Виталий Познахирев - Оттоманские военнопленные в России в период Русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Что касается иных общественных организаций Турции, то, по нашим данным, зимой 1877–1878 гг. в Стамбуле был создан Комитет «İane-i Şitaiye» , ставивший своей целью оказание помощи соотечественникам, находящимся в России (главным образом, теплой одеждой и продуктами питания). Однако, насколько нам удалось выяснить, никаких реальных последствий для пленных деятельность этого органа не имела [58] Vakit. 1878. 3 Eylül. S. 1. .

4. Периодическая печать, как инструмент контроля, несмотря на ряд недостатков, продемонстрировала в годы войны достаточно высокую эффективность, во многом связанную с тем, что, как справедливо заметил С. И. Косарев, «газеты в это время получили возможность серьезно влиять на общественное мнение и, в некоторой степени, на политику правительств» [59] Косарев С. И . Русско-турецкая война 1877–1878 гг. в оценках российской и английской периодической печати: автореф. дис. … канд. ист. наук. — Брянск: Брянск. гос. ун-т им. акад. И. Г. Петровского, 2012. — С. 3. . К сказанному необходимо добавить, что на театрах военных действий пресса (главным образом, иностранная) стала, фактически, единственным субъектом контроля за соблюдением порядка и правил обращения с военнопленными.

Пункт 19 Приказа Смоленского уездного воинского начальника от 1 августа 1877 г. № 213 о прикомандировании к местному батальону и постановке на все виды довольствия группы пленных нижних чинов. (ГАСО. Ф. 86. Оп. 1. Д. 13. Л. 111об.)

Правда, как участники исследуемых событий, так и современные российские ученые солидарны в том, что в 1877–1878 гг. зарубежная периодическая печать, в первую очередь, английская, относилась к России и ее вооруженным силам откровенно предвзято [60] Кочуков С. А. К вопросу формирования корпуса военных корреспондентов в Русско-турецкой войне 1877–1878 годов // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: История. Международные отношения. — 2011. — Т. 11. — № 2–2. — С. 64–72; Манахова А. В . Британские корреспонденты на театре боевых действий в Русско-турецкую войну 1877–1878 гг. // Меди@льманах. — 2014. — № 2. — С. 50–59; Муминова Е. М . Деятельность российских и иностранных корреспондентов на Балканах в годы Русско-турецкой войны 1877–1878 гг. // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. — 2008. — № 82–1. — С. 243–249. . Причем, настолько предвзято, что «уже к осени 1877 г. у значительной части британцев, впрочем, как и у многих жителей других европейских государств, взгляд на балканские события и на роль в них Российской империи обрел устойчиво негативный характер» [61] Блохин В. Ф., Косарев С. И . Русско-турецкая война (1877–1878 гг.) в отражении британской периодической печати // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2013. — № 12–2 (38). — С. 24. .

В контексте исследуемой темы мы не вполне разделяем приведенную точку зрения, поскольку считаем, что, с одной стороны, серьезные издания, такие как, например «The Times» или «The Daily News» относились к русской армии с не бо́льшим (а может быть даже и «с меньшим») предубеждением, чем к турецкой, а с другой, — информация европейских и американских газет об убийствах русскими раненых турок и о негуманном обращении с пленными, в известной степени, соответствовала действительности [62] Подробнее об этом см. Главы 3 и 4 настоящей работы. . Другое дело, что истина часто тонула в потоках нелепых слухов, во многом дискредитируя всю рассматриваемую разновидность контроля.

Тем не менее, нам кажется в высшей степени примечательным то, что российское военно-политическое руководство вплоть до конца войны продолжало упорно «отбиваться» от необъятной западной прессы, не делая исключений даже для заведомо абсурдных публикаций. К примеру, 17 февраля 1878 г. начальник штаба действующей армии генерал-адъютант А. А. Непокойчицкий писал Командующему войсками гвардии и кавалерии генерал-адъютанту И. В. Гурко: «Товарищ Министра иностранных дел телеграфирует мне из С.-Петербурга от 16 сего февраля: "Иностранные газеты говорят, что из четырех докторов польского происхождения, взятых в турецких госпиталях в Софии, — три были повешены нами (!? — В.П.), а четвертый спасся благодаря английскому паспорту. Ввиду необходимости опровержения благоволите восстановить истину". Сообщая об этом <���…>, имею честь покорнейше просить уведомить меня для официального опровержения вышеизложенного и восстановления истины о том, что вам известно о врачах польского происхождения турецких госпиталей в Софии и что могло бы подать повод к приведенному выше заявлению иностранных газет» [63] Сборник материалов по русско-турецкой войне 1877–1878 гг. … Вып. 73. — С. 197. .

Переходя к отечественной периодической печати, необходимо сразу же оговориться, что порядок и правила обращения с военнопленными она контролировала, по большей части, лишь в пределах России и, скорее, опосредованно, т. к. основным предметом ее внимания являлось благополучие населения тех регионов, в которые интернировались турецкие пленники. так, 5 февраля 1878 г. газета «Новое время» опубликовала следующее письмо своего корреспондента из г. Гжатск Смоленской губ.: «Наш город в большой опасности. Партия турок из Плевны завезла сюда разные болезни; помещенные в сыром и, до половины зимы нетопленном доме, они дохворались до пятнистого тифа. Больных турок отправляют в земскую городскую больницу, а больница эта устроена всего на 40 чел.; между тем в ней теперь всех больных 110 чел., из которых 50 турки. Часть больных не имеет постелей и белья, валяется на нарах или просто на полу; рядом лихорадка, понос и тиф <���…>. не говоря уже о воздухе этой смрадной ямы, у больных нет под рукой даже посуды для воды, нет никакого прикрытия <���…> мещане, крестьяне, солдаты и турки <���…> лежат вперемежку, заражая друг друга» [64] Новое время. 1878. 5 февр. С. 5. .

7 февраля смоленский губернатор по телеграфу (!) затребовал объяснений от Гжатского уездного исправника. А уже 8 февраля исправник направил главе региона пространный рапорт, который мы считаем нужным привести здесь лишь с незначительным сокращением: «Корреспонденция из Гжатска справедлива в известной степени только по отношению положения больных в местной городской больнице. Больница эта, устроенная и снабженная на 40 кроватей и могущая в крайнем случае вместить не более 60 чел. больных, переполненная своими собственными, поставлена была в большое затруднение, когда неожиданно она должна была принять больных военнопленных турок не только из числа здесь водворенных, но и из партии, направленной в гор. Сычевку, с лишком 50 чел. Не имея готового помещения и всех больничных принадлежностей, уездная земская управа по необходимости должна была на первых порах больных этих разместить кое-как на полу больничных коридоров, без подстилки, в том белье и одежде, в которых они прибыли. Продолжалось это несколько дней, пока не было отоплено и наскоро приспособлено временное помещение в доме, занимаемом больницею, и между тем управа приступила к устройству совершенно отдельной больницы для военнопленных, для которой пришлось заводить вновь все принадлежности, начиная от кроватей, белья и кончая посудой. Это последнее помещение оканчивается отделкою и в конце текущей недели больные военнопленные будут [туда] переведены. В настоящее время из числа 105 чел., находящихся на излечении в городской больнице, 51 военнопленный помещены в отдельных двух комнатах второго этажа здания, не имеющих прямых сообщений с больничными палатами, расположенными в третьем этаже. В этом помещении коек нет и больные, без подразделения по роду болезней, лежат на нарах. Желая, насколько позволяют средства, содействовать управе, дать возможные удобства больным в этом временном помещении, я, по званию уполномоченного местного комитета Красного Креста, выдал из склада заведываемого мною госпиталя на 50 чел. тюфяков с подушками и по одной перемене белья, но халатов и одеял пока нет. пятнистого тифа как в больнице, так и в городе не существует вовсе; прибывшие же на излечение военнопленные в большинстве страдают истощением, лихорадкою, желудочно-кишечными катарами и сыпным тифом. <���…> с переводом больных в новые помещения им будут даны все необходимые удобства. Затем в остальном корреспонденция лишена основания и корреспондент, вероятно, основывался на преувеличенных слухах» [65] ГАСО. Ф. 1. Оп. 5. 1878 г. Д. 157. Л. 2–3. .