Илья Сидорчук - Пагубные страсти населения Петрограда–Ленинграда в 1920-е годы. Обаяние порока

Населению СССР активно навязывались здоровый образ жизни, физическая культура, гигиена, спорт. Советский человек, строитель коммунизма, должен был быть крепок и здоров, готов как к трудовым подвигам, так и к обороне страны от потенциальных врагов. Политика власти в отношении физкультуры и спорта являлась зеркалом большевистской «культурной революции». Не секрет, что следование модным тенденциям в одежде может нанести вред организму, — момент, мимо которого поборники физического здоровья не могли пройти. Если критика вышедших из моды корсетов в 1920-е гг. уже стала не актуальна, то популярные высокие каблуки требовали соответствующей оценки. В журнале «Работница и крестьянка» за 1925 г. под фотографией пышущих здоровьем и силой девушек в спортивной одежде помимо описания значения физкультуры для здоровья встречаем: «Молодежь с каждым днем все больше и больше усваивает значение физической культуры. У большинства девушек уже не видно высоких каблуков, которые так вредно отзываются на здоровье последних» [209] Работница и крестьянка. 1925. № 5 (23). С. 26. . Возможным выходом из этой ситуации виделась униформа, разработанная для различных профессий и категорий населения [210] Gradskova, Yu. Soviet people with female bodies. Performing beauty and maternity in Soviet Russia in the mid 1930-1960s. Stockholm: Edita, 2007. P 118. .

Не меньший вред могло приносить и чрезмерное увлечение косметикой: «Гигиена требует, чтобы все тело, всю кожу, и притом почаще, во всяком случае, не менее 2 раз в месяц, обязательно мыть горячей водой и с мылом. Кроме того, для закаливания организма и предупреждения простуды очень важно по возможности приучить себя ежедневно обтираться до пояса комнатной водой. <���…> Зная, что кожа „дышит“, легко понять, что обычно употребляемые пудры, краски для лица и т. п. очень вредны» [211] Работница и крестьянка. 1925. № 10 (28). С. 43. .

Врач О. Боголюбова посвятила отдельную статью в «Красной газете» рассказу о ядовитости многих косметических средств и процедур: «В недалекое сравнительно время привилегия раскрашивания физиономии принадлежала исключительно „женщинам улицы“. Грим артистов обусловливается освещением рампы; также нов и грим киноартиста. Но раскрашивание лица женщинами труда, подростками, учащимися ВУЗ’ов и т. п. представляет ничем не оправданное явление, особенно когда доходит до границы, где понятие о красоте утрачивается. Такой спрос на косметику породил, конечно, огромное предложение и спекуляцию ею, и органы здравоохранения принуждены серьезно вмешаться в дело, так как при приготовлении косметики в ход идут химические вещества, не только не безразличные для здоровья, но нередко и прямо ядовитые.

„Молоко лилии“, „березовый крем“ и т. п. препараты, кроме названия, ничего ни от лилии, ни от березы не получили. И почти всюду, как суррогат, входят анилиновые краски, чрезвычайно ядовитые, и другие, тоже ядовитые, химические вещества. <���…>

Средства для удаления морщин — еще более варварские; их обычно применяют в „институтах красоты“. Очень распространен способ впрыскивания под кожу парафина. Морщины действительно могут изгладиться, но введение инородного вещества вызывает развращение рубцовой ткани: кругом места операции появляются опухоли, развиваются отеки. <���…>

Из средств для полировки ногтей ядовиты употребляющиеся в жидком виде. Известен случай воспаления кожи лица у женщины, спавшей с подложенной под щеку рукой: долгое соприкосновение кожи с накрашенными ногтями вызвало тяжелый дерматит.

Мода диктуется обычно праздными женщинами. Но что нелепой моде подражают трудящиеся девушки, урывая время от сна, чтобы успеть по моде „подкраситься“ — это не только удивительно, но становится социально нежелательным явлением, с которым пора начать серьезно бороться» [212] Боголюбова О. Косметические яды // Красная газета. Вечерний выпуск. 1927. 6 сент. № 240. С. 5. .

Начальство, в свою очередь, как и в случае со спиртным, больше беспокоило здоровье модниц и их трудоспособность. Во-первых, после танцев до упаду у станка стоять тяжело даже молодой. Вот такую сценку встречаем в газете:

«— Таня! идешь на вечер?

— Как же, ведь меня там Ваня ждет!

И обе спешат домой завиваться, пудриться — и бегом на танцульку.

Там дым столбом вплоть до утра. <���…>

После танцульки усталые разбитые — прямо к станку.

Что за польза от такой работницы! Она еле на ногах держится.

Разумно пользоваться удовольствиями, конечно, никто не запрещает.

Но те увлечения танцульками, которыми грешат наши молодые работницы, следовало бы в корне пресечь.

От них вред здоровью, вред и производству» [213] Капыш. С танцульки — на работу // Листок рабкора «Ленинградской правды». 1925. 24 янв. № 4 (57). С. 2. .

Во-вторых, если девушка тратила большую часть своей скромной зарплаты на чулки и пудру, у нее могло просто-напросто не оставаться денег на еду и мыло.

Публицист, впоследствии начальник Ленинградского управления по делам искусств М.А. Рафаил (Рафаил-Балаховский) поделился с читателями содержанием письма одного из рабочих: «Работница Н. зарабатывает 65 рублей в месяц. Она — член комсомола. Две трети жалованья у нее уходят на маникюр, краски, шелковые чулки и танцевальные вечера. Она почти голодает. Два-три часа после работы у нее уходит на приведение своего лица в порядок. В разговорах со мной она часто говорит: „Скорей бы обвенчаться, а потом я бы и совсем ушла из комсомола“» [214] Рафаил М. За нового человека. Л., 1928. С. 50–51. .

Как видно, основной целью девушек по-прежнему оставалось привлечь внимание мужчины. Несмотря на декларируемую большевиками эмансипацию, равноправие и полное освобождение от патриархальной зависимости, финансовое положение и социальный статус женщины по-прежнему зависели от мужа. Под ярлыком «мещанства» могло скрываться естественное стремление женщины к достойному уровню жизни. Внимание к одежде могло быть следствием не существования общества потребления с его стандартами, а наличия массы трудностей на пути к приобретению обычной детали гардероба или косметики. Доктор А.Г. Каган, занимавшийся исследованием быта молодежи, в книге «Молодежь после гудка» привел пример беседы с молодыми работницами, посвященной, в частности, нерациональному использованию получки — «много денег уходит у них на дорогие платья, шелковые чулки и т. д.». На вопрос «почему вы так поступаете?» девушки ответили: «Да очень просто. Если, скажем, я пойду на вечер в простеньком платье, шерстяном, будьте уверены — ко мне никто не подойдет, и весь вечер я просижу одна» [215] Каган А.Г. Молодежь после гудка. М.; Л., 1930. С. 183. .

Балтиец. 1929. № 53(163). 12 декабря. С. 5