Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Версия выглядит так. После наступления сумерек император собирался перекусить и отойти ко сну, ибо очень устал. Сражение — это тяжелая работа. Силы и нервы — на пределе.

Однако к Алексею пришел один из приближенных, Синезий, и стал его упрекать.

— Что происходит? — спрашивал Синезий царя. — У каждого из наших воинов по три десятка пленных печенегов на привязи. А рядом с нами — орда куманов. Что у них на уме — неясно. Но даже если куманы сохранят дружеское отношение к нам — все равно положение наших войск крайне опасно. Когда усталые ромейские воины уснут, пленные добудут мечи и перережут нас всех. Прикажи умертвить пленников.

Скорее всего, речь Синезия — это соображения самого императора. Но по официальной версии Алексей возмутился.

— Печенеги — тоже люди. Любой враг достоин сострадания. Я не знаю, о чем ты только думаешь, болтая это, Синезий!

Государь изобразил гнев и прогнал не в меру ретивого советчика. Затем приказал сложить в одном месте все трофейное оружие печенегов и усилить охрану пленных. После чего спокойно уснул. Дальше приведем бесподобный отрывок из Анны Комнины: «Однако в среднюю стражу ночи воины, повинуясь Божественному гласу или по другой неизвестной мне причине, убили почти всех пленных». Как изящно! Божественный глас! Пройдет тысяча лет, а ученые будут спорить, отдавал или не отдавал Алексей этот позорный приказ. Исследователей, которые посчитают, что отдавал, непременно обвинят в цинизме и непонимании тонкой монаршей натуры, такой благочестивой и православной, что слезы наворачиваются.

Что же в действительности произошло? Видимо, Алексей отдал приказ уничтожить печенегов, но в такой форме, чтобы его не обвинили в убийстве. Кто-то из приближенных взял вину на себя — хотя бы тот же Синезий. На этом все и закончилось. Уничтожение сочли государственной необходимостью — вот и все. Печенегов слишком много, рядом стоят куманы. А если они объединятся и вырежут византийцев? Так и пришло решение той беспокойной ночью после победы. У императора и его окружения сдали нервы. В общем, объяснить побудительные мотивы мы можем. Но оправдать этот грязный поступок — нет. Имел Алексей к нему отношение или почти не имел, но ответственность за своих людей он несет как император. Хотя бы уже поэтому оправдать его невозможно.

Анна для убедительности рисует нам портрет разгневанного царя. Вот Алексей вызывает Синезия, разражается бранью и кричит:

— Это дело твоих рук!

Синезий поклялся, что ничего не знает. Тем не менее Алексей приказал заключить его в оковы. Даже тень подозрения не должна пасть на императора!

— Пусть знает, — сказал Алексей про Синезия, — каким злом являются одни только оковы, чтобы никогда не выносить людям суровые приговоры.

И чем же завершился спектакль? Синезия наказали? В общем, да, у царя было такое намерение, пишет Анна. Но явились придворные и сообща попросили помиловать заслуженного человека. Синезия отпустили. Красивый финал для всей этой истории.

А что половцы? Резня, учиненная византийцами, не осталась для них тайной. Услышав вопли печенегов во мраке ночи, кипчаки погрузили часть добычи в повозки и бежали подобру-поздорову. Душераздирающие крики неслись им вслед.

Наутро Алексей снялся с лагеря. Оставаться на поле боя при Лебурне было невозможно из-за зловония: здесь разлагались тысячи трупов. Императору доложили о бегстве половцев. «Дикари», которых он подозревал в намерении внезапно напасть на византийцев, сами до смерти перепугались своих цивилизованных союзников.

Император сделал вид, что удивлен, и отправил половцам их долю добычи. Ведь кочевники подобрали далеко не все. Алексей же всегда говорил, что честность по отношению к союзникам — его главный принцип. Но дело было не только в честности. Алексей хотел получить у кипчаков заложников. Отступая к Дунаю, степняки могли начать грабежи. Чтобы избежать этого, император потребовал гарантий. То есть вел себя, как подобает руководителю страны, который несет ответственность за жизнь и имущество своих сограждан. Тем более что это было главной миссией византийских царей. Базилевс считался защитником ромейских граждан и блюстителем «правды». Собственно, истерика с резней печенегов произошла отчасти из-за этой заботы. Но Алексей зашел слишком далеко. Поэтому и свалил вину на Синезия.

Куманы ушли за Дунай. Они еще будут по разным поводам воевать с Византией, совершать грабительские набеги. Но дело ограничится мелкими пограничными конфликтами. Нашествия кочевников, подобного печенежскому, Византия больше никогда не узнает. Ее погубят другие силы. Первый удар нанесут христиане-католики в 1204 году. Адобьют единоверцы печенегов — османы — в 1453 м. Но до этого почти 400 лет. Что касается печенегов, то какая-то часть их все-таки уцелела. Потомков степняков византийцы поселят в Добрудже. Там остатки грозного народа будут влачить жалкое существование и поставлять воинов в византийскую легкую кавалерию.

…В мае 1091 года Алексей возвратился в столицу. Царь-город встретил его ликованием. Родина спасена. Многие чувствовали, что нижняя точка упадка Византии пройдена. Как больной проходит кризис и становится на ноги, так и Ромейская империя, разгромив печенегов, стала вновь набирать силу. Это — переломная точка правления Алексея Комнина. Переход от упадка к восстановлению.

Но это не значит, что наступила передышка. На очереди новая война — с турками. Их отряды подступали к Проливам, а флот эмира Чакана безнаказанно бороздил воды Эгейского моря, высаживал десанты на острова и захватывал их один за другим. На смену одним заботам пришли другие. Если уподобить Византию поверженному воину, то он встал на одно колено, отражая град ударов справа и слева. Должно было пройти время, чтобы воин распрямился во весь рост. Алексей делал все, что мог. Он мечтал увидеть Ромейскую империю великой и сильной, как в прежние годы. И готов был сражаться со всеми, кто мешал этому. Новым старым врагом оказались сельджуки.

Итак, Алексей в двух войнах одержал победы — над норманнами и печенегами. Удалось отстоять Балканы. Перед царем стояла следующая задача: вернуть Византии Малую Азию. Большую часть полуострова захватили сельджуки и вольные туркмены. Борьба предстояла тяжелая. И вот почему.

Византию губило невыгодное стратегическое положение между Европой и Азией. Если в древности, когда мир был менее заселен, империя имела огромные преимущества из-за морских коммуникаций, то в Средние века разбросанность территорий обернулась бедой. Людей вокруг стало много. Большинство из них зарилось на богатую Византию. А та оказалась весьма уязвимой.