Владимир Кучкин - Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв.

На углицком столе, ставшем выморочным после смерти в 1283 г. младшего сына первого углицкого князя Владимира Константиновича Романа [761] Там же, стб. 526. , в конце XIII — начале XIV в. сидел, по-видимому, сын ростовского князя Константина Борисовича Александр [762] Там же, т. 4, ч. 1, вып. 1, с. 248; т. 1, стб. 528, под 6810 г. .

Ярославским княжеством после пресечения мужской линии рода Всеволода Константиновича завладел отпрыск смоленских князей Федор Ростиславич, женившийся около 1260 г. на внучке Всеволода Марии Васильевне [763] Экземплярский А.В . Указ. соч., т. 2, с. 75. Впервые Федор Ростиславич, скорее всего как князь ярославский, упоминается в летописи под 1276 г. — ПСРЛ, т. 18, с. 75. . Ярославль выпал из общей отчины Константиновичей. Он сохранился за потомством Федора Смоленского.

Для послемонгольского периода XIII в. важно отметить одно обстоятельство, влиявшее на формирование территорий различных княжеств Северо-Восточной Руси. Великий князь Ярослав Всеволодович, его братья и сыновья, а также их потомки не искали земель, некогда принадлежавших Константину Всеволодовичу Ростовскому. Со своей стороны и Константиновичи не претендовали на какие-либо владения Ярославичей и младших Всеволодовичей. Прослеживается строгое разграничение территорий, являвшихся отчинами двух крупных княжеских ветвей. Кажется, единственным исключением был захват в 1293 г. ярославским князем Федором Ростиславичем Переяславля [764] ПСРЛ, т. 18, с. 83. . Впрочем, он занял его с согласия ставшего великим князем Андрея Александровича Городецкого [765] Вместе с Андреем ярославский князь воевал против владевшего Владимиром и Переяславлем Дмитрия (Там же). Союзнические отношения Федора с Андреем и определили переход Переяславля к Федору. Но это не был обмен Переяславля на Ярославль, как думал А.Е. Пресняков ( Пресняков А.Е. Указ. соч., с. 86, примеч. 3; точнее заключение исследователя на с. 88). . Переяславль князь Федор удерживал около года [766] ПСРЛ, т. 18, с. 83, под 6802 г. (Федор Ростиславич сжег Переяславль — указание, что это уже не его город). . Затем город был возвращен отчичу — князю Дмитрию Александровичу. Но возможно, что в результате захвата переяславской территории в 1293 г. за ярославскими князьями остались земли близ Соли Великой и Нерехты, о чем свидетельствуют данные XV–XVII вв. [767] АСВР, т. 1, № 306, 429; Исторические акты Ярославского Спасского монастыря. М., 1896, т. 1, № 31–32, с. 39–40; ЦГАДА, ф. 281, № 14794, л. 1–46об.

Итак, в период с 1238 по 1300 г. в Северо-Восточной Руси появились восемь новых княжеств: Стародубское, Суздальское, Тверское, Галицко-Дмитровское, Костромское, Московское, Городецкое и Белозерское. Два из них — Суздальское и Стародубское — существовали еще в домонгольский период, правда довольно непродолжительное время [768] Суздальским князем с сентября 1217 по февраль 1218 г. был Юрий Всеволодович (ПСРЛ. М.; Л., 1949, т. 25, с. 115–116); Стародубом в 1217–1228 гг. владел его брат Владимир (Там же, т. 1, стб. 442, 450). . Поэтому было бы точнее говорить о возобновлении этих двух княжеств. Но остальные шесть впервые стали таковыми в послемонгольское время.

Весьма показательна география новых государственных образований. В центральной части старой Ростово-Суздальской земли образовались всего три княжества: Стародубское, Суздальское и Дмитровское (часть Галицко-Дмитровского княжества). Из них совершенно новое только одно — Дмитровское. Остальные пять княжеств и Галицкая часть Галицко-Дмитровского княжества возникли на окраинах древней Суздальщины, охватывая широкой подковой с запада (Москва, Тверь), севера (Белоозеро, Кострома, Галич) и востока (Городец) ее территориальное ядро. (См. рис. 4).

Такое расположение новых княжеских центров на русском Северо-Востоке в послемонгольское время (до конца XIII в.) далеко не случайно. Как было показано выше, монголо-татарским нападениям во второй половине XIII в. подвергались преимущественно центральные области Северо-Восточной Руси. Естественным следствием предпринимаемых с юга ордынских походов было бегство русского населения в более безопасные от монголо-татарских вторжений места.

Уже нашествие Батыя вызвало определенное перемещение населения. Под угрозой иноземного завоевания значительная часть жителей городов и сел Суздальщины бежала на северо-запад, в Новгород Великий. Свидетельство тому — горькая и образная картина избиения людей, пытавшихся уйти от Батыя из Торжка «Серегерским путем» в Новгород. По словам новгородского летописца, монголо-татары «все люди сѣкуще, акы траву» [769] НПЛ, с. 76. . Смерть от монголо-татарской сабли на «Серегерском пути» нашли, очевидно, не только жители близлежащих мест, но и беженцы из внутренних районов Владимиро-Суздальской Руси. Другая часть населения Суздальщины бежала на север, в район Белоозера. Там переждал Батыев погром ростовский епископ Кирилл [770] ПСРЛ, т. 1, стб. 465. . Конечно, не он один спасался в Белоозере, вместе с ним туда ушли и другие жители Ростова.

В последующее время отлив населения из центральных областей Владимиро-Суздальской Руси продолжался. Выше уже приводились сведения об уходе населения Переяславля и его округи перед Дюденевой ратью. Археологическое изучение сельских поселений по р. Клязьме и к северу от нее, т. е. в пределах владимирской, суздальской, переяславской и юрьевской территорий, позволяет прийти к выводу о запустении большинства из них не позднее XIII в. [771] Каргалов В.В. Указ. соч., с. 57. В то же время данные археологии свидетельствуют о притоке населения в районы Ярославского Поволжья, Москвы, Твери, р. Шексны [772] Там же. . Яркий рассказ о том, как при нашествии Дюденя осенью 1293 г. из разных мест сбегались люди в Тверь, сохранила летопись: «бяше бо ся умножило людей и прибѣглыхъ въ Тфери и из ыныхъ княженеи и волостеи» [773] ПСРЛ, т. 18, с. 82. . Показания письменных источников подтверждают, таким образом, факт ухода населения из центра на запад, в Тверское княжество. Увеличивалось население и восточных окраин. В 1274 г. при поставлении во Владимирские епископы Серапиона среди трех главных городов его епархии был назван Нижний Новгород [774] Там же, с. 74. . В то же время не были упомянуты такие крупные города, как Переяславль и Москва, также бывшие под церковной юрисдикцией владимирского владыки. И если Нижний Новгород рассматривался как один из основных городов епископии, то это, конечно, косвенный показатель роста населения в данном районе. В 60–70-е годы XIII в. заметно возросла в поволжской торговле роль Костромы. Так, в 1270 г. здесь были задержаны купцы, возвращавшиеся с товарами в Новгород Великий [775] ГВН и П, № 3. . Рост торгового значения Костромы в определенной степени был связан с увеличением населения в Поволжье.