Виталий Познахирев - Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг.

Характерно, что турки довольно редко совершали побеги совместно со своими союзниками. В качестве одного из немногих примеров можно сослаться на то, что 9 июня 1915 г. из Читинского гарнизона бежали два лейтенанта — германский Ганс Гофмейстер и турецкий Тачир Рахштулин (Тагир Рахматуллин) [470] Там же. Ф. 2000. Оп. 9. Д. 18. Л. 107, 121. . Кроме того, по данным В. В. Синиченко, на рубеже 1915–1916 гг. из ИркВО совершили групповой побег один турецкий, два германских и два австрийских офицера [471] Синиченко В.В. Указ. соч. — С. 144. . Однако если в группе с союзниками турки бежали из плена хотя бы изредка, то со своими соотечественниками-армянами — никогда! Впрочем, последние делали это и сами, причем достаточно часто. Так, 19 ноября 1915 г. из Красноярского гарнизона совершили побег два армейских врача Нишан Машеньян и Саак Алтуньян, а спустя 10 дней за ними последовал еще один врач — Яран Барсагьян [472] РГВИА. Ф. 2000. Оп. 9. Д. 18. Л. 285, 303. . В январе 1917 г. бежали аскеры Ануш Акмоян и Андроник Миханян, работавшие в одной из пекарен Екатеринодара [473] Там же. Ф. 1300. Оп. 1. Д. 1555. Л. 104. . 22 сентября 1917 г. прямо с Тифлисского сборного пункта военнопленных совершил побег аскер — Тигран Адамянц [474] Там же. Оп. 4. Д. 1152. Л. 62. .

Не менее характерным представляется и то, что после неудачных побегов османы, как правило, отказывались от повторных попыток. Одним из немногих примеров обратного может служить уже упоминаемый выше лейтенант Тачир Рахштулин (Тагир Рахматуллин), который, будучи задержанным в июле 1915 г., спустя 4 месяца бежал вторично [475] Там же. Ф. 2000. Оп. 9. Д. 18. Л. 280. .

Подобно австрийцам, венграм и германцам, большинство побегов турки совершили из мест выполнения работ, как правило, тайно, пользуясь упущениями охраны и проявляя порой заметную дерзость и изобретательность. Так, 3 января 1917 г. с т. н. «Старотаможенной» пристани г. Баку во время погрузки продуктов для лагеря на о. Нарген бежал Осман Бегри, который, «пользуясь тем, что на пристани находилась публика, улучшив момент смешался с толпой» [476] Там же. Ф. 1300. Оп. 1. Д. 1555. Л. 135. . 25 августа 1916 г. военнопленные Асан Гусейн оглы и Гусейн Мамед оглы, находившиеся в распоряжении начальника Карского отделения Кавказского округа путей сообщения, «притворившись больными, после выхода партии на работу, улучшив момент, скрылись в лесу» [477] Там же. Ф. 2100. Оп. 2. Д. 863. Л. 14. .

В то же время для турок были не типичны побеги, совершаемые путем повреждения стен, запоров и т. п. В качестве едва ли не единственного примера можно сослаться на побег группы османов с Тифлисского сборного пункта в ночь на 2 марта 1917 г., когда турками была перепилена оконная решетка [478] Там же. Ф. 1300. Оп. 1. Д. 1555. Л. 121–122. . Не свойственны им были и побеги, совершаемые путем нападения на конвой, а равно путем злоупотребления правом перемещения без конвоя (за исключением двух упомянутых ранее капитанов, уволенных в июле 1915 г. из лагеря военнопленных на о. Нарген в Баку «на честное слово») [479] Там же. Ф. 2100. Оп. 2. Д. 684. Л. 18. .

ГАВоронО. Ф. И-6. Оп. 2. Д. 501. Л. 3.

О том, насколько тщательно турки планировали побеги и как часто беглецам удавалось избежать задержания, судить трудно. К примеру, 12 сентября 1915 г. из Читинского гарнизона бежал турецкий майор Суфрик Селим, а на следующий день — два германских офицера. Последние были задержаны 24 сентября. В отношении турка в материалах дела никаких данных нет, и это дает основания полагать, что его побег мог оказаться удачным [480] РГВИА. Ф. 2000. Оп. 9. Д. 18. Л. 171, 186. . В то же время рядовые Осман Мустафа Кулеш Али оглы и Фаик Мулла Осман оглы, бежавшие в ночь на 8 октября 1916 г. из Нижнедевицкого уезда Воронежской губ., были задержаны спустя три недели в Новооскольском уезде соседней Курской губ., преодолев за это время не более 120–130 км. [481] ГАВоронО. Ф. И-6. Оп. 2. Д. 501. Л. 1, 7.

К сказанному необходимо добавить, что удачным побегам пленников отчасти способствовали и… сами российские власти. Из данных приведенной выше Таблицы 33 нетрудно заметить, что правоохранительные органы зачастую не располагали… даже приметами разыскиваемых, а если таковые все-таки и указывались, то они наверняка подходили к каждому второму жителю России. Нельзя не отметить и то, что лишь в ноябре 1916 г. ГУГШ потребовал от губернаторов уведомлять о побегах пленников определенные департаментом полиции пограничные пункты. Причем пленные оттоманской армии поначалу оказались буквально «забыты», и только в январе 1917 г. губернаторы получили дополнительный перечень пунктов, которые «надлежит осведомлять о побегах военнопленных турок, в целях пресечения им возможности бежать в пределы Турции через Кавказ» (Новороссийск, Керчь, Херсон, Севастополь, Николаев, Таганрог и Очаков) [482] ГАКО. Ф. Р-322. Оп. 1. Д. 3. Л. 175; ГАВоронО. Ф. И-6. Оп. 2. Д. 462. Л. 1, 12, 25, 27. . В итоге розыск бежавших начинался обычно с более или менее значительным опозданием. К примеру, о побеге упомянутых выше Османа Мустафы Кулеш Али оглы и Фаика Муллы Осман оглы, совершенном в ночь на 8 октября 1916 г., уездный исправник донес губернатору лишь 18 октября. Последний, в свою очередь, только 25 октября уведомил об этом факте Петроград и начальников полиции городов, вверенной ему губернии [483] ГАВоронО. Ф. И-6. Оп. 2. Д. 501. Л. 1, 3–6. . Без особой спешки разворачивались мероприятия даже по розыску высокопоставленных пленников. Так, о побеге генерал-лейтенанта Исхана-паши, совершенном 11 мая 1915 г., штаб ИркВО доложил в Петроград только 18 мая (правда, «экстренной» телеграммой). Штаб же Кавказской армии получил информацию об этом событии… пять месяцев спустя, да и то лишь в виде ответа на собственный запрос [484] РГВИА. Ф. 2000. Оп. 9. Д. 18. Л. 383, 385. .

Что касается турецких гражданских пленных, то они бежали из мест водворения, во-первых, гораздо реже военнослужащих, а во-вторых, здесь сразу же обращает на себя внимание довольно своеобразный национальный состав «беглецов». Так, по состоянию на 29 августа 1915 г., из 117 подданных Оттоманской империи, водворенных на жительство в г. Липецк Тамбовской губ., «в бегах» числилось четверо, в т. ч. два еврея, один армянин и один серб, но ни одного из 85 этнических турок [485] ГАТО. Ф. 2. Оп. 143. Д. 489. Л. 206. .

Сведения о правонарушениях , совершенных пленными османами в России, крайне разрозненны и отчасти противоречивы. К примеру, данные Центрэвака, отраженные нами в Таблице 34, дают основания полагать, что в годы войны подданные Оттоманской империи признавались российскими судами виновными в совершении преступлений в 4–6 раз чаще, нежели их союзники. Вместе с тем, мы не можем исключать и того, что в соответствующих списках Центрэвака могли оказаться не только и даже не столько военнослужащие, сколько гражданские пленные стран Тройственного союза. Это видится тем более вероятным, что, по документам штаба ИркВО, из 13 военнопленных Центральных держав, осужденных военными судами названного территориального объединения до 1 марта 1917 г., не значилось ни одного турка [486] РГВИА. Ф. 1468. Оп. 2. Д. 414. Л. 37. .