Борис Поршнев - Тридцатилетняя война и вступление в нее Швеции и Московского государства

Впрочем, все эти величественные очертания антигабсбургской политики, возникшие в кабинете Ришелье и отброшенные на европейский экран, были скорее предвосхищением будущей роли Франции, чем реальностью. Франция еще не была вполне готова для этой роли. Если поддерживать войну своих союзников против Испании ей было под силу, то все, что она смогла сделать реально против Империи, — это принять на свою службу однорукого Христиана Брауншвейгского, дать ему денег, на которые он навербовал во Франции войска для вторжения в Германию. Остальное оказалось пока что дипломатическими грезами.

Вообще Франция в этот период пролога Тридцати летней войны еще не вышла на первое место среди сил антигабсбургского фронта. Первое место, по крайней мере во всеобщем представлении, безусловно, принадлежало абсолютистско-протестантской Англии. На нее были и раньше с надеждой устремлены взоры всех врагов императора и Католической лиги в Германии. Теперь, после 1623 г., она сама заявляет устами Якова I, а затем Карла I о намерении возглавить большую антигабсбургскую коалицию.

Мы уже видели, с какими колебаниями и зигзагами приближалась к этому решению политика Якова I. Кульминационной точкой английского «миротворчества», аналогичной французской вальтелинской капитуляции, явилась капитуляция перед испанским вторжением в Пфальц и поездка наследника Карла Стюарта в Мадрид. В 1620 г., когда испанцы, беззастенчиво надув Якова I, дали приказ Спиноле вторгнуться в Пфальц, английским правительством в Пфальц на помощь Фридриху V был отправлен 4-тысячный отряд и, что гораздо важнее, английский флот получил приказ курсировать близ испанских берегов. Однако все это делалось неуверенно. И уже очень скоро испанскому послу в Англии графу Гондомару снова удалось совершенно усыпить Якова I предложениями тесного союза Мадрид — Лондон и заверениями, что в Германии status quo ante bellum будет восстановлен немедленно, как только Фридрих V откажется от притязаний на чешскую корону и прекратит вооруженное сопротивление императору. Испания с необыкновенным цинизмом длительно дурачила Якова I, используя его колебания и страхи в интересах общегабсбургского дела. Задача габсбургской дипломатии состояла в том, чтобы как можно дольше оттягивать пробуждение антигабсбургских сил в Европе, пока в Германии завершится контрреформация. Испанцы достигали этой цели, нагло уверяя, что они готовы послужить противовесом императору, хотя всякий зрячий легко мог увидеть, что они действуют с ним вместе и по единому плану. Но абсолютистская Англия до 1624 г. сама хотела быть обманутой (как и Франция до Ришелье). Филипп III и его фаворит Лерма еще в 1614 г. манили Якова I проектом женитьбы его сына Карла на испанской инфанте. Этот брак, как мотылек, ускользал с тех пор из рук гонявшегося за ним английского короля. Ему казалось, что именно заключение этого брака послужит последним камнем возводимого им международного здания: ведь сестра Карла, Елизавета, уже выдана за Фридриха V Пфальцского, и испанский король, породнившись через нее с Фридрихом V, тем самым должен будет выступить против императора, т. е. в защиту немецких протестантов. Новый фаворит Филиппа III герцог Уседа, сменивший Лерму в 1618 г., продолжал тешить его той же надеждой даже в тот момент, когда по просьбе императора Фердинанда II посылал войска испанского генерала Спинолы в Пфальц. Оливарес, фаворит вступившего в 1621 г. на престол Филиппа IV, уже совершенно открыто направил корабль испанской монархии в фарватер габсбургской агрессии. Казалось, Испания вернулась ко временам Карла У и Филиппа II. Запылала война в Нидерландах и Италии. А Якова I Английского и его любимца Бекингема именно в это время испанский посол в Лондоне снова водил за нос разговорами о браке и о союзе. Яков I отозвал английский флот от берегов Испании, отставил министров, которые противились происпанской политике, наконец, со скандалом распустил парламент, осмелившийся возражать против испанского брака. Но мотылек становился тем неуловимее, чем нетерпеливее он к нему стремился. Испанцы, разумеется, и не думали всерьез ни о союзе, ни о династическом браке. Верхом унижения явилась затея Бекингема везти самого жениха Карла в Испанию, чтобы сделать дли испанцев дальнейшую проволочку невозможной. В марте 1623 г. Карл и Бекингем прибыли в Мадрид, где они подверглись едва скрытому издевательству: Оливарес выдвигал все новые и новые условия брака, оскорблявшие английскую монархию и английскую церковь, а Бекингем все принимал и принимал их, с согласия самого Якова I. Тем временем в Германии пфальцская война быстро шла к концу. Наконец, Оливарес сбросил маску: «У нас существует политическое правило, что король Испании не должен никогда воевать с императором», — признался Оливарес… «Мы не можем посылать против императора наши войска...» «Если вы стоите на этом, — возразил принц, — тогда всему конец» [127] Грин Д. Р. Краткая история английского народа. Вып. 2. М., 1898, с. 298. , и поспешил уехать в Лондон.

Это было холодным душем, протрезвившим наконец английский абсолютизм. А в Лондоне Карла и Бекингема ждало бурное ликование народа по поводу долгожданного разрыва с Испанией. Парламент в феврале 1624 г. высказался за войну с Испанией и вотировал субсидии. Вообще правление Карла I началось (фактически еще до смерти Якова I) в атмосфере чрезвычайной его популярности — именно из-за нового внешнеполитического курса. Поддержка Фридриха V и протестантов в Германии, хотя и запоздалая, и происшедший разрыв с Испанией, естественно, слились в одно антигабсбургское целое. Вокруг Англии начинает сплачиваться широкая коалиция против испанских и австрийских Габсбургов, и Карл I даже с некоторой экзальтацией претендует теперь на первенствующее место в этой коалиции. Вскоре после разрыва с Испанией Англия заключает в 1624 г. союзный договор с Голландией, обещав ей денежную и военную поддержку против испанцев. Затем быстро завершаются переговоры о браке Карла с сестрой французского короля Генриеттой-Марией — в то время, когда Франция находилась уже в состоянии войны с Испанией. Правда, полного военного союза между Францией и Англией не возникло — не из-за различия вероисповеданий, а из-за нежелания Ришелье быть втянутым в войну в Германии, пока он не увидит там достаточно мощной коалиции против императора. Однако вся важность этого расхождения между лондонской и парижской оценкой германского фронта обнаружится лишь позднее. Пока оно не мешало единству действий. Имея в лице Голландии и Франции (с ее итальянскими союзниками) сильную коалицию против Испании, Карл и Бекингем полагали, что в Германии можно будет управиться значительно меньшими силами. Как Христиан Брауншвейгский во Франции, так в Англии Мансфельд получил в 1624 г. деньги на продолжение войны с императором и Католической лигой, на которые он тут же навербовал новое значительное войско. Но замысел Ришелье — принудить Империю к войне на два фронта — не нашел отголоска и понимания в Лондоне. Значение Швеции здесь недооценили. Условия, поставленные Густавом-Адольфом, показались чрезмерными. Вместо того, чтобы способствовать сближению шведского и датского королей и постараться примирить претензии того и другого на верховное командование союзными силами в Германии, словом, вместо дальнейшей разработки плана вторжения двух армий, английская дипломатия, едва лишь встретившись с первыми трудностями, решила, что надо выбирать между двумя претендентами. Выбор пал на короля Христиана IV Датского — его материальные и политические условия были признаны более легкими. Английский посол в Копенгагене Анструтер действовал очень энергично. Правительство Голландской республики, не отказываясь от идеи двух фронтов, все же поддержало английский выбор. Результатом всей этой деятельности явился военный союз между Данией, Англией и Голландией, ставивший своей формальной целью восстановление в правах Фридриха Y Пфальцского. Окончательно договор был подписан только в декабре 1625 г., но фактически соглашение было достигнуто еще в декабре 1624 г. Франция со своей стороны тогда же предоставила тайные субсидии Христиану IV. Англия и Голландия свои союзные обязательства также свели к денежным субсидиям (причем Голландия субсидировала датского короля как бы для борьбы с испанским флотом). Мансфельд и Христиан Брауншвейгский были направлены со своими войсками под верховное командование датского короля.