Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Выше, говоря о генеалогии первых колен белозерских князей, мы отметили, что П.В. Долгоруков приписывав родоначальнику белозерских князей Глебу Васильевичу кроме известных по родословцам Демьяна и Михаила, еще двоих сыновей: Василия и Романа Глебовичей [472]. А.В. Экземплярский, не обнаружив известий о них в летописи сомневался в их существовании [473]. После того как мы выяснили, что упоминаемый новгородской летописью под 1293 г. Роман Глебович не имеет ничего общего с Романом Глебовичем Брянским, выясняется, что прав все же был П.В. Долгоруков, использовавший в своей работе выписки из не дошедших до нас родословцев, и то, что Роман Глебович был сыном Глеба Васильковича.

Другим сыном родоначальника белозерских князей П.В. Долгоруков называет Василия Глебовича. Реальность его существования позволяет подтвердить находка в последней четверти XX в. печати, на одной стороне которой имеется конное изображение святого Георгия, а на другой — надпись о принадлежности: «Печать княжа Васильева». Место находки буллы, к сожалению, осталось неизвестным, но сам принцип оформления печати тождествен тому, который применен при оформлении булл великокняжеских наместников в Новгороде, что позволило В.Л. Янину отнести данную печать к периоду новгородского княжения великого князя Юрия Даниловича Московского (1318–1322). Правда, сам В.Л. Янин полагал, что эта печать могла принадлежать князю Василию Сугорскому [474]. Однако ранее мы выяснили, что князь Василий Федорович Сугорский жил во второй половине XIV в., был убит в 1394 г. и поэтому не мог иметь ничего общего с владельцем печати-выпущенной в первой четверти XIV в. С учетом этого выясняется, что владельцем данной буллы вполне мог быть Василий Глебович, живший в конце XIII — первой четверти XIV в.

Находка печати Василия Глебовича дает основания полагать, что он самым тесным образом был связан с Новгородом и, очевидно, должен был получить в кормление от новгородских властей определенные владения. Где они располагались?

Выше, говоря о белозерских князьях на службе в Новгороде, мы отметили тот факт, что во второй половине XIV в. они имели владения в Копорье, отчего впоследствии эта ветвь их рода стала называться князьями Копорскими. Но с какого времени Копорье стало отдаваться новгородскими властями в держание князьям? Задавая аналогичный вопрос, В.Л. Янин обратил внимание на известие новгородской летописи под 1333 г. о том, что приехавшему служить в Новгород сыну великого литовского князя Гедимина Наримонту (в крещении Глебу) новгородцы дали несколько городов, включая и половину города Копорья [475]. Но при этом другая половина Копорья оставалась вне сферы власти Наримонта, она имела иной статус, и в ней, очевидно, должны были сидеть особые князья, находившиеся на новгородской службе.

Кто же владел этой половиной Копорья в начале XIV в.? Некоторые указания новгородской летописи позволяют думать, что этим городом в указанное время владел именно Василий Глебович. Под 1338 г. новгородский летописец сообщает о набеге немцев на Копорье. Он не принес им успеха: «Вышедши копорьяне с Федоромъ Васильевичемъ и биша я; и убиша ту Михея Копорьянена, мужа добра, а под Федоромъ конь раниша, нь самому не бысть пакости, выихале бо бяху в мале». Кем был упомянутый здесь Федор Васильевич? Судя по всему, в этом известии речь идет именно о владельце второй половины Копорья. На эту мысль наводит продолжение данного летописного сообщения о том, что в это время «князь же Наримантъ бяше в Литве, и много посылаше по него, и не поеха, нь и «сына своего выведе изъ Орехового, именемъ Александра, токмо наместьникъ своих остави» [476]. в этих условиях сопротивление врагу должен был возглавь именно владелец второй половины Копорья Федор Васильевич. Зная его отчество, а также о том, что в этот период служба носила наследственный характер, можно предположить, что он был сыном Василия Глебовича который к тому времени уже умер. Таким образом, выясняется, что, как и во второй половине XIV в., в начале этого столетия половиной Копорья владели все те же Белозерские князья. Начало же их службы в этом городе мы относим к концу XIII в. и связываем его с событиями этого периода, когда в результате внутриполитической борьбы сыновья князя Глеба Васильковича лишились своих родовых владений на Белоозере и должны были искать место приложения своей деятельности за пределами Белозерского княжества. Любопытно в этой связи известие новгородской летописи о том, что в 1297 г. «поставили новгородци городъ Копорью» [477]. Очевидно, что возобновление копорских укреплений было связано с тем, что часть города была дана в держание сначала князю Василию Глебовичу. Затем это владение перешло к его сыну Федору Васильевичу.

Разбирая известие 1338 г. о набеге немцев на Копорье следует обратить внимание на упоминаемый в нем факт участия в обороне города наряду с Федором Васильевичем некоего «Михея Копорьянина». Данная ситуация напоминает аналогичную, сложившуюся в бою под Псковом в 1394 когда в сражении были убиты князья Иван Константинович Копорский и Василий Федорович Сугорский. Это дает основания полагать, что в XIV в. половиной Копорья владел, одновременно не один, а два представителя рода белозерских князей. Отсюда мы делаем предположение, что упоминаемый при описании событий 1338 г. «Михей Копорьянин» мог быть родным братом Федора Васильевич Собственно, полным именем Михея было Михаил, поскольку первоначально в летописном тексте было написан «Михаила», но буквы « а » и « л » оказались стертыми и он превратился в Михея [478].

С учетом сказанного родословие первых колен этой ветви белозерских князей мы можем представить следующим образом в виде небольшой таблички:

Выяснив это обстоятельство, необходимо вновь вернуться к перечню белозерских князей, упоминаемых в «Сказании о Мамаевом побоище». Среди них видим следующих лиц: Федора Семеновича, Семена Михайловича, Андрея Кемского, Глеба Каргопольского и Цыдонского, не названных по именам андомских князей.

Вопрос их «привязки» к основному родословию белозерских князей легче всего решается относительно последних. Анализируя составленное на основе Ростовского соборного синодика их родословное древо, видим, что в нем упоминается князь Андрей Андожский, живший приблизительно в первой четверти XV в. Его отцом и дядей были соответственно Юрий и Василий Ивановичи, сыновья уже неоднократно упоминавшегося нами князя Ивана Федоровича Копорского. Поскольку внук последнего упоминается с определением «Андожский», с большой долей вероятности можно отнести это определение и к Юрию и Василию Ивановичам. Пр хронологическому расчету поколений они жили как раз в эпоху Куликовской битвы, и, очевидно, именно они упоминаются «Сказанием» как не названные но именам князья Андомские. Тем самым возникновение Андомского удела Белозерского княжества необходимо датировать именно этим временем. Тем самым снимаются возражения Ю.К. Бегунова и В.А. Кучкина, относивших образование этого белозерского удела к 20-м гг. XV в. [479]