Дмитрий Мишин - Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье

Продолжалась работорговля и в Центральной Европе. Тезис об установлении в этом регионе сильных государств, способных помешать работорговле, кажется мне несколько странным. Усилившиеся центральноевропейские государства начали борьбу между собой, и их войны выбрасывали на рынок все новые массы рабов. Рассказы о войне начала XI в. между Чехией и Польшей полны упоминаний об угоне людей в полон. В 1015 г. чешский князь Олдржих (1004/1012–1034), захватив город Бесниц, взял там в плен не менее тысячи человек, не считая женщин и детей [201, с. 420–421]. Через два года сын Болеслава Храброго Мешко, будущий король Мешко II, напав в отсутствие Олдржиха на Чехию, вернулся домой с бесчисленным множеством пленных ( cum inmimerabili captivorum multitudine ) [201, с. 472]. Тот же Олдржих, изгнав поляков из городов Чехии, приказал заковать своих многочисленных пленников в цепи и отправить в Венгрию на продажу [177, т. 9, с. 63]. Сходным образом с пленными поступали и далее: когда в 1039 г. послы чешского князя Брячислава, незадолго до этого взявшего Гнезно, явились в Рим, папа упрекнул чехов в том, что они обращают людей в рабство и продают, как скотину [177, т. 9, с. 71]. Несколько позже, в правление венгерского короля Саломона (1063–1074), чехи совершили набег на Венгрию, уведя оттуда большой полон; Саломон вскоре нанес ответный удар, вернувшись домой с не меньшим числом пленных [193, с. 365]. Польские хроники сообщают о взятии поляками пленников в Щецине [171, т. 9, с. 445], Моравии [171, т. 9, с. 448] и Поморье [171, т. 9, с. 449; 156, с. 73], а из древнерусских источников мы узнаем, что Болеслав Храбрый уводил полон и с Руси [11а, с. 243; 19, с. 104]. В некоторых случаях продажу человека за границу предусматривали правовые нормы: в Чехии, согласно указу Брячислава, продаже в Венгрию подлежал супруг, не пожелавший после конфликта вернуться в лоно семьи [171, т. 9, с. 68], в Венгрии продажа за границу была в некоторых случаях наказанием за воровство [200, с. 10, 18]. Ограничений на работорговлю не существовало практически никаких. Не знаю, где у Козьмы Пражского Ш. Верлинден обнаружил сведения об ограничении работорговли в Чехии в 1039 г. [614, т. 1,с. 221]; лично я, изучив это произведение, таковых в нем не обнаружил. Единственное известное мне ограничение содержится в указе венгерского короля Коломана (1095–1116), согласно которому иудеи не имели права покупать и продавать христианских рабов, а вывоз крепостных, рожденных в Венгрии (и венгров, и не-венгров) для продажи карался конфискацией двух третей имущества [200, с. 30, 32). Но и этот документ вряд ли способен пролить свет на интересующую нас тему: он относится к довольно позднему времени, главным поставщиком рабов в мусульманский мир Венгрия никогда не была, а кроме того, в тексте особо оговаривается, что положение насчет крепостных не касается невольников, привезенных из-за границы. В результате мы имеем ряд указаний на продолжение вывоза невольников за пределы Центральной Европы. В 1057 г. рабы ( otroce ) упоминаются в перечне товаров, вывозимых из Чехии [585, с. 23], жена польского короля Владислава III (1079–1102) Юдита выкупает перед своей смертью в 1085 г. многих христиан у иудеев-работорговцев [171, т. 9, с. 444], а посетивший в середине XII в. Венгрию Абу Хамид ал-Гарнати рассказывает о купленных там рабах (см. выше).

Несмотря на запреты, продолжалась и поставка мусульманам славянских невольников из Далматии. О том, что продажа в рабство в южнославянских землях продолжалась и в XI в., свидетельствует акт коронации хорватского короля Дмитрия Звонимира (1075–1088), в котором последний обязуется перед папским легатом Гебизоном выступать против торговли людьми [83, с. 104]. Славянские невольники, как и ранее, доставляются в Италию. В 1057 г. мы видим некую славянскую рабыню по имени Зита в Бари [66, т. 4, с. 75]. Купцы из Венеции и, надо думать, других итальянских городов по-прежнему доставляли мусульманам «живой товар».

Если работорговля в Европе продолжалась, обрыв пути, по которому рабы- сакалиба попадали в мусульманские страны, следует искать на другом конце, то есть в исламском мире или, точнее, в Андалусии, через которую, как мы видели, поступало большинство невольников- сакалиба . Какое явление во внутренней жизни мусульманской Испании могло повлечь за собой уменьшение числа слуг- сакалиба ? Рискну высказать следующее предположение. Для истории андалусских сакалиба были характерны две особенности. С одной стороны, как мы видели, невольники- сакалиба были весьма дорогим товаром даже по меркам людей состоятельных; именно высокие цены делали долгие путешествия работорговцев рентабельными. С другой — главным покупателем рабов- сакалиба был халифский двор, который в период расцвета, т. е. в конце X — начале XI в., мог позволить себе приобретать многочисленных невольников. Но уже во второй трети XI в. ситуация была совершенно иной. В результате смуты 1009–1013 гг. и последовавших за ней борьбы за власть и междоусобиц великолепный халифский двор перестал существовать (об этих событиях см.: часть III, гл. 2). Дворы правителей удельных княжеств- та'иф , образовавшихся на развалинах халифата, располагали меньшими средствами и вряд ли нуждались в столь большом количестве слуг и евнухов. Невелик был, по всей вероятности, спрос на привозимых издалека дорогих невольников и у частных покупателей: они много потеряли в годы смуты, да и высокие налоги, ставшие одной из характерных черт того периода, не способствовали росту покупательной способности. Мне представляется, что в XI в. спрос на невольников- сакалиба в Андалусии упал, что повлекло за собой немаловажные последствия. Прежде всего, с падением спроса сократилось и предложение: работорговцу не было смысла проделывать длинное, сопряженное с затратами и риском путешествие для того, чтобы в конце не иметь возможности вознаградить себя выгодной продажей товара. Сокращение ввоза невольников- сакалиба (в Андалусию не могло не затронуть и Северную Африку, куда, как мы видели, сакалиба в большинстве своем ввозились из Испании. Именно этим, видимо, объясняется отмеченная выше синхронность сокращения числа упоминаний о невольниках- сакалиба в мусульманской Испании и Северной Африке. Ситуация в Северной Африке, правда, была иной — сколько-то невольников- сакалиба ввозили венецианцы, — но не много. Число сакалиба сильно сократилось, и, соответственно, количество упоминаний о них стало гораздо меньше.

Одновременно шел и другой немаловажный процесс. Место сакалиба занимали слуги и евнухи другого происхождения. На них постепенно переходило название сакалиба , чем, по всей вероятности, объясняется трансформация этого понятия, начавшаяся, как уже говорилось во Введении, во второй половине XI в.