Владимир Кучкин - Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

Несколько расширив территорию великого княжения, Узбек сделал, видимо, какие-то оговорки относительно Нижнего Новгорода и тянувших к нему земель. Так можно думать на основании того, что в год смерти Ивана Калиты его старший сын Симеон даже не поехал на похороны отца, «бяше бо былъ въ то время въ Нижнемъ Новѣгородѣ» [869]. Пребывание Симеона в этом городе стоит в прямой связи с его последующей борьбой с суздальским князем Константином Васильевичем за Нижегородское княжение [870]и должно быть расценено как стремление сохранить Поволжье в составе территории великого княжества Владимирского. Естественно, подобного стремления не возникало бы (как не возникло оно у наследников Калиты в отношении других частей великого княжения или в отношении самого Владимира), если бы Поволжье в свое время было отдано Калите на тех же условиях, что и Владимир. Очевидно, при передаче московскому князю прежней территории Нижегородского княжества Ордой были выдвинуты какие-то требования, наподобие тех, какими ранее обусловливалось владение Переяславским княжеством Юрием Даниловичем. Скорее всего, Калита получил Нижний Новгород только в пожизненное владение (быть может, на Нижний монголо-татарами ему был выдан даже особый ярлык, отличный от ярлыка на великое княжение). После смерти великого князя Ивана Поволжье, возможно в силу прежних соглашений, было отторгнуто от Владимирского великого княжества и отдано ханом Узбеком суздальскому князю Константину Васильевичу, младшему брату бывшего владимирского князя Александра [871]. В результате в 1341 г. территория великого княжества вновь уменьшилась: отпали Нижний Новгород, Городец и Унжа.

Впрочем, около того же времени эта потеря была, по-видимому, несколько компенсирована. К Владимирскому великому княжеству был присоединен Юрьев Польской. Последний раз самостоятельный юрьевский князь Иван Ярославич упоминается в летописях при описании похода русских князей на Смоленск зимой 1339/40 г., похода, предпринятого по приказу ордынского хана [872]. Поскольку позднее юрьевские князья в источниках уже не фигурируют, А.В. Экземплярский сделал вывод о том, что «Иван Ярославич был бездетным и его удел, как выморочный, присоединен к великому княжеству» [873]. С этим заключением А.В. Экземплярского можно согласиться, хотя есть некоторые данные, заставляющие проявлять в вопросе о слиянии территории Юрьевского княжества с территорией великого княжения известную осторожность. Дело в том, что Юрьев как владение великого князя Московского и Владимирского прямо назван только в духовной 1461–1462 гг. Василия Темного [874]. Более ранние завещания московских великих князей Юрьева не упоминают. Возможно, однако, что Юрьев вместе с другими городами великого княжения подразумевался в формуле духовных Дмитрия Донского и Василия Дмитриевича: «…благославляю (старшего сына. — В.К .) великимъ княженьем» [875]. Во всяком случае, от начала XV в. сохранилось достоверное свидетельство о том, что Юрьевом распоряжался великий князь [876]. При походе в 1382 г. хана Тохтамыша на Дмитрия Донского Юрьев подвергся ордынскому нападению [877], что также может косвенно свидетельствовать о его принадлежности к городам, находившимся под юрисдикцией великого князя.

Присоединение Юрьева к великому княжеству Владимирскому могло произойти в последний год жизни Ивана Калиты (при предположении, что юрьевский князь Иван Ярославич погиб в смоленском походе 1339/40 г.) или же несколько позже, при преемниках Калиты на владимирском столе — его сыновьях Симеоне Гордом и Иване Красном. Если верно первое предположение, то нужно признать, что до 40-х годов XIV в. территория великого княжества Владимирского неуклонно расширялась. Эта консолидация земель, на которые непосредственно распространялась власть великого князя, — одно из существенных проявлений объективного центростремительного процесса на русском Северо-Востоке в то время.

В 40–50-е годы XIV в., перед слиянием территорий Московского княжества и великого княжества Владимирского, которое произошло при Дмитрии Донском, в состав великого княжения входили собственно Владимир с Боголюбовым и Ярополчем [878], Кострома, Переяславль, Юрьев с относившимися к ним волостями, Стретенская половина Ростова, а также некоторые вологодские волости и великокняжеские части в Торжке и Волоке Ламском.

В целом это была довольно обширная территория, хотя и не везде компактная. Земли, граничившие с владениями Новгорода Великого, были отделены от центральных волостей великого княжества территориями других княжеств, а костромские и владимирские волости разделялись владениями ростовских, суздальских, а с 1341 г. — нижегородских князей. К сожалению, точные границы великого княжества Владимирского за период до 60-х годов XIV в. указать почти невозможно, поскольку прямых данных за первые две трети XIV в. не имеется, а другие данные относятся преимущественно ко времени второй половины XV — начала XVI в., когда владимирское великое княжество давно и прочно срослось с Московским. Поэтому приходится идти иным путем и устанавливать границы великого княжества Владимирского приблизительно, на основании определения границ соседних с ним княжеств, что рассматривается уже в последующих главах работы. Здесь же хотелось бы указать на прямое свидетельство XIV в. о существовании владимирских рубежей. О них говорит договорная грамота великого князя Дмитрия Ивановича Донского с рязанским князем Олегом Ивановичем 1381 г.: «А володимерское порубежье по тому, как то было при вашемъ дѣдѣ, при великом князе при Иване Даниловиче, и при вашем дядѣ, при великомъ князе при Семена, и при твоемъ отци, при великомъ князе при Иванѣ» [879]. Приведенное свидетельство важно тем, что оно говорит о наличии четких границ великого княжения, в данном случае собственно Владимира с Рязанью, не только в 1381 г., но и в первой половине XIV в. при Иване Калите, когда Владимирское великое княжество ещё существовало как самостоятельная политическая единица.

Выше было показано, что князья, занимавшие в первой половине XIV в. великокняжеский стол во Владимире, пытались не только расширить территориальные пределы этой единицы, но и закрепить за собой данную территорию. В последнем отношении показательно выделение в начале XIV в. великим князем Андреем Александровичем из состава Владимирского великого княжества Костромы в удел своему сыну Борису. Хотя в более поздний период подобные факты не известны, что объясняется, по-видимому, тем жестким контролем, какой установила Орда со времени хана Узбека над территорией великого княжества, однако указанная тенденция продолжала существовать. Теперь она проявлялась в том, что великие князья приобретали себе села на территории Владимирского княжества и сохраняли их за собой, передавая по наследству из поколения в поколение. Наиболее ранние примеры подобного рода относятся ко времени Ивана Калиты [880].