Юст Юль - Записки датского посланника при Петре Великом, 1709–1711

28 февраля в Москве я (осматривал) большой колокол, получивший, благодаря своей величине, такую широкую известность, и написал внутри его мое имя. Он имеет в диаметре 9 зеландских локтей, а язык его в обхвате — 3 % локтя.

7 марта. Осматривал я великолепные могилы царей и богатый собор близ дворца: в тот день мне пришлось видеть неисчислимые сокровища, (состоящие из) драгоценных камней, золота, серебра и жемчуга и стоящие, я думаю, многие миллионы.

В числе множества других редкостных вещей, показываемых (в соборе), в боковой (его части) в маленькой часовне находится, как уверяют, риза Господа нашего (Иисуса) Христа, лежащая в маленьком ларе. Впрочем, мы ее не видели, ибо один ключ от ларя хранится у царя, а другой [от другого замка?] у патриарха, так что сами царь и патриарх могут видеть ризу только когда они вместе. Показывали нам также руку апостола Андрея, голову Богослова и образ Божией Матери, писанный будто бы Евангелистом Лукой; (образ) усеян сотнями алмазов, но никакого рисунка различить на нем нельзя, вследствие его черноты, (происходящей), быть может, от древности. 8 марта в этом храме была торжественно провозглашена война против турок. Подробности (этой церемонии) [занесены] в мой дневник.

20 марта я поехал с посланником в монастырь Воскресения, находящийся милях в десяти от Москвы. Тамошний храм построен по точному подобию Иерусалимского, что стоит над Гробом Господним, и сам Святой Гроб посреди храма совершенно такой же величины и устройства, как в Иерусалиме, а у дверей его [такой же] камень. Посланник Юль говорил, что это подражание вполне и во всем сходно с теми [моделями Иерусалимского храма], продающимися в Александретте и на всем Азиатском побережье Средиземного моря, которые он видел, когда в молодости там путешествовал.

Во время (этого) моего пребывания в Москве я снова старался поддерживать отношения со всеми профессорами тамошней гимназии, в особенности же с моим хорошим другом Феофилактом Лопатинским.

29 мая [434]пустились мы во имя Господне в путь в Турцию. Через Россию и казацкую Украину мы ехали безостановочно. В настоящее время столица в Украине Глухов, ибо прежняя столица, Батурин, разрушена в последнюю войну, после того как гетман Мазепа перешел с большим числом своих людей на сторону короля Шведского. В Глухов головы коменданта и гетманского министра были (наткнуты) на шесты, (а) тела положены на колеса за так называемую измену (этих лиц) царю. Я имел честь поцеловать руку у тогдашней гетманши. Это была красивая и весьма вежливая женщина. Вообще все казаки отличаются в такой высокой степени учтивостью и скромностью, что в тех краях [то есть в России] это кажется невероятным. Во время этого путешествия я проехал в 2½ мили от Полтавы, получившей широкую известность благодаря великому поражению шведов.

26 июня мы прибыли в Киев. Тут я имел случай увидать знаменитые Киевские пещеры с могилами святых. Потом я купил печатный план (этих пещер), с описанием (их) по-латыни, и изданное по-славянски житие важнейших из (киевских) святых с гравюрами: обе книги приобретены мною в самом Киеве. (Окрестности города представляют) самую прекрасную и плодородную местность, какую мне случалось видеть. Не говоря уже о множестве великолепных монастырей, в Киеве находится многолюдная академия, заключавшая незадолго до моего приезда тысяч шесть studiosis. Ректором ее был мой добрый друг, упомянутый Феофан Прокопович, ставший в тот год путевым духовником царя.

14 июля мы отправились далее, но вследствие узости дороги в течение (целого) дня не могли перебраться через ужасно высокую гору (под самым Киевом). В то время как повозки наши стояли одна за другой на узкой дороге, к нам подъехал верхом один русский; он хотел проехать поскорей, но это было невозможно, так как наши повозки никак нельзя было сдвинуть, что я — будучи тут, как и при всех подобных случаях, распорядителем, и доказал ему ясно. Но он (по) неразумию требовал, чтоб мы очистили ему дорогу, сбросив с горы (наши) тяжелые возы. При этом он тратил понапрасну много слов, (угрожал) действиями и в конце концов со скверными ругательствами опередил меня, — вследствие чего я так разгорячился, что очертя голову пустил (свою) добрую татарскую (лошадь) по крутому скату, чтобы перенять его, и если бы лошадь не была умнее своего (господина), то я, без сомнения, упал бы вместе с ней с высокого обрыва и разбился бы вдребезги; но она села на свой зад и медленно сползла по скату до (самого) дна обрыва…

Далее путь наш пролегал через край, опустошенный саранчой. В одном месте на протяжении 18 миль нам не попалось в поле ни одной соломинки: не только весь хлеб на корню, но и (самая) листва, нередко и кора деревьев была съедены этими насекомыми, так что нам, путешественникам, приходилось плохо. Вдобавок жара днем стояла невыносимая, вследствие чего мы испытывали сильную жажду; между тем, кроме воды, у нас ничего не было. (С другой стороны), по ночам холод, сопровождаемый обильной росой, был так непомерно силен, что я вынужден был надевать мою большую русскую шубу, свисавшую до (пят). Эти резкие ежедневные смены чрезмерной жары и холода, вместе с употреблением в питье воды, в конце концов повлияли на здоровье наших людей, которые почти все заболели. Посланника и секретаря миссии везли (больными) на постелях в спальных повозках (кибитках?), употребительных (в России). У нашего дворецкого Эйзентраута, человека весьма жирного, сало растаяло в теле, вследствие чего он (и) умер от сильного удара (?). Из нашей свиты тоже кое-кто умер. Словом, за исключением кучера и меня, все переболели — кто раньше, кто позже; иные выздоравливали, другие в это время занемогали. Несмотря на такое положение, мы все же (должны были) продолжать путешествие, ибо до Белой Церкви нигде не могли остановиться за недостатком корма для лошадей и съестных припасов для людей. В Белой Церкви, маленькой польской крепости, немного корма для лошадей мы достали, но и там весь край был опустошен и покинут жителями. Незадолго до нашего прибытия маленькую крепость эту безуспешно штурмовали многие тысячи татар и турок.

23 июля прибыли в Немиров. Там мы узнали, что в какой-нибудь полумиле от нас татары и турки взяли (в плен) и зарубили 700 человек русских, сопровождавших (транспорт с) провиантом для армии. Дело, следовательно, могло дойти и до нас; но, благодарение Богу, мы избежали (опасности).

Недалеко (от Немирова), в то время как мой кучер, только что съехавший с очень крутой горы дорогой, шедшей изгибом, хотел на полном скаку сдержать на мосту лошадей, левое заднее колесо моей повозки, столь же широкой, как мост, чуть было не (сорвалось), и я вместе с задней частью повозки чуть не попал под мельничное колесо, которое было в полном ходу и смололо бы меня заживо. Однако Богу угодно было устроить так, что при дальнейшем движении заднее колесо проехало по концу выдавшегося бревна, более длинного, чем другие, и повозка поднялась…