Николай Троицкий - Император Наполеон

Далее Бальзак описывает явление Наполеона на этом смотре народу и армии. «Император был замечен всеми и сразу на всех концах площади. Тотчас забили “поход” барабаны, оба оркестра грянули одну и ту же воинственную мелодию, которую подхватили все инструменты от нежнейших флейт до турецкого тромбона. При этом мощном призыве сердца затрепетали, знамена склонились, солдаты взяли на караул, единым и точным движением вскинув ружья во всех рядах. От шеренги к шеренге, будто эхо, прокатились слова команды. Возгласы “Да здравствует император!” потрясли воодушевленную толпу. Вдруг все дрогнуло, всколыхнулось, тронулось. Наполеон вскочил на коня. Движение это вдохнуло жизнь в немую громаду войск, взметнуло в едином порыве знамена, взволновало лица. Стены высоких галерей дворца, казалось, тоже возгласили: “Да здравствует император!”. В этом было что-то сверхъестественное, то было какое-то наваждение, подобие божественного могущества <���…>. Человек этот, средоточие такой любви, восхищения, преданности, стольких чаяний, ради которого солнце согнало тучи с неба, сидел верхом на коне, скромно одетый, шага на три впереди эскорта из приближенных в расшитых золотом мундирах <���…>. Ничто не дрогнуло в лице этого человека, взволновавшего столько душ» [1156] Бальзак О. Собр. соч.: В 24 т. М., 1960. Т. 2. С. 97, 101–102. .

Тем временем победоносные русские войска шли вперед — освобождать от Наполеона Европу, включая и Францию. Это понимал каждый солдат. Другие задачи — восстановить на континенте феодальные режимы, свергнутые Французской революцией и Наполеоном, вернуть на троны Европы дореволюционных монархов, а народам — крепостное право, инквизицию, сословное неравенство, даже обеспечить России европейскую гегемонию, — эти задачи «нижним чинам» не разъясняли. Зато Александр I и его окружение, впервые за 10 лет испытавшие радость победы над Наполеоном, предвкушали скорое решение всех задач, ради которых бились насмерть с «новым Аттилой» пять коалиций подряд. Царь не скрывал своего торжества. Сопровождавший его в феврале 1813 г. А. И. Михайловский — Данилевский записывал в дневнике: «Государь был всегда верхом, одетый щеголем. Удовольствие не сходило с прекрасного лица его» [1157] 1812 год. Военные дневники. М., 1990. С. 317. .

Все складывалось для шестой коалиции наилучшим образом. Англия уже отсчитывала коалиционерам свое золото, выделив на 1813 г. только для России 1 333 334 ф. ст. (при условии, что Россия выставит против Наполеона 160 тыс. человек «пушечного мяса») [1158] Внешняя политика России XIX и нач. XX в.: Док-ты Российского Мин-ва иностр. дел. Сер. 1 (далее — ВПР). М., 1970. Т. 7. С. 250, 253. . Пруссия и Австрия порвали союзные отношения с Францией, причем 20-тысячный прусский вспомогательный корпус генерала Г. Йорка [1159] Г. Йорк заменил в августе 1812 г. заболевшего Ю. Граверта. еще в декабре 1812 г. перешел на сторону России, а 28 февраля в Калиге Пруссия заключила с Россией договор о совместной борьбе с Наполеоном, выставив для начала 80 тыс. солдат [1160] Там же. С. 67. . Австрийский же вспомогательный корпус фельдмаршала К. Ф. Шварценберга (30 тыс. человек) в январе вышел из войны, открыв русским войскам путь на Варшаву, и теперь министр иностранных дел, а фактически глава правительства Австрии К. В. Л. Меттерних договаривался с Россией и Пруссией об условиях присоединения Австрийской империи к шестой коалиции. Договаривался так, что Александр I и Фридрих — Вильгельм III поняли: Франц I присоединится к ним непременно и скоро.

А пока 15 марта в Бреславле Александр встретился с Фридрихом — Вильгельмом. Венценосные приятели бросились в объятия друг к другу и, по наблюдению очевидцев, «молча, несколько минут, прижимали один другого к сердцу». Видя, что король прослезился, царь воскликнул: «Утешьтесь, брат мой, это последние слезы, которые заставил вас проливать Наполеон!» [1161] Шильдер Н. К. Цит. соч. Т. 3. С. 142; Полевой Н. А. История Наполеона. СПб., 1848. Т. 5. С. 122. В тот же день из Бреславля Александр отправил письмо другому своему «брату» Францу I: «Хотел бы приехать в Вену, чтобы забыть в ваших объятиях о прошлом и возобновить Вашему величеству заверения в моей искреннейшей привязанности» [1162] ВПР. Т. 7. С. 97. .

Пока был жив Кутузов, Александр выказывал ему подчеркнутую благосклонность. Никто не мог упрекнуть царя в том, что он завидует воинской славе фельдмаршала. Он воспринимал как должное приветственные возгласы пруссаков в адрес Кутузова даже при виде его, царя: «Vivat papa Kutusof!»; а когда жители городка Стейнау на Одере поднесли самому Александру лавровый венок, он отослал его Кутузову [1163] 1812 год. Военные дневники. С. 327. . Царь был так деликатен с Кутузовым не только по своей воспитанности, но и потому, что видел: дни старого фельдмаршала уже сочтены. Уважая патриотические чувства нации, Александр простился с умершим Кутузовым как с национальным героем. «Не вы одна проливаете о нем слезы, — написал он вдове фельдмаршала. — С вами плачу я, и плачет вся Россия» [1164] Шильдер Н. К. Цит. соч. Т. 3. С. 144. . На запрос о том, где похоронить усопшего, царь ответил: «В Казанском соборе, украшенном его трофеями» [1165] Там же. С. 382. .

После смерти Кутузова остро встал вопрос о главнокомандующем союзными войсками. Несмотря на старшинство в чинах трех полных генералов — М. Б. Барклая де Толли, А. П. Тормасова и М. А. Милорадовича, Александр I предпочел генерал-лейтенанта П. X. Витгенштейна. Должно быть, царь учитывал при этом не только заслуги этого генерала как «спасителя Петербурга» в 1812 г., но и его немецкую фамилию. Ведь речь шла теперь о главнокомандующем и русскими, и прусскими войсками. Именно Витгенштейну было доверено принять на себя удар стремившегося к реваншу за 1812-й год Наполеона.

Первое после «грозы Двенадцатого года» сражение русских и прусских войск с новой армией Наполеона произошло 2 мая 1813 г. на исторической равнине у г. Лютцен, где в 1632 г. в битве со знаменитым Альбрехтом Валленштейном пал (но выиграл битву) еще более знаменитый Густав II Адольф. Здесь Наполеон и Александр I сошлись на поле боя впервые после Аустерлица. Оба они понимали, как важно начать кампанию с победы, и в желании победить не уступали друг другу. Наполеон, верный себе, непосредственно руководил битвой. Очевидцы рассказывали, что никогда еще со времени Итальянского похода 1796–1797 гг. он не бывал в огне битвы, рискуя собой, по выражению Александра Дюма, «как младший лейтенант» [1166] Дюма А. Наполеон. М., 1992. С. 259. . Видя нерешительность новобранцев, «император увещевал, стыдил, воодушевлял их и затем несколько раз бросался вместе с ними в атаку»; когда же он мчался впереди всех на своем коне, казалось, как вспоминал об этом маршал Мармон, что «даже мертвые отдавали ему честь» [1167] Чандлер Д. Цит. соч. С. 538; Делдерфилд Р. Закат империи. М., 2002. С. 91. . Александр в сражении лишь присутствовал (не столько вдохновляя, сколько стесняя главнокомандующего Витгенштейна), но тоже был под огнем, а когда свита попыталась увести его в безопасное место, заявил: «Для меня здесь нет пуль!» [1168] Михайловский — Данилевский А. И. Записки о походе 1813 г. 2-е изд. СПб., 1836. С. 121.