Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Определяя происхождение Никиты Федоровича и зная, что и Дмитрий Ноготь и Семен Галичский имели княжеский титул, мы должны предположить, что и он, возможно, принадлежал к одной из ветвей потомства Рюрика.

К какой? Для ответа на этот вопрос необходимо определить, сыном какого Федора мог быть Никита. Задача существенно облегчается тем, что в свое время В.А. Кучкиным, правда для других целей, была рассмотрена по нисходящей линии генеалогия русских князей с именем Федор, живших в конце XIII — первой половине XIV в., то есть в тот период, когда должен был жить отец Никиты Федоровича [217]. Искомым лицом оказывается князь Федор Васильевич Ростовский, о котором летописец сообщает, что он женился в 1326 г. и умер в 1331 г. [218]Из родословцев нам известно, что Федор разделил со своим братом Константином Ростов на две половины: «Князь Федор да князь Костянтин град Ростов поделиша, и досталася Устретинская сторона князю Федору, а Костянтину досталася другая половина города Ростова — Борисоглебская сторона» [219].

Но ограничивались ли владения Федора только Сретенской стороной Ростова? Вряд ли. В.А. Кучкиным было установлено, что брату Федора Константину Васильевичу помимо другой (Борисоглебской) стороны Ростова принадлежал Устюг и волости по Ваге и Северной Двине [220]. Поскольку Устюг являлся старинным владением ростовских князей начиная еще с XIII в. [221], становится ясным, что свои северные владения князь Константин Васильевич должен был получить по наследству от отца князя Василия Константиновича Ростовского. Если это так, то, зная о принципе равного раздела наследства в это время, логично предположить, что не менее обширные пространства на лесных окраинах Северо-Восточной Руси должен был получить и другой сын князя Василия Константиновича Ростовского Федор. Где же они располагались?

Некоторый свет на это проливает известие под 1310 г о рождении князя Федора Васильевича. Под этим годом летописец сообщает: «Родися князю Василию Костянтиновичю сынъ Феодоръ» [222]. Но целый ряд других летописей помещает это же известие в несколько измененном виде: «Родися Василью Костянтиновичю Галичкому сынъ Феодоръ» [223]. Выше, говоря о родословии галичских князей, мы уже отмечали данный факт и то, что С.М. Соловьев на основании этих свидетельств считал Василия Константиновича и его сына Федора галичскими князьями. Однако, и об этом также было сказано, В.А. Кучкин выяснил, что в этом известии речь идет о соответствующих ростовских князьях. По его мнению, «существование галицкого князя Василия Константиновича и его сына Федора — плод генеалогической ошибки сводчиков XV в. На самом деле I были только князь Василий Константинович Ростовский и его сын Федор» [224]. В принципе соглашаясь с ним, что речь здесь идет действительно о ростовских князьях, мы все же должны «реабилитировать» средневековых летописцев и показать, что никакой «генеалогической ошибки» не было.

Для этого мы должны обратиться к проблеме исторической географии Галичского края XIV в. Сведения о территории Галичского княжества за XIV в., содержащиеся в летописях, крайне скудны. К тому же, как указывал В.А. Кучкин, все они относятся ко времени, когда Галич стал московским владением. Под 1381 г. помещено известие об аресте митрополита Пимена, самовольно добившегося митрополичьей кафедры, и ссылке его в Чухлому: «ведоша его… въ Галичь и посадиша его на Чюхлому» [225]. Оно дает основание полагать, что в административном отношении в XIV в. Чухлома была подчинена Галичу и входила в состав Галичского княжества. Судя по названию, к Галичу относилась и Соль Галицкая (Солигалич) [226].

Собственно, этим и ограничиваются все наши сведения о географии этих мест в XIV в. Ввиду такой скудости данных мы должны обратиться к источникам достаточно позднего времени — описаниям Галичского уезда XVII в., которые дают более полную информацию. Привлечение этого источника оказывается целесообразным, поскольку, по наблюдениям Ю.В. Готье, Галичский уезд развился из прежнего удела XIV–XV вв. [227], границы его менялись слабо, и поэтому, используя ретроспективный метод, мы можем составить более полное представление о территории этого края в предшествующее время.

Судя по сохранившимся писцовым и переписным книгам, Галичский уезд делился на собственно Галичский уезд, представлявший собой пригородные станы вокруг Галича, и шесть пригородов, территории вокруг которых назывались «осадами» — Солигалицкую (или Усольскую) осаду, Чухломскую осаду, Парфеньевскую осаду, Унженскую осаду, Судайскую осаду, Кологривскую осаду, а также Ветлужские черные станы [228].

Привлечение этих материалов позволяет сделать несколько выводов, важнейшим из которых представляется то, что московские князья, владевшие Галичем в XIV — первой половине XV в., судя по их духовным и договорным грамотам, а еще раньше предшествовавшие им в XIV в. галичские князья распоряжались далеко не всей территорией Галичского княжества [229]. Им, очевидно, не принадлежали земли по Ветлуге и в других восточных районах Галичского княжества. Судя по всему, именно эти владения и составляли собственность ростовских князей, которым на рубеже XIII–XIV вв. удалось внедриться на территорию Галичского княжества. Если это так, то становится понятным уточнение летописцев о том, что князь Василий Константинович Ростовский и его сын Федор — «галичские князья». Происходя из ростовского княжеского дома, князь Василий Константинович имел гораздо большие владения на востоке Галичского княжества, нежели в своем Ростове, и поэтому неудивительно, что для летописцев он является в первую очередь именно галичским князем. Очевидно, именно их имел в виду составитель синодика Успенского собора, когда говорил о Василии и Федоре Галичских. Упоминаемый в нем вместе е Федором Михаил, судя по всему, был братом Федора, возможно рано умершим [230].

Наше предположение о том, что восточная часть территории Галичского княжества принадлежала представителям ростовского княжеского дома, подтверждается еще одним наблюдением. В XVII в. при проведении писцовых описаний Галичский уезд описывался тремя самостоятельными группами писцов. Судя по дошедшим до нас материалам писцовых и переписных книг, в 20-х гг XVII в. Галичский уезд описывался тремя группами писцов: 1) Никитой Ивановичем Ласкиревым и подьячими Семеном Осокиным, Жданом Романовым; 2) Никитой Ивановичем Беклемишевым и подьячим Феоктистом Тихомировым; 3) князем Никифором Мещерским, Никитой Беклемишевым и подьячим Феоктистом Тихомировым. Переписные книги 1640-х гг. по Галичу были составлены: 1) Никитой Ивановичем Беклемишевым и подьячим Артемием Рагозиным; 2) Андреем Васильевичем Сониным и подьячим Борисом Протопоповым; 3) Тимофеем Исаевичем Линевым и подьячим Акимом Ларионовым. Ту же картину видим и при проведении валового описания 70-х п XVII в. которое осуществляли в Галиче: 1) Андрей Афанасьевич Козловский и подьячий Иван Боголюбов; 2) Семен Иванович Писарев и тот же подьячий Иван Боголюбов; 3) Михаил Яковлевич Коробьин и подьячий Василий Лукин [231].