Элетер Дзелепи - Секрет Черчилля

3 февраля 1947 года посол Соединенных Штатов в Афинах Маквей телеграфировал государственному департаменту о том, что «ходят слухи относительно вывода британских войск или по крайней мере значительной части их из Греции». Эти «слухи», разумеется, распространялись англичанами, подготавливавшими таким образом почву для предстоявшего маневра.

21 февраля, за неделю до официального демарша, предпринятого Лондоном, имел место предварительный английский демарш в Вашингтоне. Посол Великобритании вручил государственному секретарю генералу Маршаллу ноту лондонского правительства, информировавшего американское правительство о том, что «Великобритания должна будет уйти из Греции не позднее 1 апреля» (1947 года). Предупреждение было категорическим. Тем не менее американцы пока не реагировали, Таким образом, именно «ультимативный» демарш британского правительства 27 февраля возымел действие.

Прежде чем принять решение, президент Трумэн пожелал ознакомиться с результатами двух обследований, предпринятых одновременно, — экономического, которое проводил в Греции его специальнный посланник Пол Портер, и политического, которое осуществлялось комиссией, назначенной Советом Безопасности Организации Объединенных Наций в декабре 1946 года. Последняя комиссия возглавлялась американцем Марком Эттиджем и должна была специально рассмотреть, насколько обоснованны обвинения, выдвинутые афинским правительством против Югославии, Болгарии и Албании в оказании помощи греческим повстанцам.

Но на самом деле он не дожидался отчета Пола Портера, который, отметим мимоходом, не видел оснований для вмешательства Соединенных Штатов в Греции. Шантаж англичан оказался успешным. Еще до 27 февраля — даты официальной ноты Лондона — президент потребовал от Дина Ачесона «заняться изучением ситуации» (это после демарша английского посла 21 февраля). В свою очередь Ачесон «поднял» Координационный комитет, в состав которого входили представители государственного департамента, министерств обороны и военно-морских сил.

Откровенно говоря, решение уже было принято Трумэном. Координационный комитет должен был, по словам президента, «подготовить меморандум с рекомендациями относительно линии, которой следовало придерживаться». И все это должно было быть сделано «в течение уикенда». В тот день была пятница…

«Не терпящая промедления острота ситуации, — отмечает Трумэн в своих мемуарах, — еще более подчеркивалась телеграммами» послов Соединенных Штатов в Лондоне и Москве. Генерал Беделл Смит (посол в Москве) «выражал уверенность, что только присутствие английских войск мешало до сих пор вовлечению Греции в советскую орбиту». В то же время посол Соединенных Штатов в Афинах Маквей «рисовал картины глубокой депрессии и уныния, царивших в правящих кругах Греции, которые, казалось, полностью смирились с мыслью о катастрофе и считают, что лишь немедленная помощь могла бы оказаться в какой-то степени полезной». Фактор времени, повторял посол, был «исключительно важным».

Для того чтобы правильно оценить вмешательство Соединенных Штатов в Греции и связанную с этим «доктрину Трумэна», небходимо рассмотреть ситуацию в этой стране, которую президент предложил «изучить», пойдя, впрочем, на вмешательство, не дожидаясь результатов этого изучения.

В Вашингтоне смотрели на эту ситуацию объективно и спокойно. Англичанам, у которых, как мы видели, были некоторые основания демонстрировать беспокойство и «нервозность», с тем чтобы втянуть американцев, рекомендовали умеренность и посредничество между враждующими сторонами.

14 февраля 1947 года, то есть за несколько дней до «ультимативного» демарша Лондона, государственный секретарь Маршалл выступил с пространной декларацией по «греческому вопросу», содержавшей призыв к «умеренным элементам всех греческих партий» и представлявшей собой выступление в защиту «единства всех греков». В качестве предлога государственный секретарь выбрал последние изменения в афинском правительстве, которое выдавалось за правительство «национального единства». «Ни одна страна, разделяемая внутренними противоречиями, — заявлял генерал Маршалл, — не может надеяться разрешить свои национальные проблемы, которые затрагивают всех граждан», восстановление экономики не может быть реализовано иначе как на базе программы, в осуществлении которой принимал бы участие «весь греческий народ». И государственный секретарь рекомендовал установление «общего перемирия», разоружение всех «нелегальных сил», то есть повстанцев, так же как и «групп национальных борцов», организованных правительством, а также целую серию административных реформ.

Своим заявлением государственный секретарь не только ставил обе враждующие стороны на одну доску, но, рекомендуя административные реформы, тем самым в какой-то мере упрекал правительство в том, что оно оказалось не на высоте, не сумев справиться с ситуацией. Наконец, на заседании правительства 7 марта, о котором уже говорилось выше, Дин Ачесон, по словам Форрестола, заявил, что «греческое правительство не удовлетворяет» Соединенные Штаты, «поскольку в него входят многие реакционные элементы»; он заявил также, что «успехи русской пропаганды в значительной мере объясняются тем фактом, что народ отдает себе отчет в коррупции и бездеятельности правительства». Эту же точку зрения мы находим в мемуарах Трумэна, написанных спустя много времени после этих событий, когда Вашингтон также должен был признать за «историческую истину» «официальную» греческую версию о гражданской войне 1946–1949 годов. Тем важнее это американское свидетельство.

«Все же, — пишет Трумэн, — достигнутые успехи [во внутренней политике] были незначительными, так как пропасть между правыми и левыми экстремистами, очевидно, непрерывно увеличивалась. Возвращение короля только подлило масла в огонь».

«Пропасть» (вторая гражданская война) была результатом террористического режима, установленного в Греции после первой гражданской войны в декабре 1944 года, когда правые, хотя они и скомпрометировали себя сотрудничеством с немецкими оккупантами, пришли к власти. В Вашингтоне были далеки от наивной версии афинского правительства, согласно которой восстание явилось следствием «агрессии» Москвы, которая будто бы ставит себе целью поработить Грецию и разделить северную часть ее территории, Македонию и Фракию, между ее соседями-славянами, Югославией и Болгарией. В Вашингтоне были склонны реалистически оценивать положение в Греции, придерживаясь при этом фактов.

Восстание в августе 1946 года не было даже организованным движением. Оно началось с образования небольших изолированных групп. Люди поодиночке уходили в партизаны, спасаясь от преследований и террора, осуществлявшихся режимом. Все это произошло потому, что власти объявили вне закона все левое движение Сопротивления и рассматривали его как «преступную» организацию, которая под предлогом борьбы против оккупантов добивалась исключительно создания военной силы, чтобы захватить власть после войны. А поскольку движение Сопротивления охватывало всю страну, то восстание росло и ширилось с каждым днем.