Владимир Кучкин - Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

Таким образом, к концу правления великого князя Владимирского Андрея Александровича под его властью, помимо его отчинного Городца, находились собственно Владимир с относившимися к нему волостями, значительная часть Поволжья — от Костромы почти до устья р. Унжи, — а также часть вологодских волостей. Как князю, занимавшему новгородский стол, Андрею принадлежали великокняжеские половины в Торжке и Волоке Ламском. В целом великокняжеская территория в начале XIV в. несколько увеличилась по сравнению со временем княжения во Владимире Дмитрия Переяславского.

Андрей Александрович умер спустя несколько месяцев после съезда в Переяславле. Он скончался 27 июля 1304 г., но был похоронен не в первопрестольном Владимире, а в своем отчинном центре — Городце на Волге [812] НПЛ, с. 92, под 6812 г. мартовским; ПСРЛ, т. 18, с. 86, под 6813 г. ультрамартовским. О датах см.: Бережков Н.Г. Указ. соч., с. 120, 277. .

Стол великого княжения Владимирского Андрей Александрович завещал тверскому князю Михаилу Ярославичу [813]. Контроль над великокняжеской территорией Михаил Тверской попытался установить сразу же после смерти великого князя Андрея. Такую же попытку предпринял и московский князь Юрий Данилович [814]. Спор соперников был решен в Орде: ярлык на Владимирское княжение получил Михаил Ярославич Тверской [815]. Осенью 1305 г. Михаил вернулся на Русь [816]и во Владимире состоялась церемония его посажения на великокняжеский стол [817]. А в конце того же 1305 г. была окончательно решена судьба Переяславля.

Как уже отмечалось, по решению Переяславского съезда 1303 г. Переяславль, захваченный в 1302 г. московским князем Даниилом Александровичем, остался в руках его старшего сына Юрия. Когда после смерти великого князя Андрея Александровича Михаил Тверской и Юрий Московский отправились в Орду, то в 1305 г. в их отсутствие «князь же Иванъ Даниловичь съ Москвы приѣхалъ въ Переяславль и сѣлъ въ немъ» [818]. Тверское боярство, поддерживавшее своего князя, решило воспрепятствовать закреплению в Переяславле представителя московского княжеского дома. Во главе с боярином Акинфом тверичи выступили против Ивана Калиты. Но тот, собрав переяславцев и дождавшиь московскои помощи, сумел наголову разбить тверское войско под Переяславлем, причем в бою пали сам Акинф и его зять Давыд. Таким образом, Переяславль остался за Иваном Даниловичем [819].

В исторической литературе существуют различные оценки летописных свидетельств о пребывании в 1302, 1303 и 1305 гг. в Переяславле московских князей. Так, Н.М. Карамзин, останавливаясь на захвате Даниилом Переяславля, приходил к выводу, что «сие важное приобретение еще более утверждало независимость московского владетеля» [820]. Каков был характер этого приобретения, Н.М. Карамзин, к сожалению, здесь не разъяснил. Но в другом месте своего труда он писал вполне определенно, что «Переяславль Залесский считался городом великокняжеским: по тому взял его Димитрий Константинович Суздальский, сделавшись в 1360 году великим князем» [821]. Следовательно, Н.М. Карамзин не расценивал события 1302–1305 гг. как акт присоединения переяславской территории к Московскому княжеству и, отмечая «приобретение» Переяславля московским князем, видимо, склонялся к мысли о том, что Даниил владел Переяславлем на правах переяславского князя [822].

Иначе интерпретировал этот факт С.М. Соловьев. Он полагал, что после того, как Иван Дмитриевич завещал Переяславль Даниилу Александровичу, «область княжества Московского увеличивалась целою областью другого княжества» [823], т. е. Переяславль попросту был присоединен к Москве. Однако в примечании к процитированному заключению С.М. Соловьев вынужден был сделать красноречивое признание. «Странно, впрочем, — писал он, — что после Переяславль считался не в числе городов московских, но владимирских» [824], При этом исследователь сослался на духовные грамоты московских князей и Никоновскую летопись [825]. Действительно, завещания московских князей вплоть до духовной 1389 г. Дмитрия Донского не содержат упоминаний ни Переяславля, ни переяславских волостей [826]. Что касается Никоновской летописи, то С.М. Соловьев имел в виду ее статью под 1362 (6870) г., в которой упоминался Переяславль. В статье рассказывается о том, как на Переяславль, занятый владимирским великим князем Дмитрием Константиновичем Суздальским, организовал нападение получивший ярлык на великое княжение московский князь Дмитрий Иванович и захватил его [827]. Очевидно, из описания этих событий С.М. Соловьев и сделал вывод о принадлежности Переяславля не Московскому княжеству, а великому княжеству Владимирскому.

В.О. Ключевский в весьма осторожной и завуалированной форме повторил колебания С.М. Соловьева [828].

Важные разъяснения относительно судеб Переяславля в начале XIV в. сделал А.Е. Пресняков. В отличие от своих предшественников он четко писал о том, что «переход Переяславля во власть московского князя отнюдь не "примысел" московский, а приобретение им стола переяславского княжения» [829]. С заключением А.Е. Преснякова нельзя не согласиться. Действительно, анализ летописных свидетельств 1302, 1303 и 1305 гг. не дает оснований предполагать присоединение переяславской территории к Московскому княжеству. Зато исходя из них, можно сделать вывод о княжении в Переяславле Даниила Московского и его сыновей [830]. Вместе с тем А.Е. Пресняков, правильно указав на существование в начале XIV в. особого Переяславского княжества с князьями из московского княжеского дома, не рассмотрел его последующей истории. В частности, он не объяснил того, как и почему Переяславль перешел в руки получившего в 1360 г. ярлык на Владимирское великое княжение Дмитрия Константиновича Суздальского [831], как произошло слияние при Дмитрии Донском переяславской территории с московской.

На эти вопросы попытался ответить М.К. Любавский. Соглашаясь с А.Е. Пресняковым в том, что Переяславское княжество под рукой московских князей сохраняло свою суверенность, М.К. Любавский полагал, что после того, как великими князьями Владимирскими стали Юрий Данилович Московский, его брат Иван Калита, а затем дети Калиты Симеон и Иван, «Переяславское княжество уже некому было оспаривать у московских князей и оно фактически приросло к Москве» [832]. Такое заключение неточно по существу и неопределенно по своему конечному выводу. Во-первых, Переяславль оспаривался у московских князей суздальским князем Дмитрием Константиновичем в самом конце 50-х — начале 60-х годов XIV в.; во-вторых, совершенно загадочным остается процесс «фактического приращения» Переяславля к Москве. Правда, М.К. Любавский пытался проиллюстрировать этот процесс ссылками на покупки сел московскими князьями на переяславской территории, устройство там ими новых сел и слобод [833]. Однако подобные покупки и заведения новых сел и слобод московскими и другими князьями имели место на разных территориях Северо-Восточной Руси, и такие случаи сам же М.К. Любавский не расценивал как «фактическое приращение» целых районов к соответствующим княжествам. Противореча самому себе, М.К. Любавский в другом месте своей работы писал уже о том, что Переяславль наряду с Можайском, Коломной и Лопасней целиком и полностью вошел в состав Московского княжества [834], а еще через несколько страниц — причислял Переяславль к территории великого княжества Владимирского [835]. Таким образом, в исследовании М.К. Любавского характеристика судеб Переяславля в XIV в. эклектически смешала выводы А.Е. Преснякова (признание особого Переяславского княжества после 1302 г.) и противоречивые наблюдения С.М. Соловьева (Переяславль — часть московской территории и в то же время — часть владимирской великокняжеской). В целом же можно сказать, что и после разысканий М.К. Любавского определенности в данной проблеме не наступило.