Николай Троицкий - Император Наполеон

Что касается французских военнопленных 1812 г., то наиболее колоритной (даже несколько экзотической) личностью среди них оказался лейтенант Жан Батист Николя Савен, который попал в плен на Березине и с февраля 1813 г. навсегда остался в Саратове, где служил воспитателем в благородном пансионе при местной гимназии, преподавал французский язык и умер 29 ноября 1894 г. на 127 (!) году жизни — последним из ветеранов Наполеона [1130] См.: Тотфалушин В. П. Жизнь и судьба Ж. — Б. Савена в свете новых фактов // Бородино и наполеоновские войны. М., 2003. .

В плен были взяты и те 5139 больных и раненых французов, которые оставались в госпиталях Вильно к приходу русских войск. В их числе был 27-летний генерал Мари Ксавье Жозеф Лефевр — сын командующего Старой гвардией маршала Ф. — Ж. Лефевра, герцога Данцигского. Маршал оставил раненого сына и при нем — письмо на имя А. А. Аракчеева с просьбой проявить к раненому «лояльность». Через четыре дня после вступления русской армии в Вильно генерал Лефевр умер и был похоронен на местном Бернардинском кладбище. Спустя 100 лет, к 1912 г., его могила с мраморным надгробием еще сохранялась [1131] РГИА. Ф. 154. Оп. 1. Т. 2. Д. 82. Л. 47 (текст письма Ф. — Ж. Лефевра); Круковский А. Могила одного из участников войны 1812 г. // Русская старина. 1911. № 9. .

Уникальный в истории всех времен и народов факт: в кровопролитной войне 1812 г. с Россией Наполеон не проиграл ни одного сражения (даже при Березине «потерпев» победу!), но потерял почти всю свою, более чем полумиллионную армию. Если не считать вспомогательные войска пруссаков и австрийцев, из примерно почти 600 тыс. завоевателей, вторгшихся в Россию, выбрались из России едва ли больше 30 тыс. горемык, включая и фланговые корпуса [1132] Тарле Е. В. Нашествие Наполеона… С. 726. . Кутузов имел основания так отрапортовать царю 7 декабря 1812 г.: «Неприятель почти истреблен» [1133] М. И. Кутузов… Т. 4. Ч. 2. С. 551. .

Во Франции известие о гибели Великой армии вызвало всеобщее потрясение, тем более сильное, что страна не была к такому готова. Ведь еще недавно французские газеты прославляли вступление Наполеона в Москву как нечто «выходящее за пределы всего, что давала нам доселе его полная чудес история» [1134] Отечественная война и русское общество. Т. 6. С. 13. . Правда, отступление из Москвы, как ни приукрашивалось оно в 27-м и 28-м бюллетенях Наполеона, встревожило Францию. «Мы начали пробуждаться от сна», — вспоминала герцогиня Л. д’Абрантес; и все-таки окончательное пробуждение «было ужасно» [1135] Д’Абрантес Л. Цит. соч. Т. 15. С. 5, 6. . Опубликованный 16 декабря в парижском официозе «Moniteur» 29-й бюллетень ошеломил французов [1136] Mémoires du duc Rovigo. Р., 1828. T. 6. Р. 47. . Одна его фраза о том, что-де из-за морозов «армия, столь блестящая еще 6 ноября, 14-го имела уже иной вид, почти без кавалерии, без орудий, без транспорта» [1137] Bulletins officiels de la Grande Armée… Р. 158. , сказала почти все — остальное дорисовывало воображение. Вся страна была повергнута в траур. Повсюду, с верхов до самого низа социальной лестницы, начался ропот.

Катастрофой, случившейся с ним в России, потрясен был и сам Наполеон. Перед нападением на Россию он взвесил, казалось, все: ее военный потенциал, способности русских генералов, количество и качество солдат и вооружений, — но сражаться ему пришлось со всем российским народом, которого он, прикидывая свои шансы на победу, опрометчиво не принял в расчет. Вот в чем была его главная, роковая оплошность, более важная, чем недоучет российских пространств и морозов, оплошность, тем более непостижимая, что он с 1808 г. уже страдал от нее в Испании. Иначе говоря, против него вновь сработал испанский синдром , теперь многократно большего масштаба, ибо Россия предстала перед Наполеоном как «Испания без границ».

В декабрьские дни 1812 г., когда Франция скорбела о гибели своей Великой армии, Россия упивалась триумфом над «современным Аттилой». Александр I и М. И. Кутузов, естественно, радовались больше всех. «Я почитаю себя щастливейшим из подданных Вашего Величества», — написал фельдмаршал царю 7 декабря [1138] М. И. Кутузов: Сб. док — тов. М., 1954. Т. 4. Ч. 1. С. 549. . Но Кутузов лучше, чем кто-либо, видел и дорогую цену победы, одержанной, глядя со стороны, легко и быстро. Не говоря уже о разоренных городах и селах России (включая сожженную Москву), о гибели неисчислимого множества ее хозяйственных, культурных и прочих ценностей, сравним две армии.

Ведь как ни осторожничал светлейший, руководимая им победоносная русская армия, преследуя Наполеона, понесла потери немногим меньшие, чем побежденная и «почти истребленная» французская армия. Документы свидетельствуют: Великая армия Наполеона вышла из Москвы численностью 115,9 тыс. человек, получила в пути подкрепления в 31 тыс., а на границе от нее осталось 14,2 тыс. человек [1139] Chambray G. Histoire de l'expedition de Russie. Р., 1838. T. 2. Р. 315; T. 3. Р. 162–163. (общие потери — 132,7 тыс. человек [1140] Главным образом то были пленные. Подсчитано, что общее число военнопленных к 1 января 1813 г. превысило 216 тыс., т. е. более трети всей Великой Армии (Сироткин В. Г. Наполеон и Россия. М., 2000. С. 185). ); Кутузов вышел из Тарутина во главе 120-тысячной армии (не считая ополчения), получил в пути как минимум 10-тысячное подкрепление, а привел к Неману 27,5 тыс. человек [1141] М. И. Кутузов. Т. 4. Ч. 1. С. 361, 440; Ч. 2. С. 552. (потери — не менее 120 тыс. человек). Стендаль был близок к истине, заявив, что «русская армия прибыла в Вильно не в лучшем виде», чем французская [1142] Стендаль. Собр. соч. М.; Л., 1950. Т. 14. С. 108. . Поэтому Кутузов в рапортах царю 1, 2 и 9 декабря настойчиво предлагал дать армии отдых в Вильно «до двух недель», ибо, «если продолжить дальнейшее наступательное движение, подвергнется она в непродолжительном времени совершенному уничтожению» [1143] М. И. Кутузов. Т. 4. Ч. 2. С. 551, 582. .

Александр I, однако, потребовал «следовать беспрерывно за неприятелем» из пределов России в Европу. Он прибыл в Вильно вместе со своим alter ego А. А. Аракчеевым 11 декабря, а 12-го, в день своего рождения, принял у себя всех генералов и приветствовал их словами: «Вы спасли не одну Россию. Вы спасли Европу» [1144] Шильдер Н. К. Император Александр I. Его жизнь и царствование. СПб., 1905. Т. 3. С. 134. . Кутузову царь лично вручил высший воинский орден империи — Св. Георгия I степени.

Кутузов достиг вершины своей полководческой славы, казавшейся ему самому невероятной. В откровенном разговоре с А. П. Ермоловым он признался: «Голубчик! Если бы кто два или три года назад сказал мне, что меня изберет судьба низложить Наполеона, гиганта, стращавшего всю Европу, я, право, плюнул бы тому в рожу!» [1145] Ермолов А. П. Записки. 1798–1826 гг. М., 1991. С. 258 (Ермолов подчеркнул здесь, что он передает сказанное Кутузовым «в точных его выражениях»). Но с заграничным походом светлейший не торопился и предпочел бы вообще обойтись без него. «Ваш обет исполнен, — говорил он царю, — ни одного вооруженного неприятеля не осталось на русской земле. Теперь остается исполнить и вторую половину обета: положить оружие» [1146] Цит. по: Шильдер Н. К. Цит. соч. Т. 3. С. 137. . Но Александр I, переживший взлет от глубочайшего унижения к высочайшему торжеству, не хотел останавливаться на достигнутом.