Виталий Познахирев - Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг.

К последнему необходимо добавить, что попасть в список удалось, конечно же, далеко не всем желающим. Так, в отношении капитана Эдхема Шевки бея было признано, что он «страдает незначительными временными перебоями сердца, но к продолжению военной службы вполне годен» [583] АВПРИ. Ф. 160. Оп. 708. Д. 4650. Л. 69, 78. . Кроме того, указанный список неоднократно уточнялся, как до, так и после его передачи турецкой стороне. Например, известно, что к октябрю 1916 г. из одного лишь КВО предполагалось реэвакуировать на родину 476 турецких инвалидов. По другим данным, к марту 1917 г. только в 10-м свободном эвакогоспитале Москвы числилось около 600 инвалидов-турок, подлежащих обмену [584] РГВИА. Ф. 1300. Оп. 4. Д. 1152. Л. 226; АВПРИ. Ф. 160. Оп. 708. Д. 4650. Л. 52. . Небезынтересно заметить, что отдельные инвалиды порой обращались к российскому командованию с довольно неожиданными просьбами. К примеру, в мае 1917 г. два аскера, находившиеся в 86-м эвакогоспитале в Харькове, заявили, что они «ехать на родину не желают, а ходатайствуют об отправлении их на Кавказ в гор. Карс, где у них имеются родственники» [585] РГВИА. Ф. 2000. Оп. 11. Д. 76. Л. 161. .

Но несмотря столь обстоятельную подготовку, процесс обмена развивался крайне сложно. Так, в самый разгар переговоров с Портой, в августе 1916 г., ГУГШ потребовал направить всех инвалидов стран Тройственного союза в Москву, где в течение месяца оказалось сосредоточено и до 200 турок. Но уже к 1 ноября 1916 г. выяснилось, что данное распоряжение «не касалось военнопленных, принадлежащих к составу турецкой армии, т. к. обмен инвалидами с Турцией в то время не происходил и до настоящего времени не начинался, а потому и сосредотачивать турецких инвалидов в Москве не было никакого основания» [586] Там же. Д. 45. Л. 122, 124. . Поскольку люди эти лишь занимали место в 10-м эвакогоспитале, то военное ведомство было вынуждено вернуть их в пункты постоянного расквартирования. В этой связи обращает на себя внимание телеграмма Начальника штаба МВО в ГУГШ от 17 ноября 1916 г.: «Подлежат отправке из Москвы в Красноярск 215 военнопленных инвалидов турармии. Прошу указания, можно ли отправку произвести санитарным поездом, не теплушками, в виду холода и тяжелой инвалидности отправляемых» [587] Там же. Л. 88. .

Однако едва османы успели вернуться в свои округа, как в январе 1917 г. их вновь стали сосредоточивать в Москве и Петрограде. И похоже, что опять преждевременно, ибо лишь 14 августа 1917 г. из России на родину убыл первый турецкий инвалид — лейтенант Осман Нури Мустафа, страдающий душевным расстройством. А более или менее регулярный обмен начался только 26 сентября [588] ЦГА СПб. Ф. Р-5876. Оп. 1. Д. 35. Л. 33, 37, 317. . Тем не менее, после названной даты процесс этот развивался хотя и неравномерно, но достаточно интенсивно, и, как можно видеть из данных Таблицы 41, доля турок в составе возвращаемых на родину инвалидов Центральных держав постоянно росла.

Таблица 41

Количество инвалидов-военнопленных Центральных держав, возвращенных на родину через 108-й эвакогоспиталь г. Петрограда (с 6 октября 1917 г. по 6 января 1918 г.) [589] Составлена по данным: ЦГА СПб. Ф. Р-5876. Оп. 1. Д. 35. Л. 395, 405, 422, 467об., 481об., 487об., 530об., 591, 864, 867, 913.

К сказанному можно добавить, что помимо уже упомянутого душевного расстройства, многие эвакуируемые страдали туберкулезом и трахомой. Большую группу составляли военнопленные с ампутациями. Но, в целом, в документах причины инвалидности указаны самые различные, например:

— Ахмет Хасан, старший лейтенант 31 артиллерийского полка, — «атрофия правой верхней конечности»;

— Ахмет Халил, прапорщик 61 пехотного полка, — «анкилоз правового коленного сустава»;

— Али Таир, рядовой 52 пехотного полка, — «ограничена подвижность левой стопы вследствие сокращения сухожилия после ранения»;

— Махмет Кязим, рядовой 61 пехотного полка, — «укорочение правой ноги после огнестрельного ранения» и т. д. [590] ЦГА СПб. Ф. Р-5876. Оп. 1. Д. 35. Л. 318, 782, 817.

Завершая рассмотрение данного вопроса, отметим, что 2 (15) декабря 1917 г. в Брест-Литовске был заключен Договор о перемирии между Россией, с одной стороны, и Болгарией, Германией, Австро-Венгрией и Турцией, с другой. В тот же день названными сторонами было заключено т. н. Добавление к договору о перемирии, предусматривающее необходимость принятия мер «для быстрейшего урегулирования вопроса об обмене гражданских пленных и инвалидов непосредственно через фронт», в первую очередь, «задержанных в течение войны женщин и детей до 14-летнего возраста» [591] Цитир. по: Документы внешней политики СССР. Т. 1. (7 ноября 1917 г. — 31 декабря 1918 г.) / Ред. И. Динерштейн. М.: Госполитиздат, 1959. — С. 47–52. .

В развитие данного положения Россией и Турцией 18 (31) января 1918 г. было заключено «Соглашение о взаимном отпуске гражданских лиц», предусматривающее возвращение на родину обеими сторонами «в возможно скором времени» всех желающих репатриироваться: «лиц женского пола; лиц мужского пола моложе 16 лет и старше 45 лет; лиц мужского пола от 16 до 45 лет, которые вследствие болезни или повреждения негодны к военной службе», а также всех врачей и духовных лиц. Кроме того, 28 января (10 февраля) 1918 г. в Петрограде между Россией, с одной стороны, и Германией, Австро-Венгрией, Болгарией и Турцией — с другой, было заключено «Соглашение о возвращении на родину раненых или больных военнопленных», предполагающее репатриацию всех лиц, «состояние которых делает их негодными ко всякой военной службе или навсегда, или по крайней мере в продолжении 6 мес. (кроме лиц, «осужденных за умышленное убийство») [592] ГАРФ. Ф. Р-3333. Оп. 8. Д. 6. Л. 1–3, 7–8. . Однако отсутствие данных о выполнении названных соглашений, а равно об их ратификации позволяет нам считать их нереализованными.

III. В процессе репатриации турецких военнопленных и гражданских пленных из России в 1918–1924 гг. мы выделяем восемь этапов, характер и основные особенности которых изложены ниже.

1. Первый охватывает период примерно с апреля по сентябрь 1918 г., т. е. от начала массового возвращения на родину пленных Центральных держав до того момента, когда, в ответ на турецкое наступление на Кавказе и отказ Стамбула передать оккупированные территории советским властям, Москва объявила об односторонней денонсации Брестского мирного договора в части касающейся Турции.