Юст Юль - Записки датского посланника при Петре Великом, 1709–1711

Великий канцлер Головкин и английский посланник, в ответ (на мое извещение), прислали поздравить меня с приездом.

В тот день я обедал у царя.

Таким-то образом, благодарение Господу Богу, благополучно и счастливо завершился (старый) год.

1-го. Так как в начале настоящей войны, когда шведам случалось брать в плен русских, отнимать у них знамена, штандарты, литавры и пр. или одерживать над ними верх в какой-нибудь маленькой стычке, они всякий раз спешили торжественно нести трофеи и (вести) пленных в Стокгольм, то этим шведы подали его царскому величеству повод действовать так же и относительно их самих. До моего приезда в Россию царь уже (праздновал таким образом) взятие Нарвы, Шлиссельбурга и Дерпта. На (нынешний) же день был назначен въезд по случаю дальнейших побед, дарованных ему Богом, и таким (образом) год начался для меня отрадным зрелищем: я видел, как в Москву вели в триумфе тех шведских генералов и офицеров, (несли те) знамена и штандарты, бо́льшая часть которых в 1700 г. была в Зеландии при Хумлебеке [142]. Ибо все изменилось [143]с 8 июля 1709 г., (с того дня), как под Полтавой его величество царь разбил наголову всю армию короля Шведского, (причем) сам король, раненный, едва спасся от плена и бежал в Турцию.

Для (нынешнего) торжественного въезда шведские офицеры, знамена, штандарты и пушки были разделены на две части: на тех, что достались русским в сражении под Полтавой, и на тех, что взяты царем 9 октября 1708 г. в битве со шведским генералом Лёвенгауптом под Лесной, в Литве.

Предоставляя историкам (описание самих) этих сражений и побед, которыми Господь Бог благословил царя, (передам) здесь только о состоявшемся по их случаю триумфальном въезде, насколько сумею припомнить (всю его) пышность, многочисленные подробности и порядок.

Когда все было готово для въезда, с городских стен и валов выпалили изо всех орудий, в церквах затрезвонили во все колокола, и (шествие тронулось в следующем порядке). Впереди выступали:

1) Несколько трубачей и литаврщиков в красивом убранстве, с их музыкальными инструментами и литаврами.

2) За ними следовали командир Семеновской гвардии, генерал-лейтенант князь Михаил Михайлович Голицын [144], (и) вел одну часть этого (полка), посаженную на коней, хотя самый (полк) был исключительно пехотный. Заводных лошадей генерала Голицына, покрытых великолепными попонами, вели впереди. Далее следовала:

3) Полевая артиллерия, отнятая у шведов в битве с генералом Лёвенгауптом.

4) Все знамена и штандарты, взятые в той же битве.

5) Плененные тогда же обер- и унтер-офицеры.

6) (Этот отдел шествия) замыкала (остальная?) часть Семеновской гвардии.

7) Потом, в санях, на северных оленях и с самоедом на (запятках), ехал француз Wimeni; за ним следовало 19 самоедских саней, запряженных парой лошадей или тремя северными оленями. На каждых санях лежало по одному самоеду (:это название особого народа:). Они были с ног до головы облечены в шкуры северных оленей, мехом наружу; у каждого к поясу был прикреплен меховой купол. Это низкорослый, коротконогий народ с большими головами и широкими лицами. Нетрудно заключить, какое производил впечатление и какой хохот возбуждал их поезд. Смехотворное зрелище это было вставлено сюда царем по его обычной склонности к шуткам: ибо он одарен таким широким умом, как ни важны и ни серьезны дела, которыми он (в данную минуту) занят, он никогда не столько всецело ими не поглощен, чтобы среди них ему не приходили (в голову) разные забавные шутки и затеи. (Но) без сомнения, шведам было весьма больно, что в столь серьезную трагедию (введена) была такая смешная комедия.

Чтоб (можно было) яснее понять значение вышеописанного (поезда), скажу здесь же, кто был француз Вимени. Принадлежал он к хорошему французскому роду, (но) в отечестве своим испытал много превратностей и долгое время содержался в заключении в Бастилии, что (отразилось) на нем (периодическим) умопомешательством. Однако, будучи человеком обширных познаний и немало путешествовавшим, он порой разговаривал так разумно, что речи его, (в которых сказывалась) тонкая его наблюдательность, по занимательности не уступали беседе самого умного человека. Царь встретил его у короля Польского. (Вимени) понравился ему своими идеями то сумасбродными, то благоразумными, ввиду чего король уступил его царю. После этого царь тотчас же поставил Вимени царем над (особым) народом в России — самоедами, и вместо маршалов, камергеров, камер-юнкеров и других служителей назначил к нему придворный штат из самоедов же. Эта-то свита и (сопровождала) его на торжественном въезде.

Далее следовали:

8) Часть Преображенской гвардии ^представляющей самую почетную царскую охрану:). (Часть эта) была верхом, хотя собственно (Преображенский) полк пехотный.

9) Затем все то, что было взято в битве под Полтавой, в таком порядке: унтер-офицеры, прапорщики, поручики, капитан-поручики, капитаны и ротмистры.

10) Все артиллерийские офицеры и прислуга.

11) Взятая в (этом) сражении шведская артиллерия в количестве 80 с лишком железных и металлических пушек и мортир.

12) 9 пар (?) медных и 1 пара (?) серебряных литавр ^последние, говорят, взяты шведами у нас за много лет тому назад в одной битве, происходившей (в Дании):), и около 300 знамен и штандартов.

13) (шведские) майоры, генерал-адъютанты, подполковники и полковники.

14) Королевско-шведские придворные и маршал [145]и при них носилки, на которых в (Полтавском) бою носили короля Шведского (:раненного за несколько дней перед тем в ногу:) до той минуты, пока он не был вынужден променять их на коня (и) пуститься в бегство.

15) Шведская канцелярия.

16) Один за другим все генералы [146], взятые в плен (под Полтавой); (из них) последним шел шведский генерал-фельдмаршал Реншильд (Реншёльд) [147].

17) Вслед за ним, заключая (шествие шведов), шел тайный советник и главнейший (из советников) короля Шведского, граф Пипер, носящий звание первого походного министра [148].

18) Сам царь на красивом гнедом [149]коне, бывшем под ним в Полтавском бою. Справа от него ехал верхом генерал-фельдмаршал князь Александр Данилович Меншиков, слева — генерал-майор и подполковник Преображенский гвардии, кавалер ордена Святого Андрея, князь Долгорукий [150].

19) (Остальная?) часть Преображенской гвардии и в заключение с лишком 60 отбитых шведских обозных повозок.

(Весь) поезд прошел под семью триумфальными воротами, по-арочно для этого воздвигнутыми в разных местах. Пышность и величие их невозможно ни описать, ни припомнить (в подробностях). Их покрывало множество красивых emblemata или аллегорий и своеобразных карикатур, намалеванных к осмеянию шведов. Ворота эти стоили больших денег; но (сам) царь ничего на них не израсходовал, так как приказал некоторым богатым боярам, чтобы они возвели их на свой счет. Самые большие из ворот со всеми их аллегориями воспроизведены и описаны в печати; как полагают, в скором времени будет равным образом издано (и описание всех) остальных [151]. На воротах играла прекрасная духовная музыка и (раздавалось) стройное пение. Молодежь, толпами встречавшая царя на всех улицах и (во всех) переулках, бросала к его (ногам) ветки и венки. Стечение народа, (особенно) черни, было ужасное: (все хотели) видеть царя и великую пышность поезда. Чуть не через дом из дверей выходили разные бояре и купцы и подносили царю напитки. Таким образом, (царь и его свита) изобильно ели и пили на всех улицах и (во всех) переулках. По всему городу возле дверей домов были поставлены сосны и (развешаны) венки из сосновых веток. У знатных бояр и купцов ворота были расписаны красивыми аллегориями и малеваниями разнообразного содержания, по большей части направленными к осмеянию шведов. Так, рисунки эти изображали: орла, который молниею свергает льва с горы, льва в темнице, Геркулеса в львиной шкуре, убивающего льва, и т. и. Словом, pictores arque poetae соединили все свое искусство, чтобы покрыть шведов позором.