Элеанор Херман - Элегантная наука о ядах от средневековья до наших дней [Как лекарственные препараты, косметика и еда служили методом изощренной расправы]

Караваджо ранил и оскорбил так много людей, что трудно сделать однозначный вывод.

Шесть месяцев он восстанавливался от неизвестных тяжелых травм на вилле покровительницы Констанцы Колонны, а затем, на второй неделе июля 1610 года, отплыл в Рим на маленьком судне, которое называли фелюгой. Караваджо вез три картины – возможно, в качестве платы могущественному кардиналу Гонзага за папское помилование. Вполне вероятно, что на фелюге у него был попутчик, так как капитаны обычно набирали по крайней мере двух путешественников.

Художники эпохи Возрождения страдали от своего же ремесла. Краски, которыми они писали картины, в своем составе имели тяжелые металлы.

Спустя несколько дней фелюга прибыла в Пало – испанский форт в двадцати милях к западу от Рима. Здесь, в торговом центре, где специализировались на транспортировке тяжелых грузов с кораблей на повозки (и наоборот), художник мог бы получить гарантию сохранной переброски огромных картин в столицу. Однако Караваджо, похоже, оскорбил солдата, проверявшего его документы (или груз), поскольку опять попал в тюрьму. Когда он вышел на свободу через два дня, фелюга – вместе с драгоценными картинами, ценой за его возвращение домой, – уже отплыла.

В отчаянии Караваджо помчался в Порто-Эрколе, рассчитывая нагнать свой корабль. Должно быть, он взял лошадь, чтобы проехать пятьдесят миль, и вот, добравшись до места назначения, художник лишился чувств. Бальоне – с некоторым злорадством – свидетельствует: «Он добрался, наконец, до деревни на берегу и был уложен в постель, поскольку страдал от ужасной лихорадки. Вокруг не было никого из близких, и спустя несколько дней Караваджо скончался – столь же жалко, как и жил».

Быть может, Караваджо убило изнеможение – ведь он мчался по побережью на бешеной скорости, под палящим итальянским солнцем, возможно, даже без шляпы? Или малярия, этот вечный бич Италии? Возможно, его погубила слишком насыщенная жизнь, на протяжении которой его не раз ранили? Может, с учетом всех сексуальных скандалов, Караваджо подхватил сифилис? В конце концов, у него была злостная лихорадка, а значит, никто не заколол его и не травил.

Или все же?..

В 2010 году итальянский ученый Сильвано Винчети узнал о некоем документе, который нашли в архивах прихода Сан-Себастьяно в Порто-Эрколе. Автор – монах прихода – сообщает, что Караваджо умер в местной больнице, и его похоронили на кладбище Сан-Себастьяно. В 1956 году площадь расчистили для постройки новых зданий, а останки перенесли в хранилище на муниципальном кладбище. Почти год команда Винчети исследовала кости, черепа и зубы, надеясь отыскать те, которые по полу, возрасту, телосложению и примерному году смерти соответствовали бы Караваджо.

Наконец тесты выявили останки высокого человека, которому на момент смерти было 38–40 лет, умершего примерно в 1610 году и страдавшего от сифилиса. Безусловно, это не точное доказательство личности, однако вполне возможное, учитывая содержание свинца, которое показали последующие анализы.

Дело в том, что художники эпохи Возрождения использовали белую свинцовую краску. Переливающийся яркий свет на картинах Караваджо создан с помощью свинцовых белил, смешанных с аурипигментом – желтым сульфидом мышьяка. Многие художники посасывали кисть, чтобы заострить кончик, также токсины впитывались через пальцы – ведь они голыми руками размазывали краску по картине или брали испачканные тряпки и не мыли их в течение долгого времени. И никто никогда не описал бы Караваджо как человека аккуратного.

Также в красках активно использовали мышьяк и ртуть. Красную делали из реальгара (красного моносульфида мышьяка) или из киновари (дисульфида). Вполне возможно, что темпераментный Микеланджело, умерший в 1564 году, страдал от хронического отравления собственными красками (хотя и не такого сильного, чтобы существенно сократить его жизнь – все же художник дожил почти до девяноста лет). Таким же образом, впитывая яд через кожу, мог отравиться и Франсиско Гойя, рисовавший непосредственно пальцами и скончавшийся в 1828 году. К восьмидесяти двум годам у Гойи был целый набор физических недугов, включая головные боли, потерю слуха, головокружение, депрессию. Галлюцинации и психические проблемы Винсента Ван Гога могли быть (по крайней мере, частично) вызваны ядовитыми красками.

Ко всему прочему Караваджо, вероятно, потреблял частицы свинца с алкоголем. Дешевое вино – из тех, что он заказывал в своих любимых тавернах, – часто подслащивали, добавляя ацетат свинца, а еще его настаивали в свинцовых сосудах, хранили в свинцовых кувшинах и подавали в свинцовых кружках. Быть может, это не совпадение, что мужчины, имевшие обыкновение выпивать в таких тавернах, были самыми жестокими людьми в Риме: отравление свинцом провоцирует перепады настроения, повышает кровяное давление, мешает концентрации внимания, вызывает головные боли, боли в животе и суставах.

Хроническое отравление свинцом, похоже, стало причиной смерти папы Климента II в 1407 году в возрасте сорока двух лет. В 1959 году немецкие исследователи эксгумировали его останки, покоившиеся в Бамбергском соборе, и обнаружили в костях понтифика, который так любил полакомиться вином, смертельное содержание свинца.

Мы знаем, что отравление свинцом не было острым и не вызвало мгновенной смерти, поскольку у Караваджо была лихорадка. Однако все это могло косвенно послужить причиной: жестокое столкновение в порту, затем – тюремное заключение, подорвавшее здоровье художника. Он стал восприимчив к болезням, и во время бешеной скачки по побережью мог пасть жертвой солнечного удара или малярии.

Детей у Караваджо не было, однако команда смогла сопоставить ДНК его предполагаемых останков с ДНК людей с фамилией Меризи, которые жили в родном городе художника. Тесты показали генетическое соответствие (от 50 до 60 процентов), и этого было достаточно для исследователей, чтобы объявить, что с вероятностью 85 процентов найденные кости принадлежат Караваджо. Критики теории до сих пор обвиняют жителей непопулярного Порто-Эрколе в подлоге с целью привлечения туристов.

Пожалуй, не так уж важно, в самом ли деле найденные останки принадлежат Караваджо. Куда интереснее было бы узнать: больной, раненый, совершенно покинутый, угасающий в обществе чужих людей – чувствовал ли художник в последние минуты жизни тот самый свет Божьей благодати, который так часто изображал в своих картинах?

Обычно восемнадцатилетний принц вскакивал с постели на рассвете, торопясь отправиться на охоту, поиграть в теннис или побегать на берегу Темзы. Однако в начале октября 1612 года у Генриха, принца Уэльского, сына и наследника английского короля Якова I, начались сильные головные боли. Он хотел только одного – спать, но и из кровати его часто выдергивали приступы сильнейшей диареи.