Дмитрий Мишин - Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье

У. М. Рамсей неверно отождествил Хисн ас-сакалиба с Лулу, где, как мы знаем, тоже служили славяне [580, с. 351]. Против предложенной Рамсеем идентификации выступил уже А. А. Васильев [336, с. 97–98, прим. 4]. Решающий аргумент против идентификации Рамсея — то, что в горном проходе Киликийские ворота ( Дарб ас-Саяама ), на пути из арабских земель в Византию, Хисн ас-сакалиба находился до Потентоса, а Лулу — после него [134, с. 110]. Э. Хонигманн идентифицировал Хисн ас-сакалиба с Анаша Каласы в десяти километрах на юго-восток от Потентоса [489, карта 2]. Как я попытался показать в одной статье, Хисн ас-сакалиба, упомянутый в «Книге источников и кущ иc тинных известий» («Китаб ал-'Уйун ва-л-Хада'ик фи Ахбар ал-Хака'ик») неизвестного автора, как взятый мусульманами в 715 г., тождествен «городу славян» ( Мадинат ас-сакалиба ), которым, согласно ал-Йа'куби и ат-Табари, овладели войска Масламы Ибн 'Абд ал-Малика во время похода 716–718 гг. против Константинополя [550, с. 272–274 и библиографические указания там же].

В этом отношении заслуживает внимания гипотеза Т. Левицкого касательно соседнего с Хисн ас- сакалиба приграничного поселения Джардакуб. Левицкий отмечает, что название «Джардакуб» не встречается в источниках периода доарабских завоевании, а его этимологию нельзя объяснить на основе арабского языка. Не имеет ли название Джарда/Джордо что-либо общее со славянским словом «град» (город), задается вопросом польский ученый [228, т. 1, с. 111].

Об этом походе и возможности появления славян в качестве противников Марвана см. выше (часть 1, гл. 1, прим. 1).

Указывая на этот эпизод, нельзя, разумеется, забывать об идее Т. Левицкого, согласно которой славяне в 720 г. входили в состав войск Йазида II, посланных против восставшего против него бывшего наместника Ирака Йазида Ибн ал-Мухаллаба. Левицкий ссылается на приводимую в книге «Драгоценное ожерелье» («Ал-'Икд ал-Фарид») Ибн 'Абд Раббихи (860–940) речь Йазида Ибн ал-Мухаллаба, которую он произнес перед решающей битвой. Описывая войско своих противников, Йазид Ибн ал-Мухаллаб говорит, что один из их полководцев, ал-'Аб-бас Ибн ал-Валид, прибыл с войском, составленным из берберов, славян, джармаканцев ( джарамика , население окрестностей Мосула), коптов и арамейцев, а также из прочих людей, кого он именует сбродом ( ахлат ) [242, т. 2, с. 385]. Доверяясь показанию Ибн 'Абд Раббихи, Левицкий полагает, что речь действительно идет о славянских воинах [367, с. 6–15]. Трактовка Левицкого, однако, кажется недостаточно убедительной. Начнем с того, что доверять приводимым в источниках в прямой речи словам рискованно, что подтверждает и настоящий случай. У Ибн 'Абд Раббихи Йазид, желая убедить войско в слабости и даже ничтожности противника, называет Масламу Ибн 'Абд ал-Малика желтой саранчой, а ал-'Аббаса — Настусом Ибн Настусом, то есть греком (войско халифа вели в бой два полководца — Маслама и ал-'Аббас). Такая версия приводится и у ал-Мас'уди [291, т. 2, с. 177] (в изданиях Ибн 'Абд Раббихи и ал-Мас'уди, которыми я пользовался, слово Настус написано как Бастус . В этом слове следует, разумеется, видеть греческое имя Анастасий ). У ат-Табари Йазид тоже называет Масламу саранчой, но ал-'Аббас удостаивается у него другого прозвища — «бесплодная верблюдица Самуда»; при этом ат-Табари замечает, что Йазид желал таким образом посмеяться над нечистокровием ал-'Аббаса, рожденного матерью-гречанкой [44, сер. 2, с. 1398]. В «Истории» ал-Иа'куби эта реплика предстает совершенно иначе: «желтой саранчой» называет не йазид Масламу, а, наоборот, Маслама Йазида [127, с. 372]. Можем ли мы утверждать, что какие-либо из этих слов подлинные, и если да, то какие именно? Теперь перейдем к описанию войска Йазида. В тексте ал-Мас'уди Йазид не перечисляет национальностей, но заявляет, что войско было составлено из крестьян, земледельцев, дубильщиков кож и людей низкого звания [291, т. 2, с. 177]. Это противоречие Левицкий хочет разрешить, специально оговорив, что версия Ибн 'Абд Раббихи полнее, а потому достовернее версии ал-Мас'уди [367, с. 7]. Но есть ли основания считать версию Ибн 'Абд Раббихи единственно правильной? В своем анализе Левицкий не ссылается на «Китаб ал-'Уйун»; между тем неизвестный автор этого произведения также приводит текст речи Йазида. Этот текст весьма близок к тому, что дает Ибн 'Абд Раббихи, однако из народов в нем упоминаются берберы, джармаканцы, мардаиты и копты, кроме них в войске были сыновья крестьян и всякий сброд [96, с. 70]; весьма похожую версию дает Ибн ал-Асир [248, т. 4, с. 337]. Мардаиты ( джараджима ) упомянуты в тексте вместо славян ( сакалиба ). Можно ли ручаться, что Ибн 'Абд Раббихи прав, а автор «Китаб ал-'Уйун» и Ибн ал-Асир ошибаются? Наконец, даже если бы мы были совершенно уверены в том, что Йазид сказал именно те слова, которые ему приписывает Ибн 'Абд Раббихи, означало бы это, что в войске ал-'Аббаса действительно были славяне? Йазид, как уже говорилось, стремился унизить своих противников, показать их слабыми и ничтожными и поднять тем самым боевой дух своих воинов. Ради этого он представляет воинов ал-'Аббаса фантастическим сбродом инородцев, которые разбегутся после первой же стычки. При этом собрание народов представляется нереальным, особенно в отношении берберов и коптов. Более того, порядок, в котором перечисляются народы, как нельзя лучше соответствует ритму арабской речи: барабира — сакалиба — джарамика и далее акбат — анбат — ахлат . Поэтому думается, что, даже если Йазид Ибн ал-Мухаллаб произносил слова, приписываемые ему Ибн 'Абд Раббихи, это еще не значит, что славяне реально были в войске его противников: Йазид мог просто дать произвольный набор названий, подходивших к ритму речи. Отсюда идея Левицкого покоится, кажется, на слишком зыбком основании, чтобы с уверенностью говорить об участии славян в подавлении мятежа Йазида. Это, конечно, не означает, что такую возможность следует в принципе отбросить. Согласно ат-Табари, войско Масламы состояло из сирийцев [44, сер. 2, с. 1390], а Ибн ал-Асир пишет, что у Масламы и ал-'Аббаса было семьдесят или восемьдесят тысяч бойцов из Сирии и Месопотамии [248, т. 4, с. 336; ср.: 277, т. 3, с. 78]. Славяне, как мы видели, были расселены в обеих этих провинциях. Тем самым никак нельзя отрицать, что славяне могли участвовать в подавлении мятежа Йазида; в то же время говорить об этом с уверенностью вряд ли правомерно.

По-арабски это имя пишется так: син — лам — син — алиф — каф с диакритическими точками.

Попробуем представить себе, какова могла бы быть такая конъектура. Диакритические точки-наиболее мобильный и легче всего изменяемый элемент арабской графики — есть только над кафом , который при неправильном написании может быть спутан с фа '. Заменив каф на фа ', мы получаем Сл. саф , что вполне может быть искаженным Слаф или С. л(н).с.л. аф , на основе чего можно строить дальнейшие предположения относительно имени славянского вождя. Одновременно изолированный каф можно спутать и с нуном , что влечет за собой и возможность появления неславянских интерпретаций, например, Й.л. йан (Юлиан) или Б.л. бан (тюркское Балобан ). Указывая на эту возможность, должен одновременно заметить, что она не кажется мне столь вероятной, сколь предыдущая конъектура, ибо лишенный подстрочной диакритики сын вряд ли мог трансформироваться в ба' или йа' .