. 1783–1983. Сборник документов и материалов. Киев: Наукова думка, 1983. Документ 17: «Из доклада военного инспектора Николаю I касательно инспекции гарнизонной артиллерии Севастополя». . В 1853 г. князь Меншиков приказал проверить готовность артиллерийских расчетов и орудий на батареях города; проверка предусматривала стрельбу из всех имеющихся типов вооружений — возможная атака с моря должна была быть отражена с максимальной решительностью и эффективностью. Для дальнейшего усиления оборонительных возможностей пушек в батареях были установлены печи, что позволяло вести стрельбу раскаленными ядрами. Этот вид оружия оказался чрезвычайно эффективным против кораблей союзников, которые пытались бомбардировать форты. Примечательно, что почти ничего не было сделано для устранения недостатков обороны с суши — ни в области строительства, ни в области вооружения. По сравнению с предполагаемой угрозой с моря, опасность со стороны суши казалась незначительной.

Осенью 1853 г. береговая артиллерия Севастополя была усилена. Теперь на вооружении фортов состояло 533 орудия всевозможных типов, в том числе пушки, стрелявшие круглыми цельнометаллическими ядрами, бомбические пушки, стрелявшие разрывными снарядами, «единороги» (русское изобретение, нечто среднее между гаубицей и мортирой, калибр измерялся в пудах) и мортиры, как показано в табл. 3.2 . Дальность стрельбы самых больших пушек и мортир достигала 3000 метров, но прицельная дальность с условием приемлемой точности составляла менее половины этого расстояния. Несмотря на большую разрушительную силу разрывных снарядов, бомбические пушки того времени имели меньшую дальность стрельбы и пробивную способность, чем орудия, стрелявшие цельнометаллическими ядрами. Тем не менее объединенная огневая мощь разных типов пушек береговых фортов и батарей делала морские оборонительные сооружения Севастополя чрезвычайно крепким орешком.

Обслуживание орудий, установленных на восьми береговых батареях, требовало не менее 2708 человек; основа личного состава представляла собой артиллерийские расчеты из пяти или шести человек. За внешнюю защиту батареи № 10, а также Александровского и Константиновского портов отвечали армейские артиллеристы, а остальные пять батарей, оборонявших рейд, обслуживали военные моряки. Боезапас артиллерийских орудий всех типов составлял 160 выстрелов [344] Тотлебен . Т. I. Ч. 1. С. 108 и 110. .

Оборона Севастополя была усовершенствована в январе 1854 г., поскольку война с Британией и Францией становилась все более вероятной. Меншиков решил усилить береговые укрепления тремя новыми батареями. Две из них (Двенадцатиапостольская и Парижская) находились на северном берегу, а третья (Святославская) — на южном. Всего в этих батареях насчитывалось 59 пушек. Кроме того, кораблям Черноморского флота была поставлена задача защищать родной порт. В то время в состав Черноморского флота входило четырнадцать линейных кораблей, семь фрегатов, одиннадцать пароходов и несколько малых военных кораблей; по свидетельству Тотлебена, это усиливало оборону города еще на 2000 пушек [345] Там же. С. 113. Автор не в состоянии объяснить разницу в числах, приводимых Тотлебеном здесь и на с. 22. . Эскадра вице-адмирала Нахимова в составе восьми линейных кораблей, шести фрегатов и нескольких пароходов стерегла вход на рейд, а эскадра вице-адмирала Корнилова охраняла Южную бухту, готовая атаковать с фланга вражеский флот в случае попытки проникновения на рейд.

В апреле 1854 г. Меншиков с опозданием понял, что оборонительные сооружения северного берега по-прежнему уязвимы для фланговой атаки с моря и суши, и приказал построить две новые батареи. Первая из них, батарея Карташевского (впоследствии союзники называли ее Телеграфной), была возведена к северу от Константиновского форта. Вторую поставили еще севернее, в устье реки Бельбек. Она имела круглую форму и получила название башни Волохова, по имени ее строителя. Союзники почему-то называли ее Осиной батареей. Кроме того, Меншиков поместил батарею из шести тяжелых (5-пудодвых) мортир на верхней площадке Константиновского форта, доведя его вооружение почти до ста пушек всех типов [346] Несколько сбивает с толку то, что Тотлебен указывает, что в сентябре 1853 г. число пушек Константиновского форта составляло 94 штуки, а в мае 1854 — 97. Возможно, имели место неизвестные нам потери и приобретения. . Однако Северный форт снова остался без внимания. К середине мая 1854 г. береговые укрепления Севастополя были усилены пятью новыми батареями, а уже существующие, такие как Константиновский форт, получили новое вооружение. В табл. 3.3 приводится количество пушек в мае 1854 г. (по данным Тотлебена) — примечательно, что Северного форта там нет.