Владимир Кучкин - Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

С первой высказанной исследователем мыслью следует согласиться. Дата записи действительно неверна, и ошибка составляет сто лет. Очевидно, писец допустил описку в числе сотен, когда проставлял год освящения вологодской церкви. Сходные ошибки встречаются в рукописях. Так, в одном из псковских паримеиников, написанном во времена святительства новгородского архиепископа Давыда и княжения во Владимире князя Михаила Ярославича Тверского, т. е. в начале XIV в., вместо даты 6821 (1313) г., была поставлена дата 6921 (1413) г. [788] ГИМ, Синод., № 172, л. 202об. О дате см.: Покровский А.А . Древнее псковско-новгородское письменное наследие. — В кн.: Труды XV Археологического съезда в Новгороде. М., 1916, с. 241. В последнем случае в дате по ошибке произошло увеличение на единицу числа сотен.

Что касается мнения И.М. Кудрявцева относительно названных в записи князей, то тут следует внести ряд уточнений. Современником новгородского владыки Феоктиста был единственный русский князь с именем Андрей — именно Андрей Александрович, как это и указал И.М. Кудрявцев. Только князь Андрей был не великим князем Новгородским, а занимавшим в начале XIV в. новгородский стол великим князем Владимирским. Отождествление же упомянутого в известии князя Михаила с тверским князем Михаилом Ярославичем не имеет под собой серьезных оснований, оно зиждется только на сходстве имен. В самом деле, в приведенной цитате Михаил прямо назван сыном Андрея, и этот факт никак нельзя игнорировать. Он вполне согласуется с теми данными о князе Михаиле Андреевиче, которые приведены в статье 1305 г. Софийской I и Новгородской IV летописей [789] ПСРЛ. СПб., 1851, т. 5, с. 204; Пг., 1915, т. 4, ч. 1, вып. 1, с. 253. . Таким образом, запись содержит лишь единственную ошибку — в дате, в остальном же она вполне достоверна.

Известие об освящении богородичной церкви в Вологде при великом князе Владимирском Андрее и его сыне Михаиле примечательно. Вологда считалась новгородским владением [790] Видимо, вплоть до утраты самостоятельности в 1477 г. новгородцы не переставали считать Вологду своей волостью. — ГВН и П. № 1, с. 9; № 2, с. 11 (самые ранние упоминания Вологды в качестве новгородской территории); № 22, с. 40; № 77, с. 132 (самые поздние упоминания Вологды в качестве новгородской территории). . И если вологодское событие связывалось с именем владимирского князя, то это явный признак существования его власти в данном районе. Сказанное подкрепляется несколько более поздним свидетельством, впрочем датируемым тем же первым десятилетием XIV в., относительно великокняжеского тиуна в Вологде [791] ГВН и П, № 7, с. 17. . В последнем случае речь прямо идет о сформировавшихся там великокняжеских владениях [792] И позже часть вологодской территории находилась под юрисдикцией великого князя, о чем свидетельствует находка в Вологде печати, приписываемой князю Дмитрию Михайловичу, занимавшему владимирский стол в 1322–1326 гг. — Янин В.Л . Актовые печати древней Руси X–XV вв. М., 1970. т. 2, с. 13. . С этой точки зрения запись 1303 г. надо расценивать как косвенный показатель образования этих владений в годы княжения великого князя Андрея Александровича.

Описанному событию 1303 г., проливающему свет на процесс расширения территории великого княжества Владимирского в начале XIV в., предшествовало еще одно, последствия которого сказались несколько лет спустя. 15 мая 1302 г. умер переяславский князь Иван Дмитриевич [793] ПСРЛ. СПб., 1913, т. 18, с. 85, под 6811 г. ультрамартовским. О дате см.: Бережков Н.Г . Указ. соч., с. 117–118. В древнейшей Лаврентьевской летописи под 6811 г., также ультрамартовским, помещено более краткое сообщение о смерти Ивана Переяславского (ПСРЛ, т. 1, стб. 486). . По свидетельству летописи, Иван Переяславский «бѣаше чадъ не имѣя» [794] ПСРЛ, т. 18, с. 85. . Не было у него и близких родственников [795] А.В. Экземплярский полагал, что у Ивана Дмитриевича Переяславского были два младших брата — Александр и Иван ( Экземплярский А.В. Указ. соч., т. 1, с. 52, 286–287). Оба князя упоминаются в летописях по одному разу. Имя: Александра Дмитриевича встречается в ряде летописных сводов. В них сообщается о его кончине в 1292 г. (Там же, с. 286 и примеч. 516). Александр, естественно, не мог быть наследником пережившего его старшего брата. Но дело не только в этом. Похоже, что князь Александр был сыном не Дмитрия Александровича Переяславского, как думал А.В. Экземплярский, а Дмитрия Борисовича Ростовского. Во всяком случае, великокняжеское летописание не знает о смерти князя Александра (ПСРЛ, т. 18, с. 82; М.; Л., 1949, т. 25, с. 98). Самые же ранние своды, которые говорят о его кончине, — ростовского происхождения (ПСРЛ т. 1, стб. 527; Насонов А.Н. Летописный свод XV века (по двум спискам). — В кн.: Материалы по истории СССР. М., 1955, вып. 2, с. 297; ср.: ПСРЛ, т. 4, ч. 1, вып. 1, с. 247; т. 5, с. 201). Что касается приписываемого исследователями Ивану Переяславскому брата Ивана, то единственное известие о нем, именно о его рождении в 1290 г., до недавнего времени содержалось только в Никоновской летописи ( Экземплярский А.В . Указ. соч., т. 1, с. 287). С обнаружением Рогожского летописца выяснилось, что то же сообщение есть и в этом памятнике. Но из его текста вытекает, что речь идет не о втором сыне Иване Дмитрия Переяславского, а о сыне Иване Дмитрия Ростовского. Последний в этом источнике титулуется просто князем, тогда как Дмитрий Переяславский — великим князем (ПСРЛ. Пг., 1922, т. 15, вып. 1, стб. 35). . Согласно нормам, сложившимся в XIII в., выморочное княжество должно было быть присоединено к великому княжеству Владимирскому [796] К сходной мысли приходил и С.М. Соловьев: «По старине великий князь должен был распорядиться этою родовою собственностью по общему совету со всеми родичами, сделать с ними ряд, по древнему выражению» ( Соловьев С.М . История России с древнейших времен. М., 1960, кн.2, т. 3/4, с. 197). Но в заключении С.М. Соловьева справедливо далеко не все. Верно, что выморочным княжеством должен был распорядиться великий князь Владимирский. Но то, что он делал это по совету с другими князьями, не находит опоры в источниках. Да и сама «старина» была недавней. Подобная традиция могла появиться «не ранее XIII в., когда обособились княжества сыновей Всеволода Большое Гнездо. Ср. критику этого взгляда С.М. Соловьева А.Е. Пресняковым ( Пресняков А.Е. Указ. соч., с. 90, примеч. 4). . Так было, например, с княжествами Стародубским после 1228 г. и Костромским после 1277 г. И в данном случае великий князь Владимирский Андрей Александрович поступил по традиции: в Переяславль были присланы великокняжеские наместники [797] Так можно думать на основании того, что при вокняжении в Переяславле московского князя Даниила Александровича в конце 1302 г. оттуда сбежали наместники великого князя Андрея (ПСРЛ, т. 18, с. 85). То же сообщение читалось и в сгоревшей Троицкой летописи ( Приселков М.Д. Троицкая летопись: Реконструкция текста. М.; Л., 1950, с. 350 и примеч. 4 — выписка Н.М. Карамзина). . Сам Андрей осенью 1302 г. отправился в Орду [798] ПСРЛ, т. 1, стб. 486. , скорее всего, для получения ханского ярлыка на Переяславское княжество.