Миртл Либерман - Сэкигахара: фальсификации и заблуждения

Стоп. Кто убедит самурая XVI века, что нужно лить свою кровь против собственных интересов? Для этого необходим налаженный метод манипуляции сознанием, пронизывающая всю страну единая сеть обученных агитаторов. Необходимы школа и литература, массовые ритуалы и проповеди, а единый агитационный стандарт должен исходить из центра. В условиях раздробленности это невозможно. Регулярной армии не было.

Слово «верность» употреблялось в значении «служба»: самураи подавали прошения о наградах, указывая, что проявили верность: взяли голову врага, прибыли в лагерь, построили хранилища для стрел, были ранены, потеряли сыновей, расчленили врага [177, с. 40–41]; существовало выражение «верность измены» [116, с. 19]. Такое же понимание слова «верность» присутствует в переписке членов восточной коалиции с Кобаякавой Хидэаки.

Самурайский метод ведения войны — перевербовать союзников и вассалов врага. Самураи сдавались, если враги гарантировали им жизнь, а если была возможность убежать — убегали. Победители часто отпускали вражеских лидеров живыми — в ронины, в монастырь, в ссылку, в меньший удел, в регенты при сыне, тем самым разбивая миф, что самураи непременно хотят убить вражеского лидера.

Поэтому мы будем рассматривать их деятельность в контексте реальных условий того времени, руководствуясь критериями эффективности, целесообразности и успешности.

Господин с вассалами — это «рыцари круглого стола». Показывая, что все подписанты равны, ставили коллективные подписи в форме солнца с лучами ( катикасарэппандзё ).

Даймё обязан учитывать интересы своих вассалов, в противном случае они откажутся подчиняться и перейдут на сторону врагов. В реальной жизни его голос совещательный. Любой даймё, чтобы пойти в поход, должен убедить вассалов провести мобилизацию, а для этого требуется более веский аргумент, чем личные эмоции даймё, будь то верность законному наследнику или неприязнь к Исиде Мицунари. Выживание клана и реальный шанс на победу — реальные причины, по которым самурайские кланы вступают в коалицию.

«Господин существует для государства и народа, а не государство и народ для господина», — Уэсуги Харунори, даймё эпохи Эдо.

Под государством Уэсуги Харунори подразумевал свой удел. Когда европейские миссионеры и торговцы называли даймё королями и принцами, а их уделы королевствами — это был дословный перевод самоназваний. Даймё называли свои уделы « кокка » (государство) и « куни » (страна) [279]. Датэ Масамунэ в дипломатической переписке с Ватиканом именовался королем Осю в Японской империи [38, с. 203, 2015].

Период Сэнгоку, эпоху смут, отсчитывают с середины XV века. Полторы сотни лет японцы кромсали друг друга за земли и трофеи.

«Наш король и капитан платят войскам жалованье — в Японии каждый на войне обеспечивает себя сам», — констатировал миссионер Луис Фройс [42, с. 157].

« Ранбодори — грабеж населения солдатами во время войны или после», — латинско-португальско-японский словарь, 1595 г. [138]

«Количество похищенных и убитых доходило до 30–40 тысяч», — сообщал летописец Ота Гюити, описывая деятельность Оды Нобунаги в провинции Этидзэн [43, с. 237]. Вражеские солдаты уводили лошадей, отбирали еду, уничтожали посевы и похищали людей — преимущественно женщин и молодых парней и девушек. Их вывозили в Макао, Манилу, Европу, Индию, Латинскую Америку на португальских и испанских кораблях. По расхожему выражению, бочка селитры стоила 50 японских рабынь. Иезуиты выступали посредниками и выдавали работорговцам лицензии [127].

Даймё ходили в походы для того, чтобы их подданные не разграбили удел своего собственного господина, поэтому даймё натравливали своих подданных на соседей. «Несмотря на все запреты, — писал Мори Мотонари, — грабеж не прекращается. Велю грабить только по согласованию на общем совете. Самураев, которые грабят самовольно, велю казнить» [130, с. 197–200, 207–210].

Миссионер Алессандро Валиньяно писал, что японцы свыклись с мятежами, предательствами и переворотами, воспринимая их как прозу жизни [45, с. 199–201]. Прекращение войн между даймё не означало прекращение бандитизма; пираты, по указу Хидэёси принятые в вассалы местных даймё и превратившиеся в патрули береговой охраны и управляющих гаванями, продолжали обирать население, несмотря на запрет Хидэёси взимать пошлины. Грозные указы выполнялись только в месте обитания самого Хидэёси [157, с. 137].

Возникает вопрос, по какой причине даймё станут поддерживать режим Тоётоми. Политика Хидэёси несла им убытки:

• запрет внутренних войн и пиратства;

• запрет продавать японских подданных в рабство португальцам;

• запрет продавать землю;

• переход золотых, серебряных и медных рудников под контроль тайко (у Мори, Маэды, Уэсуги);

• урезание территории (у Оды, Мори, Симадзу, Тёсокабэ и др.);

• налоговый сбор продукции из «житниц тайко»;

• разрушение замков ( сировари );

• трудовая повинность — предоставление рабочих и стройматериалов на строительные проекты тайко, обеспечение этих рабочих на время строительства;

• покупка титулов, именного иероглифа « хидэ », фамилий Хасиба и Тоётоми — в переписке 1600 года многие даймё подписывались и называли друг друга фамилией Хасиба;

• платное подтверждение прав на управление уделом;

• богатые дары — например, в 1588 г. в Осаку прибыли свыше 50 кораблей, груженых дарами от клана Мори: золото, серебро, мечи, наряды, ткани, тигровые шкуры, кони, соколы. Мори Тэрумото привез в подарок 3000 серебряных монет (484 кг): самому Хидэёси, его брату Хидэнаге, его племяннику Хидэцугу — по 32 кг, тэнно Го-Ёдзэю и матушке Хидэёси — по 16 кг, а различным кугэ и даймё — по 16 кг и менее. Кобаякава Такакагэ подарил 80 кг серебра, Киккава Хироиэ — 48 кг [29];

• перевод в другие уделы с запретом брать с собой крестьян, ремесленников, купцов и урожай [174, с. 148–149]. Хидэёси компенсировал неудобства переведенному даймё, выделяя ему более крупный и продуктивный удел, в котором требовалось подавить восстание (так он переселил Уэсуги, Датэ, Като, Кониси) или возможное сопротивление только что подчиненных местных жителей, как при переводе Токугавы в Канто, Сассы и Куроды на Кюсю.

Власть Хидэёси была очень шаткой: он правил через своих послов к даймё. Обложив налогом региональных правителей, Хидэёси не мог ликвидировать их, поставить своих наместников и заменить всю местную администрацию — поэтому вынужден был сотрудничать. Например, Уваи Каккэн писал в своем дневнике: